– Значит, не боишься моих угроз? Ладно, попробуем по-другому. Прекрати вырываться. Лежи смирно, я сказал! Перестань, иначе я тебя … поцелую!
Я тут же замерла, как пойманная ящерица, прикидывающаяся мертвой. Грей победно рассмеялся:
– Вот, у каждого есть свои страхи. У тебя они особенные. Повернись ко мне и ляг удобнее. Что тебе показать?
– Лес, – еле слышно выдавила я.
Смысла отпираться больше не было. Пришлось расслабиться, положить на него руку, принять то, что его рука обняла меня за талию. Никогда не думала, что у вольфгаров такие тяжелые руки. Для меня его было слишком много, он слишком сильно напоминал мне о моей измене, в его присутствии я ненавидела нас обоих ещё больше, но вот его это совершенно не волновало. Тяжело вздохнув, я закрыла глаза, услышав первый мантрагал, а затем я растворилась в видении.
«Рассеянные солнечные лучи пробиваются сквозь густую зеленую крону, играют бликами на древних смолянистых стволах. Ветер шумит в ветвях. Пахнет летом, ягодами и сочной травой. Так спокойно. Босая, я ступаю между деревьев, оставляя на траве извилистый примятый след. Мне так легко! С улыбкой, я заслушиваюсь пением птиц, таким многоголосым, но слаженным. Я сажусь на мягкий мох, прислоняюсь к шершавому стволу, жмурясь от падающего на меня теплого робкого лучика. Хорошо. Я засыпаю» …
Глава 22
Не открывая глаз, я потянулась, ощущая, что Грей всё ещё рядом. Мой настороженный взгляд, встретился с его пытливым, в котором плясали озорные сиреневые искры.
– Ты улыбалась во сне, – тихо прошептал он, и меня дико насторожил его необычный взгляд. – Тебе понравился лес?
Я сдержано кивнула. Его рука всё ещё обнимала меня.
– Это был лес моей родины. Я там вырос. Тара, … я должен быть рядом в твоих снах. Сейчас мы на территории касты, проходим так называемые «призрачные ворота». Темные силы могут действовать незримо, порабощая свою жертву даже во сне. А ведьма сейчас нацелена именно на тебя. Поэтому ты будешь засыпать со мной каждую ночь.
В излюбленной своей форме я промолчала. Пытаясь сбежать от ночных кошмаров, я получила кошмар наяву в его лице, с ужасом понимая, что от него-то как раз и не сбежать, не скрыться, а если противиться – он заставит. Меня охватило жуткое ощущение необратимости.
Как и обещал, поздним вечером, после того, как изнуренная тренировочным боем с Расом, я уложила своё тело на матрас пропахшийся морскими водорослями, в мою каюту зашел Грей. Одним своим видом давая мне понять, что это новая необходимая неизбежность, в которой у меня нет выбора. Прижавшись ко мне лбом и обняв руками, он почему-то не спешил произносить мантрагал. Я даже не выдержала и открыла глаза. Его распахнутые пылающие вольфгарские глаза почти упирались в меня взглядом:
– Поговори со мной, – вдруг очень мягко, почти нежно прошептал он, что для Грея было совершенно не свойственно. Это привело меня ещё в большее замешательство. А он продолжил: – Скажи, ты ненавидишь меня всей душой? Я настолько отвратителен тебе, что ты вздрагиваешь от каждого моего прикосновения? Я так противен тебе, Тара, что тебя можно напугать, пригрозив поцелуем? Только не молчи сейчас! – его губы, находившиеся всего в несколько сантиметров от моих, обдали меня горячим дыханием, и я задрожала, как осенний лист, от безысходности.
– Просто я не люблю тебя, Грей … я всего лишь боюсь, что повториться то, что между нами тогда произошло. После второго раза я уже точно выброшусь в море! Мою измену не принимает моё сердце.
