Первая оттепель 1957—1962 гг. в СССР принесла заметные плоды в культурном обмене между странами. Летом 1957 г. в Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, приподнявший «железный занавес» и впустивший в страну западные джазовые коллективы, повлиявшие на формирование нового поколения советских джазменов. Позднее российским музыкантам и почитателям джазовой музыки посчастливится услышать прославленные американские коллективы: оркестр Бенни Гудмена (1962), септет Эрла Хайнза (1966), джаз-оркестр Иллинойского университета (1968). Следует отметить, что в первой половине XX в. в американских университетах была хорошая традиция — создавать свои джазовые коллективы. К сожалению, в XXI в. больших университетских джазовых оркестров в США стало значительно меньше. А советским музыкантам в 1960-е гг. было чему поучиться у своих заокеанских коллег.
В конце 1950-х гг. под патронажем комсомола (а власть постоянно контролировала вкусы, настроения и движения молодежи) при дворцах и домах культуры стали возникать различные клубы по интересам. Это были клубы туристической песни, киноклубы, клубы шахматистов, филателистов, нумизматов и т.д. В больших городах — Москве, Ленинграде, Куйбышеве, Новосибирске — появились джаз-клубы, где энтузиасты проводили лекции, прослушивания грамзаписей любимой музыки и организовывали концерты джазовых ансамблей. «Живую» джазовую музыку можно было послушать на танцевальных вечерах в учебных заведениях. Особенно популярны были джаз-клубы в молодежных кафе, открывшиеся под эгидой комсомола после 1961 г.: «Аэлита», «Синяя птица», «Молодежное» (Москва), «Белые ночи», «Буратино» (Ленинград), кафе «Квадрат» (Новосибирск). Музыканты, принимавшие участие в клубных выступлениях, как правило, имели далеко не музыкальные специальности. Они получали образование в технических и гуманитарных вузах, музыкой занимались в свободное от учебы или работы время. «Дети оттепели» представляли собой небольшие составы музыкантов, их называли ансамблями, в сущности, это были комбо — состав до девяти человек.
Это был, можно сказать, романтический период развития советского джаза. Развивало его так называемое «поколение физиков», их еще называют «шестидесятники». Они играли и слушали джаз. Это была их музыка, их своеобразное «джазовое пространство», образ жизни, некий социальный протест против тоталитарного общества. Ведь джаз — это всегда свобода от тисков и догматов. Студентам, рабочим, инженерам разных специальностей отсутствие опыта и музыкального образования заменяла самозабвенная любовь к джазу. Так, тенор и сопрано-саксофонист Алексей Зубов (род. 1936) был физиком; тромбонист Константин Бахолдин (1936—1987) получил образование в институте связи; саксофонист и в дальнейшем создатель известнейшего ансамбля «Арсенал» Алексей Козлов (род. 1935) был архитектором; альт-саксофонист, дирижер и создатель оркестров Георгий Гаранян (1934—2010) был станкостроителем. В дальнейшем они, конечно, получили фундаментальное музыкальное образование, но начинали будущие корифеи советского джаза как дилетанты и большие энтузиасты джазового движения. Они были готовы играть джаз круглые сутки! Учились джазу, где могли и как могли: по пластинкам, по записям на «ребрах», т.е. записи были сделаны на рентгеновских снимках большими умельцами. Счастливчики, у которых были хорошие радиоприемники, слушали передачи Уиллиса Коновера (1920—1997) — журналиста и радиокомментатора «Голоса Америки», который с начала 1950-х гг. вел ежедневные программы «Музыка США» и «Час джаза». Благодаря европейским ретрансляторам эти передачи можно было слушать в СССР (позднее эти передачи глушились).
Среди тех, кто увлекался джазом, были и молодые профессионалы — студенты и выпускники музыкальных учебных заведений. Молодежные кафе и джаз-клубы, конечно, позволяли профессионалам играть полюбившуюся музыку, участвовать в джем-сешнах, но зарабатывать на жизнь, как правило, джазменам приходилось в оркестрах далеко не джазовых… Порой, музыканты играли не то, что хочется: на танцах, аккомпанировали солистам-певцам и т.д. Привлекательными для джазменов в то время могли быть лишь биг-бэнд Иосифа Вайнштейна в Ленинграде и оркестр Олега Лундстрема в Москве. В крупных городах СССР, где имелись консерватории и музыкальные училища, задачу возрождения джаза решали любительские оркестры. Музыканты таких оркестров выполняли в какой-то мере роль джазовых школ.
