«Джазовый вокал имеет свою специфику — он, прежде всего, инструментален. Даже когда речь идет о простом изложении песенной мелодии, джазовый исполнитель вносит в нее особый саунд, а в основе вокально-слоговой импровизации (скэта) лежит фразеология, более типичная для трубы или саксофона, чем для классического вокализа (пения без слов)», — такую оценку джазовому пению дает известный российский музыковед, лектор, педагог и журналист, более 35 лет рассказывающий о джазе, — Владимир Фейертаг
[46].
Человеческий голос — сложное создание природы, иногда он несовершенен, а иногда способен передать такие чувства, что внутри все переворачивается от восторга. Иногда, полюбив вокальный джаз, начинаешь прислушиваться к инструменталистам, увлекаешься этим, и в результате обогащаешь свою любовь к музыке, делаешь для себя новые открытия. Однако вокальный жанр, как ни один другой вид искусства, подвержен вкусовщине и субъективизму оценок. Здесь очень важно, чтобы первое знакомство было прекрасным, настоящим, вдохновляющим на всю жизнь. Поэтому тем, кто сразу был очарован пением Эллы Фитцджеральд, не грозит разочарование в джазе, у них будет настоящее понимание джаза, его возможностей и величия!
Если инструментальный джаз был уделом и достижением, в основном, музыкантов-мужчин, то иконостас джазового вокала, за исключением самого Луиса Армстронга, с которого фактически и началось джазовое вокальное исполнение, был представлен женщинами-вокалистками. И безраздельно на вокальном поприще выделяются три личности: Билли Холидэй, Элла Фитцджеральд и Сара Воэн. Это были джазовые вокалистки самого высокого класса, имевшие замечательное чувство ритма, обладавшие своеобразными джазовыми тембрами и в совершенстве владевшие контролем над мелодической линией. Но судьбы у них были разными…
«Иногда кажется, что Билли Холидэй — фигура мифическая, а не реальная — до такой степени недостоверны многие детали ее жизни, столько темных мест в ее биографии. С другой стороны, благодаря трагичной и скандальной жизни великой певицы, ставшей объектом множества фильмов, книг, мюзиклов и досужих сплетен, широкая публика знает о Холидэй намного больше, чем о двух других ипостасях джазового вокального иконостаса: Элле Фитцджеральд и Саре Воэн», — так считает музыковед и джазовый критик Ефим Барбан
[47].
Билли Холидэй, получившая от саксофониста Лестера Янга прозвище Леди Дэй, обладала очень небольшим, узким, неяркой окраски голосом (речь может идти только о 1930—1940-х гг., а не о 1950-х, когда ее пение превратилось в скрипящий и хриплый речитатив). Но пение Билли было окрашено неподдельной искренностью и трагическим лиризмом. Поэтому критика в адрес пения Билли Холидэй воспринимается некоторыми джазовыми мэтрами как кощунство.
Билли Холидэй (1915—1959) родилась в Балтиморе, в неблагополучной семье служанки и гитариста. Возможно, именно от своего отца, гитариста Кларенса Холидэя, будущая певица унаследовала природную музыкальность. Билли (тогда ее звали Элинора Фейган) росла в маргинальной негритянской среде: мать ее бросила на попечение родственников, которые скверно обращались с малышкой, она еще в раннем детстве подверглась сексуальному насилию. Все это позднее отразится в творчестве надломленной и непутевой певицы: были в ее жизни и занятия проституцией, и пьянство, и наркомания. При этом, как отмечают биографы певицы, Билли Холидэй обладала независимым и гордым характером.
