Не знаю, что спасло меня в тот вечер: везение или железная дверь, которая стала препятствие между нами. Но даже заскочив в свой спасительный подъезд, я боялась остановиться. Не доверяя медлительному лифту, я бегом рванула наверх по лестнице. Лишь заперев за собой дверь в квартиру, я смогла расслабиться и выдохнуть спокойно.
Но сейчас, спустя много лет, это воспоминание уже перестало быть таким пугающим, эмоции притупились, а страх перед неизвестным мужчиной исчез. Наоборот, это был день, когда мне повезло, когда мне удалось убежать от маньяка или похитителя. День, когда я смогла сохранить свою жизнь, хороший день.
Я напрягла память, пытаясь вспомнить день, когда мне было плохо или быть может было больно.
При мысли о боли в голову, как назло, не приходило на ум ничего кроме схваток. Попытки разродиться самостоятельно не принесли успеха, белая плитка операционной и хирургическая лампа-«ромашка». Фразы хирурга, брошенные помощнику: «Подержи кишки» и «Зачем обрезал нитку?». Господи, как же это было страшно. Как страшно было поднять голову и увидеть в отражении светильника свой разрезанный живот. Утробный плач ребенка, будто из-под воды. Но весь этот страх и боль испарились, едва кричащий сверток положили мне на грудь. Разве это худший день? Нет, он был прекрасен! И черт с ними, с этими кишками, обрезанной ниткой, и шрамом, оставшимся на всю жизнь.
Но боль же может быть и не только физической!
Когда Маше было всего лишь две недели, мы с ней угодили в больницу, но не это было самое страшное, а рядовое УЗИ и рядовой врач бесстрастным тоном сообщающий мне о кисте в головном мозге моего единственного маленького ребенка. Слезы лились из глаз нескончаемым потоком, я не смыкала глаз у маленькой кроватки моей малышки, во всем винила себя. Лишь спустя какое-то время я узнала, что этот диагноз обычное дело в наши дни, а спустя год киста исчезла так же внезапно, как и появилась. Но что я только не пережила за этот долгий год… Это был самый счастливый день, который заставил померкнуть все переживания, сделал их такими незначительными.
Когда муж ушел к другой женщине и нам пришлось вдвоем выживать на крошечное пособие, наступили тяжелые дни. Во многом мы остались на плаву лишь благодаря помощи соседей и знакомых, особенно нашей сердобольной соседки бабушки Тани. Приходилось заниматься репетиторством прямо с маленькой Машенькой на руках. Но я научилась смотреть на эту ситуацию совсем под другим углом: мы избавились от человека, который считал нас балластом в своей жизни, а это уже неплохо. Это были сложные дни, но не худшие. Даже же тогда я знала, что принесет мне завтрашний день, старалась заранее предугадать возможные проблемы и способы их решения.
Лишь оказавшись в большом зале этого готического мрачного замка, я впервые оказалась перед лицом неизвестности, не зная чего ждать от завтра. Наверное, нам повезло, что мы угодили именно к нему, к Тодору. Возможно другой альфа просто выкинул бы нас прочь, а не пытался бы решить наши проблемы и помочь. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. А он взвалил эту ношу на себя, хотя никто не просил его об этом. Только благодаря ему это не худший день, худший, наверное, впереди. Это будет тот день, когда мне придется расстаться с человеком, от которого сердце начинает биться чаще.
Но разве можно это ему показать? Из моих размышлений меня вывел глухой стук удара. Каким же было мое удивление, когда распахнув глаза, я увидела, что это Тодор упал на ковер перед моими ногами. Из носа у мужчины текла алая струйка крови, а я сжимала в руках кристалл.
Господи, неужели он видел ВСЕ?
Девушки удивленно таращились на лежащего на ковре альфу, недоумевая что такого могла им показать обычная человечка. Лишь повидавшая много чего на свете Ивет тихо прыснула со смеху в кулачок. Можно ли хоть чем-то удивить эту женщину?
— Так, девушки подъем и на выход, — скомандовала она. — Не мне вас учить, как сильно мужчины не любят выглядеть слабыми. Так что когда он очнется, будет лучше, если нас уже тут не будет.
Изумленные девушки не сказали и слова против, нестройной вереницей потянулись на выход, и я вместе с ними. Но почти у дверей меня остановила старушка.
— Нет, милочка, ты его вырубила, ты его в чувства и приводи! — закрыла Ивет перед моим носом дубовую дверь.
Потоптавшись у двери, неуверенно оглянулась назад. И что же мне делать?
Первым делом взяла небольшую диванную подушечку. До дивана мне его точно не дотащить, а так может хоть будет лежать с комфортом. Но и это оказалась тяжелой задачей — он же тяжелый как… да как волк. Чуть сама рядом не упала, пока его переложила. Затем решила, что стоит проверить пульс, слишком уж он неподвижно лежал, а это очень пугало.
Аккуратно склонившись над ним, расстегнула пару верхних пуговок его белоснежной рубашки. Я поняла, что перестаралась, когда стали видны белесые полоски шрамов, притягивающие мой взгляд. Тихонько склонилась над ним, дотронулась пальцами до его сонной артерии на шее и начала считать. А потом ещё раз — надо же себя перепроверить, а потом ещё раз, потому что кажется ошиблась. Я совсем не спешила убирать свою руку, потому что мне было просто приятно ощущать под кончиками пальцев его тёплую, нежную кожу.
Как же мне его привести в чувства? Не бить же мне его по щекам. Может, у них есть какой-то волчий нашатырь, потому что лично у меня даже обычного никогда не было. Хоть внутренне я противилась лазить без разрешения хозяина по его шкафчикам и столам, но экстренные ситуации требуют экстренных мер. Один за одним я выдвигала шкафчики и осматривала их содержимое: писчие принадлежности, разные измерительные приборы, еще целое множество свитков и непонятные мне предметы. Ну что ж, женских чулок нет, а это уже хорошо. Наконец мне посчастливилось, и я нашла салфетки и какой-то пузырек с вонючей жидкостью. Может, это и есть нашатырь?
Подхватив свою добычу, я подошла к пострадавшему. Осторожно присев рядом с ним, я аккуратно, стараясь не потревожить, салфеткой начала стирать кровь с его лица.
— Прости меня, — почти всхлипнула я, глядя на его бледное лицо.
Я аккуратно открутила крышечку с вонючего пузырька и поднесла его к лицу мужчины. Да, от этой вони разве что мертвые не встанут из могил!
— Признавайся, добить меня хочешь? — шепнул оборотень, лежащий на полу. После чего приоткрыл один глаз и посмотрел на меня хитрым прищуром. — Это жидкость для проявления чернил, мы используем ее в разведке, — добавил наглый симулянт.
***
Безобидное с виду испытание оказалось для Тодора самым изнурительным, самым утомляющим. В большинстве случаев королевские избранницы не отличались изобретательностью: без отдыха, раз за разом, он погружался все в новую охоту или погоню. А в первой пятерке, без сомнения, отличилась одна Бану. Она решила показать альфе свой блистательный выход в свет на балу, посвященный этому событию. И вот он, взрослый мужик, по воле ее воспоминаний оказался в большой светлой зале, обряженный в платье и принимающий комплименты от бесчисленного числа ухажеров. Отвратительно!
