С 1960 г. Колтрейн записал со своими музыкантами на фирме «Atlantic» десять альбомов, первый из которых назывался «Africa/Brass», а самым популярным альбомом этого периода становится «My Favorite Things». Основной темой этой пластинки была мелодия песенки из мюзикла «Sounds of Music» Ричарда Роджерса. Джазмен сыграл роджеровскую мелодию, превратив ее в настоящий шедевр именно на сопрано-саксофоне. Колтрейн в своей музыке был часто ориентирован на песенный язык, приправляя изначально простую мелодию сложной и дерзкой гармонией. Но свои лучшие пластинки Джон Колтрейн запишет в период с 1961 по 1967 г. с новым лейблом «Impulse!». Продюсер записывающей фирмы, понимая значимость джазмена, предоставил музыканту возможность записывать столько пластинок, сколько тот сочтет нужным. Это был исключительный случай, ведь чаще всего фирмы, нацеленные на коммерческий успех, диктовали музыкантам свои условия. В этот период творчества Колтрейн становится такой же культовой фигурой, каким в 40-50-е гг. XX в. был Чарли Паркер.
Не все критики и любители джаза восторженно оценили эти выступления. Кто-то из влиятельных и консервативных критиков назвал громкую и быструю музыку Джона Колтрейна «антиджазом». Но с растущей популярностью ансамбля «знатоки джаза» поделать ничего не могли, музыка «свободного джаза» вырвалась в Европу, где в ноябре-декабре 1961 г. гастролировал Колтрейн. Интерес к фри-джазу квинтета Джона Колтрейна был настолько велик, что в Германии выступление музыкантов было записано на телевидении. С начала 1960-х гг. джазмен неизменно занимал верхнюю строчку во всех топах по популярности, несколько раз побывал в турне по Европе, во многих городах Америки, в Японии, принимал участие в джазовых фестивалях. Колтрейн был одержим идеей совершенства, занимался поисками новой формы джазовой композиции разработкой нового музыкального языка, способного передать его духовно-религиозные искания. Парадоксально, но авангардный джаз неизбежно возвращал нового джазового мессию к истокам, к традициям исполнения чувственных и страстных духовных песнопений — госпел и спиричуэлов. Однако то, что исполнял саксофонист в последний период своего творчества, трудно назвать композицией, т.к. звукопись, лишенная музыкальной образности, представляла собой, по мнению джазового критика Мартина Уильямса, 40-минутные вступительные каденции к музыкальным пьесам, которые так и не начинались. Известный российский музыкант Герман Лукьянов высказывал предположение, что в последние годы жизни Колтрейна фри-джаз был как некая творческая агония, связанная с болезнью джазмена, и что во фри-джазе вообще было больше поисков, чем находок.
Поздняя музыка Колтрейна не могла пользоваться огромной популярностью, потому что была тяжела для восприятия: слишком экспрессивна, эмоционально насыщенна. Лучшие альбомы последних лет жизни Джона Колтрейна — «А Love Supreme», «Meditations», «Cosmic Music», «Infinity» — издавались небольшими тиражами, не превышавшими трех тысяч экземпляров. Однако многие музыканты того времени и последующих десятилетий считают сюиту «А Love Supreme» величайшей в мире джаза, самой концептуальной композицией Колтрейна в музыкальном и духовном отношении. В наше время музыка джазового авангардиста стала настолько популярной, особенно у профессионалов и почитателей фри-джаза, что тираж этой пластинки давно перевалил за 500 тысяч. В этой музыке слышно, как Джон Колтрейн словно выставляет на всеобщее обозрение свою душу. Современные талантливые саксофонисты Джошуа Рэдмен (род. 1969) и Брэнфорд Марсалис (род. 1960) в своих интервью рассказывали, как музыка Колтрейна воздействовала на них почти физически, завораживая и не давая прийти в себя. Им казалось, что, играя, Колтрейн покидает свое физическое тело.
Многолетние соратники Джона Колтрейна (пианист Маккой Тайнер, барабанщик Элвин Джонс, басист Джимми Гаррисон) впоследствии не выдерживали интенсивной, напряженной, изматывающей и очень громкой игры своего лидера, и один за другим покидали ансамбль, находили свои, более спокойные, коллективы. В итоге место за роялем заняла вторая жена Джона — Элис (от брака с которой у Колтрейна родилось двое сыновей). Затем Колтрейн приглашал в свой ансамбль молодых музыкантов, считая своим долгом продвигать новые таланты. Музыканты много гастролировали, участвовали в джазовых фестивалях и записывали пластинки.
В 1965 г. Колтрейн за свои выдающиеся музыкальные достижения был избран в символический «Зал славы». Но весной 1967 г. неутомимому Джону Колтрейну пришлось отменить все намеченные ранее концерты по причине резко ухудшившегося самочувствия. 16 июля 1967 г. Джон обратился в больницу, где и умер на следующий день. Организм, значительно ослабленный в молодости алкоголем и наркотиками, не выдержал огромной нагрузки.
Всего за свою недолгую жизнь Джон Колтрейн записал около шестидесяти (!) альбомов. Находясь в постоянном поиске, музыкант исполнял самую разную музыку — от агрессивного блюза до сентиментальных баллад. Несколько раз Колтрейн менял курс, и поразительно, каких художественных высот он добился за последние десять лет своей жизни! Яркую характеристику личностным особенностям Колтрейна и его значению в истории джаза дает известный критик и теоретик Ефим Барбан: «Высочайшая одухотворенность музыки и личности Джона Колтрейна заставляет его учеников и последователей видеть в нем музыкального гуру. Человек невероятно мягкий и деликатный, застенчивый и замкнутый, полностью лишенный честолюбивых претензий, Джон Колтрейн невольно стал духовным лидером целого джазового поколения. Потому-то он и был так быстро и легко канонизирован в джазе, когда оставил этот мир. Но, как всегда бывает с гениями, Трейн привлек к себе и орды “джазовых мародеров”. И сейчас практически в любом уголке земного шара можно услышать, как сотни эпигонов, укравших интонации и идеи великого джазмена, без устали профанируют его музыку»
[41].
Сам Джон Колтрейн, вероятнее всего, очень удивился бы, узнав, что в 1971 г. в Сан-Франциско почитатели великого саксофониста основали в его честь храм — странный гибрид индуистской, буддийской и христианской церквей, в котором Колтрейн был избран небесным покровителем.
В одном он был бы, вероятно, согласен с основателями Новой Церкви как человек, исповедовавший пантеизм, — все религии в мире истинны. А мечта Джона Колтрейна сбылась — он стал святым!
20. «Как эти крайности могут уживаться под одним названием — джаз?»
Начало 1960-х гг. было периодом самоотверженной борьбы за гражданские права негров в США. В американском обществе было очень неспокойно, оно переживало столкновения между расами. И джаз отражал все тенденции, которые наблюдались тогда в обществе. В эту пору, как в Вавилонской башне, в разных отсеках находились свинг, бибоп, хард-боп, модальный джаз, фри-джаз, авангард. «И как эти крайности могут уживаться под одним названием — джаз?» — однажды воскликнул Дюк Эллингтон. Вопрос о том, что является джазом, а что нет, стал острее, чем когда-либо. Этот вопрос разделял слушателей, разделял музыкантов, разделял поколения. Ведь речь шла о самом «американском» из всех искусств. Ко всему прочему, музыкальное пространство стало заполняться ранее никому не известными молодыми рок-музыкантами, которые за свои выступления получали бешеные деньги.
