А мне чтобы не видеть этих страдающих голубых глаз, пришлось притвориться спящей, слушая рядом с собой тяжелые вздохи. Мне даже удалось немного подремать, но потом онемевшее тело и разбросанные мысли заставили меня подняться.
– Нет, Тара я тебя никуда не пущу! – Уин попытался уложить меня обратно.
– Спасибо тебе, Уин, спасибо, что был рядом, но …, – мне не дал договорить ворвавшийся Грей.
– Начинается шторм! Дальше становиться всё интересней. Сиди здесь Тара, если не хочешь снова вылететь за борт! А ты Уин пойдем со мной, нужна помощь всякого.
Корабль снова начало раскачивать в разные стороны. Я сидела и слушала, как дико шумит рвущий ветер, как бьют вспенившиеся волны, как в этом грохоте отдаются приказы капитана. Но я не испытывала страха. Я чувствовала, что пережду бурю, и полечу дальше, что это не то, чего стоит бояться, что шторм не может длиться вечно. Бояться нужно было не успеть, а, потеряв Камиля, мне грозила вечная мука. То, что творилось там, в Хароне – вот что было страшно! Те жуткие существа, которые позволяли себе так измываться над вольфгарским народом – представляли собой настоящую угрозу, в этом Грей был прав. И всё же я не могла пойти на завершение ритуала. Этому во мне сейчас противилось вся моя сущность. Мне просто нужно переждать. Я всё равно увижу своего Камиля. Я ведь так люблю его.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я потихоньку, пропуская через своё несчастное сердце, по капле вспоминала своё видение о пытках Камиля. Я взращивала в себе ярость ко всем, кто властвовал в Харонских топях. Я вспоминала лица стражников, ведьмы, и жаждала только одного – беспощадной расправы!
Шторм вроде бы поутих, и я решилась выбраться из каюты. Первое, что мне бросилось в глаза – Грей о чем-то совещается с капитаном, причем, вольфгар очень внимательно слушал человека, сосредоточенно размышляя. Заметив меня, Грей тут же направился ко мне:
– В корабле пробоина. Нам удалось хоть как-то заделать её, но течь продолжается. Корабль не сможет плыть дальше. Но это ещё не самое интересное, – Грей криво усмехнулся, разглядывая отражающиеся на моём лице эмоции. – Здесь карта обрывается. Те карты, которые ты нашла у чужаков, а потом сожгла, указывали путь только до Пиратского Кургана, это так называется сооруженный из разбитых кораблей остров, на котором ютятся пираты.
– И что же нам делать дальше?! Чего ты стоишь? Давай спросим у дара, пусть покажет нам видение!
– Видение! – передразнил меня Грей. – Я и без видения тебе скажу. На этом острове есть человек, пиратский барон, который знает, как добраться в Харонские топи, но он не отдаст карту ни за какие богатства, слишком уж боится Верховную ведьму. Но у него есть одна маленькая слабость – смазливые девчонки. В этом пиратском притоне слишком много вооруженных до зубов пиратов, если пойдем мы, вольфгары, это вспугнет барона, и он заляжет на дно, и я боюсь, мы можем потерять кого-то из твоих любимых вольфгаров.
– А ты что же считаешь меня смазливой? – не весело съязвила я, уже рисуя у себя в голове неприятные картины.
– Ну, другой у нас нет, – издевательски пожал плечами Грей. – Намира не в счет, вольфгаров они убивают, завидев их ещё издалека. Так что же ты мне скажешь, чайка?
– Почему я? Это ты должен мне сказать без своих дурацких выкрутасов, так мол и так, сходи, соблазни этого грязного пиратского барона Тара, ты же не хочешь завершить ритуал, а без него ты на другое и не способна! – со злостью бросила я ему в лицо.
– Ну, что-то похожее я и хотел сказать, – с иронизировала высокомерная глыба.
Сдерживая свою злость, как получалось, я сжала кулаки, и зарычала:
– Что мне конкретно делать?!
– Вы с Уином поплывёте на лодке. Он выдаст себя за торговца девицами и предложит тебя барону. А там дальше ты уже сама решай, в какой последовательности тебе действовать, до того – игриво попросить взглянуть на карту, или уже после того, – сказало чудовище, ядовито усмехаясь.
– Я говорила тебе, что я тебя ненавижу?! – затряслась я, чувствуя, как у меня темнеет в глазах.
– Не помню, кажется да, но это для меня и не важно. Я позову Уина, и ты сама ему обо всём расскажешь. И помни – мы теряем время. Да, чуть не забыл, – Грей резким движением разорвал моё платье, оголив плечи, – Так будет эффектней, а то вдруг барон засомневается.
Если бы было можно, если было можно придушить его прямо сейчас, своими руками. … Я чувствовала, что меня сейчас разорвет на миллионы ненавидящих его частей! Сжав кулаки, я почувствовала, как ногти вонзаются в кожу, скрипя зубами, я ждала, когда ко мне подойдет Уин.
– Уин, мы с тобой сейчас же отправляемся на остров погибших кораблей, – прошипела я, стараясь не смотреть в сторону Грея. – Не спорь, и не возмущайся, так надо! Я буду изображать распутную девку, ты моего хозяина. Тебе нужно будет, во что бы то ни стало продать меня их барону, потому что только он знает, куда нам плыть дальше. Лучше ничего мне не говори. Другого выхода нет, это моя просьба, – выдавила я. На Уина я тоже не смотрела. Я представляла, что твориться в душе бедного юноши. Я знала, что мне будет больно на него глядеть, что я заставляю его совершать отвратительные поступки, и что, не взирая на свои муки, он всё же поможет мне. Я так была перед ним виновата, я ненавидела себя в эту минуту, даже больше чем Грея. Мне хотелось провалиться сквозь землю, или рассыпаться прахом, или никогда не рождаться в этом мире.
Уин мне ничего не сказал. Опустив глаза, молча я села в лодку. И всё то время, пока он грёб, я пялилась в пол. Никогда ещё не чувствовала себя так низко!
Глава 21
Но я даже не предполагала, что будет ещё хуже! Я конечно в силу моего скудного представления об этом частично догадывалась, как всё должно быть, но чтобы ощутить это на себе ещё раз …
– Эй, там, в лодке! Кто такие?! А ну, живо замрите морские отбросы! – окрикнули нас грубые голоса. Уин перестал грести. И проговорил. Нет, … это был не Уин, какой-то мертвый голос, наполненный бескрайним отчаяньем и смертельной пустотой. И всё-таки говорил Уин:
– И вы до сих пор стоите? Вы знаете, что вы задерживаете? Это ведь подарок самому барону! Я слыхал, он настоящий знаток женской красоты, а у меня как раз есть соответствующий товар.
В ответ раздался довольный омерзительный хохот.
– Другой разговор, тем более что этим товаром, после щедрого барона потом пользуемся и мы, сколько влезет! А ну давай, показывай свою цыпочку!
Лодка качнулась. Уин выпрыгнул на пристань, и как я предполагала, протягивал мне руку, потому что я до сих пор не поднимала головы. И всё же пришлось. Он действительно стоял и протягивал мне руку, а в глазах … ничего кроме боли. И эта боль, ножом полосовала мне душу насквозь! Я никогда не была достойна, чтобы меня любил этот юноша.
Уин сжал мою холодную ладонь, помогая выбраться на деревянный помост. И тут мой взгляд метнулся на эти собравшиеся отвратительные пьяные рожи. Самые гнусные представители нашего рода! Издавая непристойные звуки и скалясь прогнившими зубами, они пожирали и раздевали меня глазами.
