– Очень смешно, – буркнула я, но их улыбки меня успокаивали.
– Я знала что изменюсь, знала, но чтобы разрушать всё вокруг! Меня злит, что я не могу собой управлять! – повторяла я одно и тоже уже в десятый раз, ходя кругами вокруг костра, а Тир и Рас наблюдали, как огонь, то взлетает к небу, то затухает до тлеющего пепла, то вспыхивает снова.
– Да, правильно мы сделали, что не пригласили её к себе в шатер, а то теперь и нам бы жить негде было, – как всегда иронично заметил Тир.
– Огонь как живой, чувствует тебя, Тара. Да прекрати ты бубнить, девушка! Ну, подумаешь, вышла немного из себя, с нами тоже такое бывает. Успокойся, потом разберешься, куда запихнуть свою силу. Тир, давай отвлечем её, у меня уже всё мелькает перед глазами! Зови народ, барабанщиков, пока нет этих властительных зануд, и Камиля в том числе.
– А в том числе и нашего брата Шона, – весело поддакнул Тир, поддерживая задуманное братом. – Потанцуем!
– Не надо так растеряно хлопать глазами, кто жрец ты или мы?! – воскликнул Рас. – У нас есть, что тебе сказать, но сначала тебе нужно сделать пш-пш, или что ты там делаешь, чтобы заставить застыть все соседнее селение ветра, пока Муфар не послал за своим владыкой! Ну!
Мне достаточно было захотеть этого и про себя подумать мантрагал, чтобы все находящиеся поблизости вольфгары ветра застыли на месте. И сделала я это, потому что мне не терпелось послушать близнецов, слишком уж заинтриговали меня их лица.
– И что же это, заговор? Снова мечетесь между своей раздвоенностью? Или это следующая ваша многоликая суть? – взглянула я на них, подозрительно сузив глаза.
– Тара, тебе известно, что близнецы по своим сутям непредсказуемы, неуправляемы, и всё такое, – заговорил Рас. – А ещё близнецы не могут отнести себя к какому-то определенному клану, то есть мы с Тиром не рождены сутью огня, мы можем меняться и подстраиваться под любую из стихий. Близнецов может сдерживать только неоспоримая сила, лишь ей они подчинят свои сути. С тех пор, как мы повзрослели – мы с братом ищем того, пред кем преклонить свою преданность, того, чья сила обуздает нашего зверя. Поверь, нам и самим надоело метаться, как ты говоришь, между многоликостью. И вот, наконец, мы нашли, к чьей силе мы примкнем. Выслушав вчера, речь Алишера о непревзойденной силе Хаяма, и о том, какие страхи он нагоняет на кланы, мы сделали вывод: если самый сильный вожак – это Хаям, имеющий одну слабость, значит, мы на стороне той слабости, властвующей над самым опасным хищником нашего мира. То есть – на твоей, Тара.
Я непонимающе тряхнула головой, и усмехнулась:
– Что вы несете?! Какая ещё властвующая слабость? И разве от вас можно кому-то ждать преданности, если вы постоянно меняетесь? А почему бы вам тогда не метнуться на сторону черной касты, они тоже сильны, может, даже слишком?!
– Здорово же тебя молнией шарахнуло! Мы изменчивы да, но мы никогда не ударим в спину нашим собратьям, мы не предатели! – гневно воскликнул Рас. – Я же тебе говорю, что мы ищем спасенье от самих себя, силу, которая, наконец, заставит нас застыть в избранном обличье. Мы бешеные, но мы не плохие парни, Тара! Как ты могла подумать, что мы метнемся на сторону тьмы, сожравшей стольких наших братьев! Если мы и приняли сторону Хаяма, то это не значит, что мы когда-нибудь навредили бы Алишеру. И даже когда я ударил тебя по лицу, это может, было и резко, но я бы никогда не навредил бы тебе по-настоящему! Мы обязаны тебе спасеньем брата, мы многое пережили вместе, мы привязаны к тебе, как к девушке Таре. Но теперь ты стала ещё и жрецом, ты пробудила в себе силу, и мы думаем, тебе понадобятся такие отчаянные вольфгары как мы.
