— Но, Гарри, я нахожу, что мисс Изабелла Бентуорт очаровательна. Вы, конечно же, помните Маврин. И она, и Мелисанда, обе рыжеволосые. У Изабеллы же замечательные черные волосы, самые красивые, какие я только видел. Они гладкие и блестящие, как шелк. А этот изумительный отлив цвета воронова крыла…
Сэр Гарри заскрежетал зубами.
— Я этого не потерплю, черт побери. Изабелла чиста и невинна. Она не из тех девушек, которые попадутся на вашу удочку.
— Совершенно верно, Гарри. Но не надо путать легкий флирт с серьезными намерениями. Я не собираюсь вести себя легкомысленно с леди. Она для меня не просто развлечение. После того как я побеседовал с ней сегодня целый час, у меня и в помине не осталось мыслей о жалком флирте. Изабелла — просто восхитительное создание. Она такая мягкая, кроткая и воспитанная. Она так тонко улавливает все мои желания.
— Это невозможно. То, что вы говорите, просто чудовищно, — сказал сэр Гарри упавшим голосом. Он был совершенно сбит с толку и с трудом выговаривал слова. Наклонившись, он защелкнул пряжку на футляре пистолета, а когда выпрямился, то мрачно спросил: — Похоже, вы подумываете о женитьбе, лорд Гарри?
— Возможно.
— Но вы моложе меня!
Хэтти расхохоталась:
— Вы рассуждаете так, словно речь идет о наборе в пехоту, старина. Если вы желаете издали восхищаться прекрасной Изабеллой, пока не достигнете двадцати восьми лет, равняясь на своего зятя и подчиняясь его эдикту, то предоставьте девушке полную свободу выбора. Вы что, не знаете, что ее алчная мамаша собирается силой выдать ее за Файли к концу сезона? Может быть, матрона даже не станет ждать конца сезона, чтобы сэкономить деньги. В самом деле, Гарри, будучи джентльменом, я не могу допустить, чтобы этот похотливый старый сатир согревал ее постель. Меня всего выворачивает, когда я начинаю думать об этом.
— Вы действительно думаете, что Изабеллу могут за деньги продать этому старому развратнику Файли?
— Не забывайте, Гарри, что Файли — титулованная особа и напичкан деньгами, как Крез. Нельзя не учитывать, что джентльмены подобного ценза и кастовой принадлежности заставляют мамашу Изабеллы по-иному смотреть на вещи. Старая стяжательница открыто призналась мне в этом. Ее вопросы были до крайности бестактны, а в глазах — неприкрытая алчность. Я полагаю, что благодаря своему положению заслужил ее благосклонность, хотя и не в такой степени, как вы. — Здесь Хэтти немного помолчала и добавила несколько легкомысленным тоном: — И все же, смею надеяться, мне удалось убедить ее в серьезности моих намерений. Только не думайте, дружище, что я хочу полностью убрать вас с дороги. У вас остается широкое поле деятельности.
Сэр Гарри резко повернулся к ней:
— Я против того, чтобы вы встречались с Изабеллой. Вы молодой повеса, лорд Гарри, это всем известно. Но я не позволю вам разбить сердце несчастной девушки.
— Ах, оказывается, это я разбиваю ей сердце!
— Черт бы вас побрал с вашей прытью! Не вмешивайтесь в мои дела.
Сэр Гарри пулей вылетел из тира в вестибюль.
Глядя ему вслед, Хэтти заулыбалась: разговор состоялся и не принес ей разочарований. Жаль только, что нельзя заручиться поддержкой графа Марча. Нескольких веских слов почтенного лорда было бы достаточно, чтобы растопить айсберг. Она вздохнула, понимая, что беседа с зятем Гарри невозможна. Однако и без него ей удалось добиться немалого, успокоила она себя. Весело насвистывая, она покинула «Мэнтон».
По возвращении в жилище лорда Гарри ее ждал приятный сюрприз, дополнивший ее удовлетворение. Она обнаружила еще одну записку со знакомыми вензелями. Мелисанда интересовалась возможностью очередной «восхитительной» прогулки в парке в обществе лорда Гарри. Хэтти тотчас выбросила из головы проблемы сэра Гарри и полетела галопом по оживленным лондонским улицам в апартаменты Мелисанды, увлекая за собой послушную Кокетку.
