2001 г. можно назвать ренессансным периодом в творчестве Сонни Роллинза. Правда, причиной тому были печальные события 11 сентября, когда мусульманские фанатики-террористы разрушили башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. В момент совершения теракта музыкант был в своей квартире, неподалеку от рушившихся зданий. Звуки взрывов заставили Сонни выскочить на улицу, где царил полнейший хаос. В ступоре Роллинз вернулся домой и сразу же взял в руки саксофон, не осознавая, что делает. Даже в момент наивысшего волнения музыка была рядом с джазменом. Через пять дней Сонни принял участие в специальном концерте памяти жертв теракта. Величайший эмоциональный накал, боль, смятение, ужас и гнев музыканта переплавились в потрясающую музыку. Запись этого концерта была издана в 2005 г. под названием «Without a Song: The 9/11 Concert». Год спустя Сонни Роллинз был удостоен премии «Grammy» за лучшее джазовое соло из этого альбома.
Сегодня Сонни Роллинз живет на отдаленной ферме штата Нью-Йорк, проводит время в своей студии, репетируя и медитируя. С концертами джазмен выступает редко, возраст все-таки дает о себе знать (в 2009 г., 7 сентября, ему исполнилось 80 лет). После успешного тура по Европе и Японии Роллинз выпустил альбом под названием «Sonny, Please» («Сонни, пожалуйста!»). Интересно, что такое несколько странное название родилось после того, как Роллинз долго пытался придумать что-то оригинальное. Просто однажды в комнату вошла его жена и обратилась к нему: «Сонни, пожалуйста!». Музыкант так и назвал пьесу и весь альбом, состоящий из джазовых стандартов времен его детства, а также собственных сочинений.
Сонни Роллинз до сих пор молод душой… Он верит в реинкарнацию (переселение душ) и говорит, что умирать легко, а вот жить — трудно.
22. Вторая половина XX — начало XXI века и джаз
Описать всеобъемлющую историю джаза в небольшом экскурсе невозможно. За свое более чем столетнее существование эта восхитительная музыка явила на свет множество стилей и направлений. С самого момента своего рождения джаз был интернациональным искусством, обогащенным музыкальными традициями многих народов мира. Однако даже сейчас в мировом джазе остается много путей для приумножения существующего наследия. И если спросить музыкантов о том, куда в дальнейшем будет двигаться джаз, то многие, наверное, ответят, что куда его поведут композиторы и музыканты, туда джаз и повернется.
Но без прошлого не бывает будущего. Следует признать, что многое из истории джаза утеряно, разрушено и не записано для последующих поколений, ведь джаз — это не только искусство, это еще и бизнес. Если в США 1930-х гг., когда увлечение джазом захлестнуло Америку и музыка звучала повсюду, в каждом крупном городе насчитывались десятки, а то и сотни джаз-клубов, то в сегодняшней Америке XXI в. собственно джазовых клубов — считанные десятки. Из легендарных это «Birdland», «Village Vanguard», «Iridium», «Blue Note», да и некоторые из них поменяли свою «историческую прописку». А новоиспеченные клубы, сочетающие в себе функции джазового клуба и хорошего ресторана, — недешевое удовольствие. Нынче существует и другой тип джазовых клубов, без дорогой кухни и претенциозной обстановки. Но именно в таких заведениях, например, в нью-йоркской «Jazz Gallery» собираются музыканты, пока не слишком титулованные, но перспективные, способные порадовать прекрасным джазом своих поклонников. Как в прежние добрые джазовые времена, существуют внешне непрезентабельные клубы, подобные легендарному «Minton’s Playhouse», где и в наши дни собираются в ночные часы джазовые музыканты, желающие поиграть музыку «для души». А клубы авангарда и экспериментальной музыки, расположенные в историческом центре Нью-Йорка, закрываются из-за непомерной арендной платы. Многие клубы Нью-Йорка, Чикаго, Канзас-Сити и других городов, где сражались «до зарезу» на джем-сешн и выступали выдающиеся музыканты и певцы (вернее, в основном певицы), давно снесены. Многие знаковые и культовые джазовые места исчезли. Власти Нового Орлеана, например, не сохранили дом, где родился Луис Армстронг. Позднее, в 2008 г., к процессу