Несмотря на сложную критическую атмосферу, джаз в СССР продолжал развиваться. Существовало немало людей, относящихся к джазу как к искусству. Про них можно было сказать, что они обладали «врожденным чувством джаза», которое нельзя выработать упражнениями: оно или есть, или его нет. Как говорил композитор Гия Канчели (род. 1935), «навязать это чувство нельзя, учить ему бесполезно, потому что тут заложено что-то изначальное, природное».
В Ленинграде, в квартире студента сельскохозяйственного института Генриха Терпиловского (1908—1989) в конце 1920-х гг. существовал домашний джаз-клуб, где музыканты-любители слушали джаз, много и страстно спорили о новой музыке и стремились осмыслить сложность джаза как художественного явления. Молодые музыканты были так увлечены джазовыми идеями, что вскоре сложился ансамбль, который впервые создавал джазовый репертуар. Ансамбль назывался «Ленинградская джаз-капелла», музыкальными руководителями которой стали Георгий Ландсберг (1904—1938) и Борис Крупышев. Ландсберг еще в 1920-е гг. проживал в Чехословакии, где отец Георгия работал в торгпредстве. Юноша учился в Пражском политехническом институте, занимался спортом, иностранными языками и музыкой. Именно в Праге Ландсберг услышал американский джаз — «Шоколадных ребят» Сэма Вудинга. Прага всегда была музыкальным городом: джазовые оркестры, ансамбли были уже знакомы с заокеанской новинкой. Так что Георгий Ландсберг, вернувшись на Родину, был уже «вооружен» не одним десятком джазовых стандартов и большинство аранжировок писал сам. Ему помогали Н. Минх и С. Каган. В коллективе царила атмосфера творческого соревнования: музыканты предлагали и свои варианты аранжировок, каждое предложение горячо обсуждалось. Репетиционный процесс, порой, интересовал молодых музыкантов даже больше, чем сами выступления. «Джаз-капелла» исполняла произведения не только зарубежных композиторов, но и оригинальные пьесы советских авторов: «Джазовую сюиту» А. Животова, лирическую пьесу Н. Минха «Я одинок», «Джаз-лихорадку» Г. Терпиловского. Даже в ленинградской печати об ансамбле появились одобрительные отзывы, в которых отмечались прекрасные исполнители, игравшие слаженно, ритмически твердо и динамично. «Ленинградская джаз-капелла» успешно гастролировала в Москве, Мурманске, Петрозаводске, устраивала «просмотровые» концерты, знакомя слушателей с «культурным джазом камерного типа». Репертуар подбирался очень тщательно, с учетом концертной деятельности, но «академизм» не приносил коммерческого успеха, зрители не готовы были слушать непростую музыку. Администраторы театров и клубов быстро охладели к ансамблю, и музыканты стали переходить в другие оркестры. Георгий Ландсберг с несколькими музыкантами работал в ресторане «Астория», где уже на заре российского джаза устраивались джем-сешны с зарубежными джазменами, прибывавшими в город на круизных пароходах.
В 1930 г. многие музыканты Г. Ландсберга перешли в более успешный оркестр Леонида Утесова, а Ландсберг распустил свой оркестр и какое-то время работал инженером (пригодилось образование, полученное в политехническом институте). «Джаз-капелла» как концертирующий коллектив вновь возродилась с приходом талантливого пианиста и аранжировщика Симона Кагана, а когда в 1934 г. в ансамбле вновь появился Г. Ландсберг, «Капелла» зазвучала по-новому. С блистательной выдумкой делал аранжировки для бэнда пианист Леонид Андреевич Дидерихс (1907—?). Он делал инструментальные переложения песен советских композиторов, творчески обогащая каждую партитуру. Известны и оригинальные инструментальные пьесы Л. Дидерихса — «Пума» и «Под крышами Парижа». Большой успех коллективу принесли гастроли по всему Советскому Союзу, которые продолжались десять месяцев. В 1935 г. закончился срок договора с Ленинградским радио, штатным оркестром которого была «Джаз-капелла». Музыканты снова разбрелись по другим оркестрам. В 1938 г. Г. Ландсберг был арестован, обвинен в шпионаже и расстрелян (реабилитирован в 1956 г.). Капелла прекратила свое существование, но осталась в истории музыки одним из первых профессиональных коллективов, внесших вклад в становление советского джаза, исполняя произведения отечественных авторов. Георгий Ландсберг был замечательным педагогом, воспитавшим прекрасных музыкантов, которые затем работали в эстрадных и джазовых оркестрах.