В 1960-е гг. одним из самых стильных биг-бэндов страны был Концертный эстрадный ансамбль Всесоюзного радио и телевидения под управлением Вадима Людвиковского (1925—1995). Руководитель оркестра был образованным, опытным пианистом, композитором и дирижером. С 1966 по 1972 г. в состав коллектива входили будущие прославленные джазмены: саксофонисты Георгий Гаранян, Геннадий Гольштейн, Алексей Зубов, трубач Константин Носов, тромбонисты Константин Бахолдин и контрабасист Адольф Сатановский, исполнитель на ударных инструментах Александр Гореткин, пианист Борис Фрумкин. Высококлассные музыканты чаще всего работали в студии, хотя иногда и принимали участие в джазовых фестивалях (Москва, Прага, Варшава).
Большим пропагандистом джазовой музыки на филармонической эстраде был Юрий Саульский (1925—2005), композитор, разносторонне образованный музыковед, который создал необычный по составу коллектив — «ВИО-66». В вокально-инструментальный оркестр входила вокальная группа (октет). И хотя сам жанр вокального джаза восходил к традиции американских вокальных ансамблей, версии известных джазовых тем в оркестре Саульского всегда были самостоятельными и звучали по-новому. Юрий Саульский был замечательным композитором, писавшим для своего коллектива, но в оркестре были и другие музыканты, сочинявшие музыку: саксофонисты Алексей Козлов (род. 1935), Михаил Цуриченко (1944—1988) и Юрий Чугунов (род. 1938), барабанщик Владимир Журавский (1931—1972), пианист Алексей Мажуков (1936—2011). «ВИО-66» просуществовал всего пять лет. Коллективу приходилось смешивать в концертах джазовую программу, которую массовая советская публика мало понимала, с развлекательно-популярной частью. И постепенно «ВИО-66» перешел на обычную песенно-инструментальную программу.
В Ленинграде был знаменит оркестр Иосифа Вайнштейна (1918—2001). Организованный еще в 1946 г. как танцевальный оркестр, с годами бэнд стал выступать с концертами инструментального джаза. Репертуар оркестра составляли пьесы Каунта Бэйси, Гленна Миллера, Гарри Джеймса, Рэя Энтони, Куинси Джонса и многих других классиков джаза. И даже критики в своих рецензиях указывали на подлинное джазовое направление оркестра Вайнштейна: «Академия джаза», «В джазе только классика!», «Цитадель джаза», «Этот серьезный, серьезный джаз» и т.д. К концу 1960-х гг. оркестр считался «самым свинговым биг-бэндом» в России. Музыканты самого высокого класса составляли костяк коллектива, но центром оркестра всегда был квинтет Гольштейна — Носова. Оркестр Иосифа Вайнштейна был своеобразной джазовой школой, через которую за тридцать лет существования прошло столько музыкантов, что из них, по словам самого маэстро, «можно было бы составить тридцать биг-бэндов».
Высокое искусство и успешная плодотворная деятельность часто являются для талантливых музыкантов той путеводной звездой, которая затем освещает им путь в творчестве. В СССР стали появляться оркестры, которые были ориентированы, как оркестры Олега Лундстрема и Иосифа Вайнштейна, на инструментальное джазовое направление. В 1963 г. в Туле свою первую программу показал Приокский эстрадный оркестр, руководимый пианистом, композитором, аранжировщиком и бэнд-лидером Анатолием Кроллом (род. 1943). Кролл получил основательное классическое музыкальное образование (окончил Челябинское музыкальное училище по классу фортепиано, затем — Российскую академию музыки им. Гнесиных). Сначала работал в Ульяновске, затем — в Узбекистане. «Именно тогда я понял, что больше всего хочу посвятить себя джазовой музыке, — говорил Кролл, — и я переехал в Россию»
[65].
