– После всего что было, теперь я презираю твое беспамятство, а вместе с ним, выходит и тебя, – прошептал Михас. – Я хочу, чтобы он узнал правду!
– Возражаю! – из темноты вышел Хаям, а Камиль тут же обмяк, попав в сети забвения, под гнетом силы. – Всё что ему нужно знать, он уже знает, …поэтому и живет. Чувство к нему не вернется, а правда просто не будет давать ему покоя, он станет ещё не сдержанней. А путаться у меня под ногами он уже не должен, – говорил он спокойно и хладнокровно, словно не спеша, играя словами. – Завтра прибывают остальные ветки вашего клана. Займи его Алишер. Научи держать язык за зубами и попадаться Таре на глаза, как можно реже. И ещё, – Хаям медленно перевел свой взгляд на Раса, – Мне не нравится, когда мою жену, кроме меня обнимает кто-то ещё. Оставаясь её друзьями, держите руки при себе, не хотелось бы её расстраивать, но она ещё не знает, насколько ревнив я сам. Она ведь так дорожит вами, так что бдите, цену-то жизни вы теперь знаете.
Алишер дождался пока Хаям уйдет достаточно далеко.
– Хаям опасный, коварный и сильный зверь. Никого не бояться так вольфгары всех четырех кланов, как его. Он всегда опережает и действует беспощадно. В нём бушует дикая кровожадная суть, неистовая и требовательная. Для вольфгаров и людей он действительно непобедим, его невозможно застать врасплох и одолеть в бою. Но у этого хищника есть слабость – Тара. Пока она рядом, он держит свою суть на коротком поводке, позволяя проявляться лишь какой-то её части. Тара имеет над ним огромную власть. Этот бешеный зверь безумно любит девушку! Я сам недавно осознал эту правду. В свете прошлых испытаний и последовавших за ними событий мы отклонились от наших устоев. И Хаям прав – мы не должны прикасаться к его женщине. И поверьте мне, он пошел нам на большую уступку, сделав последнее предупреждение.
***
Я шагала по всё ещё мерзлой прошлогодней траве, подставляя лицо ночному ветру. Вольфгарский стан остался далеко позади. Я словно осталась один на один с этим миром, готовясь познать ещё одну его тайну. Старалась не думать о случившемся, о злых всё ещё родных мне глазах, воспоминания гнала, они почему-то приносили одну лишь боль, постоянно возвращалась мыслями к Хаяму, пыталась удержаться за его образ. И когда мне на талию легла мужская рука, я даже не удивилась.
– Догнал всё-таки! Ты как раз вовремя, меня уже начала мучить мысль об одиночестве.
– Тебе не грозит, ни возможность сбежать от меня, ни уж тем более одиночество, – отозвался Хаям. – Ты чем-то расстроена Тара? – мягко поинтересовался он.
– Ты рядом, уже нет, – прижавшись к нему, прошептала я. Умолчать ведь – не соврать.
Мы взобрались на тот холм, где было навалена куча разных камней: мелких, круглых, половинчатых, огромных, плоских. Выбрав один большой с плоской, почти идеально гладкой поверхностью камень, Хайям со знанием дела начертил на нем четыре символа. Обменявшись каплями крови, мы снова проявили знаки на наших телах. Шкатулку, наш ритуальный атрибут, он тоже не забыл прихватить. Недостающие символы, первым он начертил на себе сам.
– Доверься мне Тара, как в танце. Смотри всё время на меня и ничего не бойся. Я с тобой, я люблю тебя, молчи, не пререкайся. Сейчас я произнесу мантрагал, и ты не будешь чувствовать холода, это чтобы нанести на тебя недостающие знаки. Потом мы вместе произнесем то, что было на том древнем папирусе, главное не останавливаться, и довести всё до конца.
