По мере того, как такси отъезжало от дома, черная дыра в моей душе разрасталась все больше и больше.
«Я в порядке, волноваться не о чем. Не буду тебя больше тревожить».
Напечатала и расплакалась, нарушив свое же обещание спустя 5 минут.
Глава 17
Тимур
Проснулся от жуткой боли в башке словно всю ночь меня ею о стену прикладывали, хорошенько так, с чувством. Как я вообще очутился на этом сраном диване? По телу словно катком проехались, а сверху бульдозером придавили. Это как же я нажрался опять? А все она, маленькая ведьма, въевшаяся под кожу.
Рита!
Где-то на задворках сознания, медленно, но, верно, замаячили обрывки воспоминаний. Она вернулась, вернулась сюда, он не забрал ее, он приехала домой.
С трудом превозмогая боль поднялся с дивана и, все еще плохо соображая, направился в ее комнату. Кажется, вчера она хотела поговорить, а из меня в тот момент был плохой собеседник. Уже у самой двери почувствовал неладное, какое-то странное ощущение пустоты. Даже не открыв дверь, понял, что ее там не, чувствовал, знал. Дернул ручку, как же хотелось ошибаться, но нет! Ее не было и противный, скрипящий голос в голове неустанно повторял: она ушла.
Разум отказывался верить, верить в то, что своим омерзительным поведение я все-таки довел ее. Ворвался в комнату и словно умалишенный метался из стороны в сторону, ища хоть какой-то намек ошибку. В шкафу остались какие-то вещи, но их явно было меньше, чем полагалось, на прикроватной тумбе отсутствовала фоторамка, я еще в прошлый раз приметил, девчонка там с матерью, малявка совсем, хорошенькая.
Бросив последний взгляд на пустую комнату, прошел в смежную ванную, ее ванную. Здесь было пусто, ничего не говорило о скором возвращении, ни баночек тебе, ни скляночек, ни даже гребанной зубной щетки! Ничего! Куда ты могла пойти, девочка? Кто тебя ждет в этом городе? Сука, убью, закопаю любого, кто посмеет к ней прикоснуться, никто, больше никто и никогда.
«Я забираю ее из этого дурдома» - яркой вспышкой стрельнул голос друга в голове. Убью. Не заберешь, никто ее у меня не заберет. Нахожу в кармане телефон, батарея практически выбита, а на экране мелькает непрочитанное сообщение с незнакомого номера.
«Я в порядке, волноваться не о чем. Не буду тебя больше тревожить»
Несколько секунд я глупо пялился на экран, перечитывал короткое сообщение, всего несколько слов. Ничего не значащих и так больно бьющих в самое сердце. Я же даже не озаботился тем, чтобы записать ее номер. Ненавижу! Себя, за собственную глупость, ее, за то, что так плотно засела в мозгу, расковыряла его ложечкой. Лешу за то, что посмел у меня ее забрать. Но я верну.
Не заботясь о собственном внешнем виде, вылетел из дома, попутно набрав водителя, садиться за руль в таком состоянии было сродни самоубийству, не иначе. Одно радовало — мозг пока еще соображал, не совсем отключился.
Ярость, необузданная, всепоглощающая ярость острыми иглами пронизывала каждую клетку моего тела, хотелось крушить, рвать, уничтожать все на своем пути. Не знал куда руки деть, пока ехал в квартиру друга, кулаки чесались. Я заберу ее, не отдам, блядь. А дальше? Да хрен его знает, что дальше. Просто верну ее и буду разбираться с последствиями. В подъезд я буквально взлетел, минул четыре пролета, напрочь забыв о существовании лифта. С какой-то ненормальной, обуревающей меня ненавистью давил жал на звонок, пока за дверью не послышались шаги и она наконец не открылась.
—Чего тебе? — грубо выплюнул друг, встав в проеме, явно не желая впускать меня внутрь. А мне плевать! Она здесь не останется. Схватил его за грудки, и толкнул внутрь, открывая себе доступ в квартиру.
