– Может, они не были такими принципиальными, как ты?! – воскликнул Грей. – Я не могу отказаться от человеческой крови, она даёт силу, она исцеляет нас!
– Сильной должна быть не плоть, а дух, и даже на крови животных можно оставаться непобедимым! – упрямо возразила Тара. – Другие то могут. И только за это я преклоняюсь перед ними. Я преклоняюсь перед Алишером, для меня он самый великий вольфгарский вожак всех времен.
Тут Грей не выдержал, и, оттолкнув её руку, вскочил на ноги:
– Ты специально выводишь меня?! Сравниваешь меня с этими вольфгарами, именно с «этими» вольфгарами?! – прогремел он. – Я к твоему сведению не стремлюсь быть похожим на них!
– Я лишь пытаюсь пробиться к твоему разуму, я же не виновата, что на пути к нему стоит твоя заносчивая гордыня! Я говорю о том, что пока вольфгары будут пить человеческую кровь – единства между жрецами не может быть! … Что это ты так по-дурацки разулыбался?
– Не может быть единства? А что же тогда вот здесь такое было?
– Это не то, – отмахнулась Тара. – Ты же понимаешь, о чём я!
– А меня и так бы устроило, – проговорил Грей, снова обнимая девушку. – Сегодня чуть ли не в первый раз, я не пожалел, о том, что ты моя жена. Мне было … очень хорошо с тобой, – он потерся о кончик её прохладного носика, – и меня не волнует, что ты человек.
– Ну, пожалуйста, откажись от охоты на людей, – прошептала Тара, целуя его. – Что мне сделать, чтобы ты согласился? Грей, я прошу, – теперь её чувственный шепот уже будоражил его, заставляя притягиваться к ней. Её мягкие губы с нежностью целовали его лицо, лишая связанности мысли, и у вольфгара снова перехватило дыхание, от вспыхнувшей внутри страсти. Сильные руки, судорожно прижав девушку, обратно повалили её вниз.
– Я подумаю, – прошептал он. – А пока я буду думать, ты будешь мне настоящей женой, не будешь отталкивать меня, будешь такой же ласковой, как сегодня, и там посмотрим. А сейчас молчи!
– Что ….. тебе было мало?! – не поддельно удивилась девушка, когда его рука сжала её бедро.
– Хочешь узнать, сколько взрослый вольфгар может этим заниматься? – хитро усмехнувшись, спросил Грей.
– Нет! – испугано выпалила Тара, заставив его рассмеяться и опять поцеловать её.
Когда они всё же вышли из каюты уже опускались серые туманные сумерки. Тара лишь повела бровью, стараясь пока не думать о произошедшем. Она потом, спрятавшись в своём уголке, подальше от всех, а главное от Грея, поразмышляет, может, даже ужасаясь своей шокирующей изменчивости. А пока она просто пыталась понять, кем же был для неё этот вольфгар, на которого, как бы она ни злилась, как бы ни застила её от него любовь к Камилю – она всё равно думала о нём. Почему сходя с ума от страстной ненависти к нему, до дрожи в коленях, до помутнения разума, почему она могла так легко сдаться ему? Почему его прикосновения не вызывали у неё омерзения, несмотря на все её старания не допустить его к себе? Почему он имел над ней такую власть?
Тара остановилась, удивленно глядя на вольфгаров, по которым стекала вода, и ещё от неё не ускользнуло то, как зажали между собой Камиля, Михас и Алишер, они держали его за руки. Камиль не поднимал глаз, он застыл, словно перед казнью. Она уже догадалась, но почему-то спросила:
– А почему вы мокрые? – ужас скользнул по ней безжалостным холодом.
– Купались. Все вместе. – Сухо выдавил Алишер.
– А он что действительно так хорош, раз ты так кричала? – с высокомерной наглостью спросила Намира, окинув её оценивающим взглядом.
Сорвавшись, с разбегу, Тара выпрыгнула за борт.
– Когда-нибудь я вырву тебе язык, и у Камиля будет очень удобная немая жена! – прошипел Грей, наградив вольфгарку злобным взглядом, прыгая следом.
– И что, ты собираешься так плыть до самой Раскольной бухты? – подплыл Грей к уцепившейся за обращенного вольфгара девушке.
– Да, буду вместе с ними толкать корабль, а туда больше не вернусь!
– Пф, а что такого произошло, а Тара? С чего вдруг истерика? Ты была со мной, мы теперь пара, мужчина и женщина, достаточно взрослые, чтобы этим заниматься. В чем же переполох?! – выспрашивал Грей с издевательскими нотками, прекрасно зная, в чем причина.
– Это … непристойно, словно у всех на виду, так не должно быть.
– О, сила! – закатил он глаза. – Ты говоришь с таким выражением ужаса, словно мы там младенцев расчленяли! Ты моя жена, Тара! Нет, скажу иначе – ты жена вольфгара. А вольфгары этого не стесняются. Представляю, чтобы ты сказала о нашем махате! На этом празднике пары могут заниматься любовью открыто, прямо в танце, – потешался Грей, глядя, в каком диком смятении находится девушка. Его это злило. Это ещё раз доказывало ему, что она с ним не по своему желанию, что она брезгует этими отношениями, что в её сердце места для него нет. «Пока нет», – вбивал он в себя эту мысль.
– Но я не вольфгарка, сколько раз тебе повторять! И вся эта ваша свобода внутри кланов мне чужда! Почему я поддаюсь тебе? – она чуть не всхлипывала, причитая. – Почему смогла забыть обо всем? Это ты виноват в моём позоре! – Тара, отвернувшись от Грея, ещё крепче ухватилась за остающегося ко всему равнодушным ночного дьявола, который просто упорно плыл вперед.
Слово «позор» особенно понравился Грею, жаль, что она не видела его лица, … его перекошенного гневом и болью лица. Но он смог сгладить своё разрушающее чувство, но более менее спокойно изрек:
– Есть несколько вариантов: ты самоотверженно спасаешь мир, себя, шкуру Камиля и так далее; а может, тебя толкнула к этому безысходность; или даже, может быть, тебя даже тянет ко мне, и ты злишься, что не можешь на меня злиться. Выбери какой-нибудь из них, а лучше все три сразу. На самом деле тебя сейчас мучает совсем другое. Хочешь, скажу что? – голос Грея стал жестче, но он пытался сдерживаться. – На самом деле ты думаешь о том, что сделала ему больно!!! – бросил он, ныряя под воду, тем самым первым оканчивая этот разговор, грозящий перейти в бурю.
Грей поднялся на палубу, оставив свою жену болтаться в воде. Бывали моменты, когда ему не то что видеть, ему было невыносимо думать о ней! Её противоречивое отношение к нему, её сумасшедшая тяга к Камилю иногда вызывали у него лишь одно желание – убить девушку, чтобы она больше не отравляла ему жизнь. Но это были только вспышки ярости, на самом деле, он очень хорошо осознавал, что без Тары его жизнь невозможна. Ему зачем-то её послали небеса! Забыв при этом объяснить, как обращаться с этим несносным созданием.
Через время Грей позвал наверх ту часть вольфгаров, сменив их другими, и Таре ничего не оставалось, как тоже подняться.
Прожогом, она пролетела в свою каюту, клацая от холода зубами. Где кое-как, свернувшись в складках матраса, уснула.
Но и на следующее утро в её глазах металось беспокойство. Она подходила к двери, затем, не прикоснувшись к ней, отходила, садясь обратно на матрас. Потом вскакивала снова, порываясь выйти, но опять возвращалась. И так несколько раз, пока она не осилила свои сомнения. Выскочив, Тара тут же кинулась искать Грея.