Хаям снова меня раздел, и действительно, холода я не испытывала, хотя мне было щекотно, оттого, что он чертил в самом низу живота и на ступнях. А потом, с первым произнесенным древним мантрагалом – он овладел мной, не переставая произносить их в необходимом порядке. Первое, что я услышала – это заглушающий наши голоса грохот! Затем молния! И хотя я смотрела Хаяму в глаза, мне показалось, что она ударила прямо в камень, на котором мы сплетались телами.
Падая, небо связывало себя с землей этими огненными сверкающими нитями, как, сливаясь, мы с Хаямом соединяли и пробуждали нашу силу. Молнии не переставали озарять ночь. Вначале мне казалось, что молния бьёт в камень, сверху вниз, по четырем углам, а затем, я уловила, что … молния бьёт наоборот, снизу вверх – она исходит от нас. Мы стали источником грозы! Нашей восстающей силе вторили стихии: ветер, вода, огонь, земля.
Ослепленная этим неистовым сверканием, и оглушенная беспрерывными раскатами грома, вдруг я перестала ощущать себя, проваливаясь в пустоту, где легко парила моя душа, увлекаемая таинственным притягательным зовом. Я уподобилась птице, с каждым взмахом крыльев, взмывая ввысь, всё выше и выше, и ничего кроме полёта. Тара растворилась в пустоте.
А потом, несясь с огромной нарастающей скоростью, я стала падать. И крыльев нет, и нет спасенья. Сейчас я разобьюсь, рухнув камнем! …Но это всего лишь вернулась душа, ворвавшись в тело.
Я вскочила! И сразу всё так пугающе неожиданно: между ладоней с треском проскочило сверкание, взмахнув руками, я как-то воспламенила шатер, и чем больше был мой ужас – тем ярче и сильнее разгорался огонь, раздуваемый налетевшим вихрем, в панике, я поймала мысль о воде, желая погасить пожар.
Вокруг шатра, с криками бегали вольфгары.
Я была объята огненным капканом. И вдруг с неба хлынул дождь, стеной. И как только исчез последний язык пламени – прекратился и ливень, так же внезапно, как и начался. А самое главное, от чего я запаниковала, это то, что Хаяма нигде не видно. Вольфгары были так же растеряны, как и я. Я сидела посреди сгоревшего шатра, мокрая до нитки, клацая зубами, в надежде высматривая своего мужа, который обещал быть рядом. Смельчаком, направившимся ко мне, оказался Муфар. Мне не нравился этот надменный и мрачный вольфгар, он был мне неприятен с самой первой встречи. И как только я почувствовала в себе эту неприязнь – Муфар тут же отлетел далеко в сторону, словно кем-то выброшенный рваный башмак. И до меня дошло, что это сделала я: и Муфара отшвырнула одной только мыслью, и шатер сожгла и потоп устроила, всё это была я. И мой ужас он не отступал – он нарастал, потому что я не знала, как в себе это контролировать.
Из собравшейся поглазеть на меня толпы, с осторожностью появились близнецы.
– Не подходите ко мне – я монстр! – выкрикнула я.
– Ну, монстр монстра всегда поймет, – небрежно бросил Рас, подходя всё ближе.
– Здорово ты с Муфаром! – протянул Тир, чуть ли не с завистью. – Раз! И полетел!
– Где Хаям? – пытаясь прийти в себя, выдавила я, уже боясь прислушиваться к собственным мыслям.
– Они с Алишером на охоте. Кто ж знал, что тебе вздумается жечь шатры! Хаям сказал, что ты будешь спать и приставил к тебе Муфара, присматривать. В следующий раз, поджарь и его, – усмехаясь, добавил Тир чуть тише.
– Пойдем к нам, поищем тебе у девушек одежду. Тара перестань дрожать, и не пытайся меня останавливать своими штучками. Я тебе верю, с нами ты так не поступишь, это же мы, твои любимые вольфгары, – Рас, улыбаясь, потянул меня за руку, – Хоть ты теперь и самый страшный зверь в лесу.
