– А зря, вдруг у тебя такого шанса больше не будет?
– Хватит Грей, я не собираюсь драться с тобой. Да, я злюсь на тебя, на всю эту ситуацию, но это не значит, что мне бы было приятно увидеть сделанное из тебя кровавое месиво. Перестань будить во мне врага. Ты хотел вернуться к рунам, хорошо, давай прочтем их, ты ведь можешь войти в мою память, только успокойся.
– О, сила, сколько покорности, ладно давай вернемся к храмовым плитам, – тряхнул он головой, усмехаясь, и уселся на пол, скрестив под собой ноги. Он ждал, с любопытством наблюдая, как я подошла к нему, как умостилась в образовавшейся между его ногами впадине, как прижалась к его горячему телу, и при этом он не сказал ни слова. Соприкоснувшись с ним лбом, я спросила первой:
– Скажи, кто научил тебя древнему языку? Ты, как и я умеешь расшифровывать символы, но меня этому столько лет обучал мой отец.
– Никто меня не учил, я знаю это и всё. Когда я в первый раз увидел руны, я их прочел, сам не зная как. Видно, это пришло ко мне вместе с моим даром, ведь сила жреца во мне просто дремлет.
– Как ты думаешь, почему мой отец скрывал от меня легенды о жрецах? Я видела и перечитала столько манускриптов, но ни в одном из них не упоминалось ни о касте ведьм, ни о грозовых жрецах, хотя оказалось, что другие об этом знали? – я продолжала разговаривать с ним, почти касаясь губами его лица, а он отвечал, продолжая так же пристально смотреть мне прямо в глаза.
– Думаю, Грегор знал, что ты особенная, но почему-то он не хотел, чтобы об этом узнала и ты. Может, не хотел, чтобы это случилось раньше времени. Ты ведь не рассказывала ему о своих видениях?
Я смотрела на него, он на меня и никто из нас не решался первым произнести мантрагал. Меня начал раздирать какой-то двоякий порыв, с одной стороны мне хотелось побыстрее скрыться от него в закоулках моей памяти, а с другой стороны меня странно притягивали к себе его … губы. Мне пришлось закрыть глаза, и убеждать себя, что меня совсем к нему не тянет. Убеждала, убеждала, пока втянув воздух, не поцеловала. Грей откликнулся как-то нехотя, оборвав этот поцелуй через минуту звуками мантрагала.
Мы читали, погруженные в мою память историю грозовых жрецов, историю их борьбы, победы и предательства. Плит в храме было слишком много, чтобы изучить их все за один раз. От этого напряжения и скованности тела, у меня закружилась голова, и я вывела нас на поверхность нашей реальности. Ног я уже не чувствовала, я даже не могла пошевелиться, повиснув на Грее, словно засушенный спрут.
– Помоги мне, – пискнула я, – моё тело меня не слушается.
Грей легко и воздушно поднялся, и только потом опустил меня на матрас, принявшись растирать мои затекшие ноги, с самым серьёзным и отстраненным видом.
– О чём ты думаешь, Хаям? – не выдержала я.
– Ты уже определись, как ты будешь меня называть. Хотя, как только мы сойдем на сушу, Грей исчезнет. Значит, для тебя я теперь буду Хаямом. Остальные ведь уже тоже знают? Я обратил внимание, какие взгляды на меня бросает Алишер. …А думаю я о прочтенном. Я не знал, что жрецы сражались не одни, что у них была своя армия из обученных воинов васау. Это меня обнадеживает. Если силы нашего с тобой единства будет не достаточно, я создам себе в помощь целое такое войско из моих вольфгаров. Нужно только время, чтобы обучить их после основного ритуала.
– А я, прочитав одну из плит, наконец, поняла, что в тебе течет не чистая вольфгарская кровь, в ней есть примеси твоих древних предков, которые были зачаты человеком и вольфгаром. И я получается тоже не совсем человек! Уму не постижимо. Во мне ведь совершенно нет никаких вольфгарских качеств. Не смей теперь называть меня слабым человечком!
На что Грей только усмехнулся, повернув голову к двери. И через секунду в неё постучали.
– Входи, я уже давно учуял эту вонь, – ответил он.
В каюту вошел один из матросов, поставив возле меня дымящуюся миску, и тут же поспешил удалиться, чтобы не дай бог, задержаться возле Грея какую-то лишнюю секунду. Этот вольфгар действительно вселял страх всему живому. Меня исподтишка уколола мысль, что мой муж – монстр, хищник, и это было неоспоримым фактом. И лишь мне было дано право довериться ему, не опасаясь.
– Ешь Тара, у вас у людей, кажется, это называется рыбная похлёбка. Я приказал обращенным наловить рыбы, а корабельному повару наварить этой гадости. Теплых вещей на корабле нет, но ты их получишь, как только мы сойдем на берег. Уже через день мы пристанем в Раскольной бухте. Так что ждать осталось недолго, – Грей поморщился, глядя, как я втягиваю в себя горячий суп. А я, улыбнувшись, пробормотала:
– Ты всё-таки исправляешься, – на что в ответ получила сердитое фырканье. И тут вдруг меня осенила другая мысль, заставившая меня с ужасом посмотреть на вольфгара.
– Скажи мне Хайям, …ведь когда мы обратим обратно ночных дьяволов, все они будут неимоверно голодны, и эти вольфгары, наверняка, были пристрастны лишь к человеческой крови. И как же ты думаешь всем им дать пищу, если ближайшим человеческим поселением к Раскольной бухте является Криленд? Не молчи! Ответь мне!
– Если честно … об этом я ещё не думал, – небрежно пожимая плечами, произнес он.
– Какой ужас! – воскликнула я, вскочив на ноги, в смятении выскочив за дверь, промчавшись, не глядя под ноги и уцепившись побелевшими пальцами за край борта. Я смотрела на ненавистную воду, понимая, что приведу в своё поселение смерть. Меня колотила крупная дрожь, прежде чем я услышала его голос, и перестала дышать совсем.
– Ты мерзнешь, возьми одежду, Тара, – проговорил Камиль, и утренний свет для меня померк. Я повернулась на голос, он стоял совсем рядом, протягивая штаны и рубаху. Ни один живущий человек в этом мире даже не мог себе представить, как же тяжело мне было взглянуть в это любимое лицо!!! … И эту муку не выразить словом. … Словно почувствовав, я перевела взгляд назад, столкнувшись с наблюдавшим за нами Греем. Он замер у моей каюты, словно готовясь к смертельному прыжку.
– Лучше не надо, – ответил Камилю мой мертвый голос, – Так будет лучше для всех. Иначе …
– Мне не будет лучше, оттого что ты замерзнешь, – оборвал меня Камиль, – Это одежда Михаса, она должна тебе подойти. Не нужно за меня бояться, если он меня убьёт – меня это устроит.
Молча и не глядя, я взяла предложенную одежду, пытаясь вдохнуть этот удушливый ледяной воздух. Развернулась на непослушных ногах и поплелась обратно, пройдя мимо потемневшего Грея.
Одежда подошла, и мне действительно стало намного теплее, но и дыра в груди, там, где было когда-то сердце, стала ещё больше. К моему счастью, Грей так и не вошел, и я ещё долго сидела не шевелясь, пока, наконец, не нашла в себе сил выйти из этой опротивевшей мне каюты.
Получилось так, что я остановилась достаточно далеко от вольфгаров, но при этом им было очень хорошо меня видно. Теперь так просто подойти к Алишеру, Михасу или Шону я уже не могла. Мне оставалось лишь осознавать, что они рядом, и смотреть на эти серо-зеленые волны с белыми пенистыми верхушками.