разрушения подключилась природная стихия: после сильнейшего урагана «Катрина» на родине джаза вообще мало что сохранилось… В Чикаго уже нет «Lincoln Gardens», где выступали восхищавшие публику своей игрой корнетисты Джо «Кинг» Оливер и Луис Армстронг. В развеселом Канзас-Сити воцарился покой и порядок, исчезли все шумные клубы, работавшие ночи напролет, в которых играл саксофонист Лестер Янг с оркестром Каунта Бэйси и начинал неутомимый и безрассудный Чарли Паркер. В Гарлеме не стало «Коттон-клуба», из которого по радио Америки впервые транслировалась «музыка джунглей» Дюка Эллингтона и его оркестра. Давно закрылся танцевальный зал «Savoy», где когда-то взошла звезда несравненной Эллы Фитцджеральд и где легендарный барабанщик Чик Уэбб побеждал в «битвах титанов» своих соперников-джазменов. Многие джазовые клубы разорились и закрылись, потому что некогда популярный джаз теперь не приносит солидного дохода. По официальным данным Ассоциации звукозаписывающей индустрии Америки (RIAA), опубликованным в 2002 г., доход джазовой индустрии США составлял лишь 3,4% от всей музыкальной продукции, в то время как в 1930-е гг., в «эру свинга», эта доля превышала 70%. Забегая немного вперед, можно отметить, что в наши дни существует интерактивный и вездесущий Интернет, удовлетворяющий информационный голод и разнообразные музыкальные потребности пользователей. А телевидение в Америке теперь редко обращается к джазу, за исключением двух кабельных каналов — «BET» и «Onyx», доступ к которым имеет весьма ограниченный круг телезрителей.
Музыкальный мир, как отражение жизни и общества, изменился. Все потому, что начиная с 1970-х гг. многие джазовые музыканты «сбегали» в рок, джаз-рок, поп-музыку, находя более легкий путь, легкие деньги (и большие деньги!). Майлз Дэвис, например, заявлял, что джаз мертв, что он стал музейной музыкой. Самый честолюбивый джазовый музыкант, Дэвис всегда мечтал о грандиозной популярности и невероятных доходах, полных залах, даже о стадионах слушателей. Теперь все это мог дать только рок.
Джаз в ту пору не умер, просто ушел в тень, но, тем не менее, джазмены по всему миру играли свою музыку, выступали на фестивалях, радуя своих поклонников, записывали пластинки. Многие джазмены стали возвращаться в Америку после странствий по Европе, где они были гораздо популярнее и более известны, нежели у себя на родине, в США. И это возвращение музыкантов было огромной радостью для истинных ценителей джаза. Таким событием в декабре 1976 г. было выступление в нью-йоркском клубе «Village Vanguard» вернувшегося из Европы саксофониста Декстера Гордона (1923—1990). Свою музыкальную карьеру Гордон начинал еще в оркестре вибрафониста Лайонела Хэмптона, затем некоторое время работал с Луисом Армстронгом. В середине 1940-х гг. присоединился к боперам — Чарли Паркеру, Диззи Гиллеспи, Баду Пауэллу. Как и многие музыканты той поры, Декстер не избежал «наркотического дурмана», поэтому в 1950-е гг. почти не выступал, лечился от губительной зависимости. С 1962 г. Гордон поселился в Европе, сначала в Лондоне, затем в Париже, позже — в Копенгагене. И вот в 1976 г. вернувшийся из Европы музыкант темпераментно играл проверенный временем джаз — «’Round Midnight» Телониуса Монка, «Body and Soul» Джонни Грина, а также пьесы собственного сочинения. И каждый раз, когда композиция была доиграна, благодарная публика приветствовала джазмена горячими аплодисментами, восхищаясь мощью и красотой звука его тенор-саксофона. Фирма «Columbia», понимая значение этих выступлений, предложила Декстеру Гордону записать двойной альбом под названием «Homecoming Live at Village Vanguard». Успех этого диска удивил всех. Это был совсем не ретро-джаз, хотя истоки его уходили глубокими корнями в традицию, в джаз Луиса Армстронга, Лестера Янга, Чарли Паркера. Но саксофон Декстера Гордона звучал так захватывающе и пьяняще, что восторженные слушатели были очарованы. И как может не быть очарования у настоящей музыки?! Видимо, поклонникам джаза все же порядком надоела экспериментальная, агрессивная, часто лишенная мелодической основы, протестная музыка авангардистов.