– Мне сложно тебя понять. У вольфгаров другая мораль. У нас нет понятия измены. Отношения просто заканчиваются.
– А если бы ты любил девушку, и она ушла к другому, разве тебе не было больно?!
– А мне и сейчас не весело, – как-то странно усмехнулся Грей, с самоказнящей горечью. – Согласись, неприятно лежать рядом с девушкой, обнимать её, знать, что она станет твоей женой, и осознавать, что она сходит с ума по другому вольфгару.
После такого мне захотелось резко отпрянуть, но вольфгар не позволил мне даже пошевелиться: – Что ты мне прикажешь делать Тара??! В чем я виноват?!
– Сам говорил, судьбы изменчивы, – выдавила я. – И будущее строим мы сами.
– Это будущее по отношению к тебе не меняется уже больше двадцати лет, чтобы с тобой на протяжении этой жизни не происходило! Я вижу одно и тоже видение. Много лет я этому противился, я был возмущен, я ненавидел тебя за это. Потом привык и стал ждать, уговорив себя, что для оного человека я способен сделать исключение. В моём клане у меня нет многочисленных жен, которых мне по праву рождения должны были уже подбирать с детства, потому что я знал, кто займет их место. Хотя, с другой стороны меня всегда подмывало завести гарем, чтобы насолить тебе, ведь я уже тогда знал, что ты не терпишь соперничества, что у людей не признают многоженства, но я не смог, что-то во мне заложено такое, и это что-то уперто держит ориентир только на тебя. Так скажи мне, почему я не могу поцеловать свою жену? – он смотрел на меня так, что у меня сердце стало биться в десяти местах одновременно, оглушая меня, и парализуя тело. Мне хотелось закрыться от этого нового взгляда огромным щитом и не признаваться себе, что этот взгляд я узнала, как только я увидела Грея впервые, уже тогда мне показалось, что я вижу в нем что-то родное. Вот и сейчас, что-то до боли сжало моё сердце, это начала сражаться моя любовь к Камилю с надвигающимся ураганом. Я боялась осознать, что нет, наверное, в мире вольфгара чьего бы взгляда я так боялась, и чей взгляд в тоже время так приковывал меня к себе. Грей смотрел на меня так, что если бы меня сейчас спросили, как меня зовут, я бы не ответила, все силы я направило на то, чтобы сопротивляться этому. Мне стало страшно, что я перестану его ненавидеть, а ведь этого допускать было нельзя, …нельзя, я … не хотела меняться к нему. Ну почему он так смотрит?!
– Потому что я тебе не жена! Потому что я этого не хочу! И спать мне уже перехотелось! Оставь меня в покое, пожалуйста. Что-то не так, … уходи.
– Это нужно проверить, – прошептал он, произнося мантрагал.
«Я увидела луг. Цветущий луг. Сотканный из желтых, белых и бирюзовых цветов, которые застенчиво спрятались в колышущемся ковыле. Я упала на этот ковер и зажмурилась»
Но не уснула. Видение резко оборвалось. Грей перестал повторять мантрагал. Вместо этого я почувствовало прикосновение теплых губ. Его ласка была осторожной, касаясь моих глаз, висков, щёк.
– Нет, Грей, не надо, – прошептала я, упершись ему в грудь. Когда он поцеловал меня в губы, его поцелуй стал более требовательным.
– Я не хочу! – вырывалась я, извиваясь всем телом.
– Ответь, и клянусь, я перестану! – он снова поймал мои губы.
… Я приняла его поцелуй и … ответила. Первый раз, осознано целуясь с этим монстром. Длился он долго, почему-то растопив мою неприязнь, и я даже перестала думать как мне стыдно за себя. Он бессовестно целовал меня так, словно мы были неимоверно близки, и только он имел право на моё тело. И я окончательно испугалась, потому что стала забывать, как дышать. Но вольфгар остановился, сдержав своё слово, окунув меня обратно в беззаботное видение.