Джаз, как известно, музыка импровизационная. В России 20-30-х гг. XX в. было мало музыкантов, владеющих спонтанной сольной импровизацией. Записи тех лет представлены, в основном, большими оркестрами, музыканты которых играли свои партии по нотам, включая и сольные «импровизации». Инструментальные пьесы были редкостью, преобладал аккомпанемент вокалистам. Например, «Теа-джаз», организованный в 1929 г. Леонидом Утесовым (1895—1982) и трубачом-солистом оркестра Малого оперного театра Яковом Скоморовским (1889—1955), был ярким примером такого оркестра. Да и в своем названии он содержал расшифровку: театрализованный джаз. Достаточно вспомнить комедию Григория Александрова «Веселые ребята», где главные роли исполняли Любовь Орлова, Леонид Утесов и его знаменитый оркестр. После 1934 г., когда «джаз-комедию» (так сначала режиссер определил жанр своего фильма) посмотрела вся страна, популярность Леонида Утесова-киноактера стала невероятной. Леонид Осипович и раньше снимался в кино, но в «Веселых ребятах» простоватый главный герой — пастух Костя Потехин — был понятен широкой публике: он пел прекрасные песни, вдохновенно написанные композитором И.О. Дунаевским, грубовато шутил, исполнял типично голливудские трюки. Все это восхищало публику, хотя мало кто знал, что такую стилистику фильмов давно уже придумали в Голливуде. Режиссеру Григорию Александрову только осталось перенести ее на советскую почву.
В 1930-е гг. название «Теа-джаз» стало необычайно популярным. Предприимчивые артисты часто присваивали такое название своим оркестрам в чисто коммерческих целях, но они были далеки от подлинно театральных спектаклей оркестра Леонида Утесова, который стремился создавать музыкальные ревю, скрепленные единым сценическим действием. Подобная театрализация выгодно отличала развлекательный оркестр Утесова от инструментальной природы оркестров Л. Теплицкого и Г. Ландсберга, была понятнее советской публике. Тем более что для совместного творчества Леонид Утесов привлекал известных и талантливых советских композиторов-песенников, таких как Исаак Дунаевский, братья Дмитрий и Даниил Покрассы, Константин Листов, Матвей Блантер, Евгений Жарковский. Песни, звучавшие в программах оркестра, прекрасно аранжированные, становились необычайно популярными и всенародно любимыми.
В оркестре Леонида Утесова работали прекрасные музыканты, которым пришлось осваивать новый музыкальный жанр. Впоследствии артисты «Теа-джаза» создавали отечественную эстраду и джаз. Среди них был и Николай Минх (1912—1982). Это был замечательный пианист, прошедший «свои незабываемые университеты», как сам музыкант вспоминал, бок о бок с Исааком Дунаевским. Этот опыт помог затем Минху возглавить оркестр в Московском театре эстрады, а в 1960-е гг. заняться композиторской деятельностью, создавать музыкальные комедии и оперетты.
Особенностью советского джаза 1930—1940-х гг. можно считать то, что джаз в ту пору был «песенным джазом» и ассоциировался, скорее, с типом оркестра, в котором непременными участниками, кроме основных инструментов, были саксофоны и барабаны. Про музыкантов таких оркестров так и говорили, что «они играют в джазе», а не джаз. Песенная форма, которой уделялось большое значение, пожалуй, была той формой, тем путем, который открыл джазовую музыку миллионам слушателей. Но все-таки эта музыка — песенная, танцевальная, разнородная и гибридная — далека была от настоящего американского джаза. Да и не могла она в «чистом виде» прижиться в России. Даже сам Леонид Осипович Утесов утверждал, что подлинный ранний американский джаз для большинства советской публики был чуждой и непонятной музыкой. Леонид Утесов — человек театра, водевиля, поклонник синтетического действия — соединял театр с джазом, а джаз с театром. Так появились «Джаз на повороте», «Музыкальный магазин» — жизнерадостные программы, в которых удивительным образом сочеталась музыка и юмор. Композитор И.О. Дунаевский иногда остроумно аранжировал не только народные и популярные песни: так, в программе оркестра появлялись «оджазированные» «Песня индийского гостя» из оперы «Садко», «Песенка герцога» из «Риголетто», джаз-фантазия «Евгений Онегин».