—Где она? — заорал, приложив друга о стену. — Рита, — мой голос эхом разлетелся по квартире. Если она здесь, то просто не могла меня не услышать. Не хочет видеть? Понимаю! Но придется, придется выйти, девочка, я ему тебя не отдам.
Отпустил друга, прошел вглубь квартиры, попутно распахивая двери, встречающиеся на пути. Я знал здесь все, каждый долбанный уголок. Сколько времени я провел здесь, выхаживая лучшего друга, пока тот валялся в небытие и жалел себя?
—Ее здесь нет, — послышался за спиной голос Леши, когда я уже готов был разнести здесь все к чертовой бабушке. Ее действительно здесь не было, не было этого цветочного запаха и странного ощущения, возникающего каждый раз, когда она была поблизости. Где же ты, маленькая? Страх, липкий, противный страх судорогой прокатился по телу? Куда, куда она могла пойти? Одна, в чужом городе, без средств к существованию? Не к месту вспомнил сосунка, который однажды привез ее домой. Могла ли она быть с ним? Могла ли провести ту чертову ночь в его объятиях, пока я сходил с ума, сгорал в агонии, бросая взгляд на часы, ожидая ее прихода?
— Что, накрыло наконец? Понял, как много ты похерил? — усмехнулся друг, облокотившись о стену. На лице красовалась ехидная ухмылка. — Нужно было довести девчонку, чтобы понять, что вляпался?
Я сам не понял, в какой момент мой кулак взмыл в воздух, удар прилетел в челюсть друга, и только резкая боль вернула меня в реальность, а следом прилетала ответка. Как завязалась драка я уже не помнил, просто бил, что есть силы, получая не менее яростные удары в ответ. Ни один из нас не уступал в силе другому. Еще один удар, на этот раз в живот заставил меня скрючится, а через секунду, я с ревом навалился на друга, повалив того на пол. Удар, следом еще один.
—Она моя, ясно тебе? — выплюнул, когда сил уже не осталось и мы оба с разбитыми в кровь лицами разложились на полу, уперевшись спинами в стены.
—Твоя? — усмехнулся, сплюнул кровь и посмотрел на меня из-под залитых кровью век. — И давно она стала твоей? Может тогда, когда ты ее оскорблял? Или тогда, когда даже не поинтересовался, как она будет добираться из твоего гребанного замка до универа?
Его слова ударили в тысячу раз более, чем самый сильный удар в челюсть. Как, почему я, блядь, об этом не подумал? Ведь еще в самом начале, перед ее приездом собирался выделить ей кого-нибудь. Но ее появление прост сбило меня с толку, никто на меня так не действовал. Злость, ярость и желание впиться в пухлые губы, взять ее на каждой поверхности в своем доме. Я ненавидел ее за те эмоции, что она во мне вызывала, будоражила кровь, разъедала сознание. И ненавидел себя за то, что все сильнее утопал в ней.
— Что, дошло? — подлил масла в огонь друг. — Она каждое утро пешком до станции топала, чтобы на электричку успеть, пока ты строил из себя обиженного на весь свет ублюдка.
Каждое его слово четко било в цель, выбивал дух, нарушало размеренное дыхание. Он прав, во всем прав.
— Ты ведь знаешь, где она, да? — догадался я по его довольной физиономии. Знает черт, все знает. — Не доводи до греха, брат, лучше скажи мне, где девчонка.
— Зачем? — ухмыляется. — Чтобы ты сделал что? В очередной раз ее обидел? Ударил?
— Я ее не бил, — взревел, вскочив на ноги. Та ситуация была случайностью, я бы никогда не ударил женщину. Никогда. Какой бы мерзкой шлюхой она не была, никогда бы не опустился до рукоприкладства. Только законченные ублюдки бьют женщин, потому что на большее не способны.