– А как же вольфгарские устои, воля Хаяма, и его сила, в конце концов? Вы, я так поняла, хотите обойти его, чтобы владыка ветра не узнал, по крайней мере пока, о вашем выборе? В чем заключается игра? Хаям всё равно сильнее меня, он доминар, он обладает мощью жрецов! Я лишь дополняю его. И я не хочу что-то затевать за его спиной.
– Наш единственный закон – подчиняться силе и служить своему народу. Иногда, от одной мелочи зависит исход всего сражения, и Хаяму может этой мелочи и не хватить. И, кажется, ты ещё не знаешь того, что уже знают все – не Хаям владеет тобой, а ты им. Даже если он как жрец намного сильнее тебя – твоя женская сила всё равно будет превозмогать, в этом Алишер прав. Просто знай, если позовешь – мы пойдем за тобой, нарушив даже те устои, которые другие вольфгары ни за что не рискнуть нарушать! А теперь не думай ни о чем, и потанцуй!
У вольфгаров был такой танец, он назывался «песнь жизни». В нём не разбивались по парам, не соблазняли своими телами – в этих движениях была искренняя радость жизни. Вольфгары танцевали его все вместе, взрослые, дети. Захватывающий, подвижный, красивый, сплоченный танец, жаждущего загадочного народа, в который мне позволили влиться.
Я даже не заметила, как случилось так, что вольфгары приняли меня, как часть себя. Я и сама не поняла, что именно послужило тому, что я причислила себя к иным.
Это было что-то явно связанное с моими новыми возможностями. Я очень четко ощутила его приближение.
– Хаям уже близко! – выкрикнула я, схватив за руку Раса.
Одно мгновение, и вольфгары селения Алишера рассыпались по знаку не прочих пошалить близнецов, а я уже стояла около сгоревшего шатра, и возле меня топтались сбитые с толку вольфгары ветра. Они явно не могли увязать цепочку событий, а затылок мне буравил подозрительный и взбешенный взгляд Муфара.
– Я конечно уже знаю, что ты горячая штучка, но чтобы испепелить мой дом, – произнес рядом, возникший Хаям. – Интересно, это было спросонья, или тебя что-то разозлило? – Он не смотрел на меня, он с играющей усмешкой рассматривал то, что осталось от шатра.
– Просто я растерялась…
– Зачем ты заставила замереть всех вольфгаров моего селения? – Хаям по-прежнему не смотрел в мою сторону, в отличие от меня, я чуть ли в глаза ему не лезла, но он нарочно избегал встречаться со мной взглядом, оставляя мне только наблюдать, какие там вспыхивают изменчивые блики огня. Либо он не хотел, чтобы я увидела его гнев, либо он уже боялся моих глаз, боялся своей слабости. А ведь мне так нужно было сейчас видеть его! Нужна была его защита, его доверие, его тепло. И я … просто прильнула к нему, обняв обеими руками, положа голову ему на грудь.
– Мне пока тяжело справляться с силой, и тебя не было рядом, я запаниковала, что не смогу ничего с собой сделать и сожгу селение полностью. Близнецы пытались отвлечь меня и устроили танцы, «песнь жизни». А твои вольфгары могли всё не так понять, вот я и, так вышло, – произнесла я, и выслушав меня, Хаям не стал отталкивать и вдаваться в дальнейшие расспросы. Я только почувствовала, как он мягко потерся подбородком о мою голову. И я вздохнула, обнимая его ещё крепче.
– Возьмем другой шатер, поменьше, кто-нибудь уступит, всё равно нужно уплотняться. Многим вольфгарским воинам и мне, в том числе, шатры теперь вообще не нужны, нужно будет как можно быстрее начать создавать армию васау, – проговорил Хаям. – Пойдем, в шатер Гая, тебе будет там удобно и не так одиноко с его сестрами.