Карьера певицы началась еще в портовом публичном доме, где с двенадцати лет Элинора работала проституткой, иногда пела блюзы, любила слушать песни Луиса Армстронга и Бесси Смит. Как-то, живя уже в Нью-Йорке, пятнадцатилетняя голодная девочка бродила по улицам, заходя в каждую пивную с надеждой, что ей подвернется какая-нибудь работа. В клубе «Log Cabin» Билли решила погреться, заказав себе джину, и попросить работу. На вопрос хозяина, что она умеет, ответила, что умеет танцевать. Однако выяснилось, что танцевать-то она не умела. Тогда владелец клуба предложил миловидной и светлокожей негритянке спеть. В то время была очень популярна песня Джонни Грина «Тело и душа». Немногочисленным посетителям в баре и самому хозяину заведения понравилось пение девушки. В тот день Билли Холидэй получила свой первый гонорар в восемнадцать долларов и свой первый ангажемент. После этого выступления Билли и ее мать никогда уже не голодали. За небольшие чаевые Холидэй пела в маленьких клубах Гарлема и бесплатно — на джем-сешнах, только ради счастья петь.
Дорогу в большой джаз Билли Холидэй открыл в 1933 г. знаменитый джазовый меценат Джон Хэммонд, написав в журнал «Melody Maker» хвалебную статью о певице, отметив своеобразно звучащий голос и манеру пения, не похожую на мэйнстримовских вокалисток. Восемнадцатилетняя певица поразила промоутера и привлекательной внешностью, и пением. На сцене она была так не похожа на других! Хэммонд стал первым продюсером Билли Холидэй, организовав запись двух ее песен — «Your Mother s Son-in-law», «Riffi’n the Scotch». Это были незатейливые песенки из бродвейских мюзиклов, но Билли вдохнула в них личные переживания, и мелодии зазвучали по-новому, тем более что вокалистку поддержали прекрасные музыканты, лучшие на то время — тромбонист Джек Тигарден, кларнетист и бэнд-лидер Бенни Гудмен, барабанщик Джин Крупа. Эта запись явилась прорывом в карьере певицы.
Каждую песню Билли исполняла так, будто все, о чем пела, она сама пережила и написала об этом правдивую историю. Своим пением Холидэй заставляла слушателей вспоминать то самое грустное в жизни, то самое светлое. Другая джазовая певица — Кармен МакРэй — отмечала, что пение Билли таково, какова она сама в жизни… И пение — это единственное, в чем она может показаться такой, какой она хотела бы быть в жизни. В 1935 г. знаменитый Дюк Эллингтон пригласил девятнадцатилетнюю чернокожую певицу сняться в короткометражном музыкальном фильме «Симфония в черных тонах». Тяготы жизни, о которых Билли пела в этом фильме, были знакомы ей не понаслышке, и хрипловатый голос певицы передавал ощущение ранимости и незащищенности человека, сталкивающегося с расовым неравноправием в американском обществе.
После серии удачных записей в 1935—1936 гг. с оркестром пианиста Тедди Уилсона Билли по-настоящему стала знаменита. В 1937 г. Билли Холидэй непродолжительное время работала в биг-бэндах Каунта Бэйси и Арти Шоу. В оркестре Каунта Бэйси Холидэй нравилось работать, да и платили певице там очень прилично, но менеджеры оркестра, которые «торчали» за кулисами, все время диктовали Билли, что нужно делать. Певицу это раздражало, хотя с замечательными музыкантами и самим бэнд-лидером у нее не было разногласий. Бэнд Арти Шоу был прекрасен, но певице в программах отводилось ничтожно мало места, она пела не более двух песен. Как вспоминала сама Холидэй, Шоу хотел, чтобы Билли подписала с ним пятилетний контракт, который «закабалил» бы певицу полностью, а она не желала такой участи. Работа с Арти Шоу поэтому не заладилась. По свидетельству самой певицы, амбициозный, довольно высокомерный и, как казалось ей, не лишенный расовых предрассудков руководитель считал Билли человеком второго сорта. Справедливости ради можно заметить, что Арти Шоу боролся с сегрегацией, приглашая в свои составы темнокожих музыкантов. Скорее всего, руководителя оркестра не устраивала несговорчивая певица Холидэй, обладавшая неуравновешенным характером, как член команды она была ненадежна. Сама Билли Холидей, имея характер «волка-одиночки», предпочитала выступать с малыми составами музыкантов, дав себе однажды слово, что с танцевальными оркестрами она никогда больше выступать не будет.