Неожиданно она почувствовала себя неспокойно, в душу ей закралось какое-то тревожное предчувствие. Несомненно, лорд Оберлон узнал о ее предшествующей встрече с Мелисандой. Она понимала, что теперь он предпримет быстрые и решительные шаги. Ни один джентльмен не стал бы терпеть такого оскорбления. «Так не может бесконечно продолжаться, — подумала она. — Ждать осталось недолго».
Облачившись в зеленую бархатную амазонку, подаренную ей накануне лордом Монтейтом, Мелисанда стояла возле окна и нетерпеливо поглядывала из-за шторы на улицу. Размышляя о своих отношениях с молодым человеком, она со всей честностью вынуждена была признать, что принимала его приглашения исключительно из-за уязвленного самолюбия. Восторженные фразы, которые бесконечным потоком лились из его уст, и его томные взгляды волновали ее гораздо меньше. Судя по всему, Лорд Оберлон не подозревал о ее прегрешениях, иначе бы он не стал отмалчиваться. После того очаровательного маскарада в доме Рэнлигов он пока еще не заходил к ней, даже не послал записки и не прислал слуги.
Наконец в поле зрения появился лорд Монтейт, верхом на своей гнедой кобыле, вместе с ее Кокеткой, которую он держал за уздечку. Она отпрянула от окна и приготовилась к встрече гостя. На ее лице тотчас показалась заученная приветливая улыбка. Может быть, в то время, пока она будет на прогулке с лордом Монтейтом, его светлость лорд Оберлон вздумает навестить ее? Она вздернула свое изящное плечико. «Прекрасно. Если он придет, Дженни просто скажет ему, что госпожа занята другими делами». Стоит ли давать распоряжения Дженни, чтобы та сказала маркизу, с кем и чем именно она занята? Мысль о подобном саморазоблачении вызывала у нее некоторое беспокойство. Мелисанде вовсе не хотелось, чтобы маркиз де Оберлон «вышиб мозги» из лорда Гарри. Несомненно, если ее повелитель узнает правду, он с большим удовольствием пожелает отправить молодого человека в могилу.
— Ах, это вы, сэр? — приветствовала она Монтейта. — Как вы добры ко мне. Я безмерно счастлива, что вы согласились сопровождать меня сегодня.
Поскольку Хэтти все больше и больше привыкала к постоянной смене ролей, ей удалось достаточно правдоподобно издать глубокий вздох. Она окинула Мелисанду восхищенным взором:
— Стоит вам только приказать, моя дорогая Мелисанда, и я у ваших ног.
Она осторожно, с нежностью поднесла белую ручку Мелисанды к своим губам и поцеловала ее мягкую кожу, пахнущую жасмином. «Недурно», — подбодрила себя Хэтти и продолжила:
— Конечно же, это большое счастье, что я опять нахожу вас свободной. Но простите мне мою бестактность. Она не дает мне покоя. Почему я так часто застаю вас одну? И даже сегодня, в такой чудесный день. Посмотрите, на небе ни одного облачка. Что с вами? Ах, я, кажется, чем-то расстроил вас, Мелисанда?
Хэтти хотелось смеяться: она только что выиграла важное очко. Во всяком случае, она была уверена, что в следующий раз, когда Мелисанда встретится с лордом Оберлоном, он почувствует накопившееся раздражение своей любовницы. Предвидя такой поворот событий, Хэтти решила, что сегодня Мелисанда заслуживает еще большего внимания. Но известит ли она об этом своего патрона? Будучи любовницей маркиза, его дорогостоящей игрушкой, она во всем зависела от него. Хэтти должна была учитывать это обстоятельство, ибо оно отнюдь не способствовало продвижению лорда Гарри к его заветной цели. В присутствии своего господина Мелисанда, вероятнее всего, не осмелится даже произнести имя другого джентльмена. «Ничего, — решила Хэтти, — найдутся другие, которые с удовольствием посвятят лорда Оберлона в роман его любовницы с другим джентльменом».
