В показаниях Дыбенко фигурирует и еще один тогдашний партийный деятель в Средней Азии — Исаак Абрамович Зеленский. Если Ходжаев был в определенной мере самостоятельной политической фигурой, то Зеленский являлся типичным партийным карьеристом. Впервые о нем узнали после февраля 1917 года, когда И. Зеленский стал председателем Басманного Совета рабочих депутатов в Москве. В годы гражданской войны Зеленский работает в продовольственных органах — член коллегии Наркомпрода. На X съезде РКП (б) он уже кандидат в члены Е(К, в ноябре 1921 года — секретарь МК РКП (б), а еще год спустя член Е(К компартии. Звездным в партийной карьере И. Зеленского стал 1924 год. В январе И. Зеленский — член комиссии для организации похорон В.И. Ленина. В том же году он избирается секретарем ЦК РКП (б) и членом Оргбюро. Однако удержаться на партийном Олимпе, где кипела борьба за власть между преемниками В.И. Ленина, ему не удалось. В ноябре 1924 года И.А. Зеленского отправляют в негласную ссылку в Среднюю Азию. Там, в должности секретаря Среднеазиатского бюро ЦК ВКП (б), он занимается национально-территориальным размежеванием (последствия которого мы ощущаем до сегодняшнего дня), земельно-водной реформой… Дыбенко не был так близок сЗеленским, как к Ходжаевым, но у них было общее московское прошлое и оба были представителями центра.
Формально И.А. Зеленский поддерживал генеральную линию партии и И.В. Сталина, неформально тяготел к правым. Из выступления Исаака Зеленского: "Процесс идеологической борьбы неизбежно несет за собой некоторый отход и некоторый урон старых кадров. С момента Октябрьской революции… мы потеряли, значительную группу работников, которые были видными работниками. Потеряли Преображенского, Серебрякова, Троцкого, потеряли Каменева и Зиновьева, потеряли многих людей…".
При этом И. Зеленский занимал осторожную, выжидательную позицию. Но в целом, тяготея к правым, он поддерживал и Ходжаева, и Дыбенко. Обратим внимание, что из Средней Азии И.А. Зеленский был отозван в Москву почти одновременно с П.Е. Дыбенко. Вряд ли это было случайностью, скорее всего, Сталин продуманно менял партийную и военную элиту в Ташкенте. В дальнейшем И. Зеленский трудился председателем правления Центросоюза, в обстановке, когда потребительская кооперация сходила на "нет". В августе 1937 года И. Зеленский был арестован по делу "антисоветского правотроцкистского блока". Среди подсудимых (Н.И. Бухарин, А.И.Рыков, Г.Ягода и др.) был и И. Зеленский. От него потребовали признания в организации в системе кооперации вредительских групп, которые "запутывали планирование по таким товарам как сахар, масло, яйца, махорка и т. п., умышленно задерживали продвижение товаров в деревню, запутывали всячески учет и отчетность, что содействовало безнаказанному расхищению и разбазариванию государственных средств, поощряли обсчитывание и обкрадывание потребителей". По всем пунктам обвинения И.А. Зеленский признал свою вину и был расстрелян.
* * *
В конце 1929 года Ф. Ходжаев и И.А. Зеленский, действуя по собственному плану "чем хуже, тем лучше", начали требовать немедленной коллективизации. При этом в колхозы забирали все до подушек и одеял. Это вызвало яростный протест дехкан. В январе 1930 года в Бухаре, Ферганской долине, Таджикистане, Туркестане, Киргизии, Казахстане вспыхнули массовые вооруженные восстания, тысячные демонстрации. После письма Сталина «Головокружение от успехов» Средазбюро под видом увеличения посевов хлопка, запретило на всех поливных землях выращивать овощи, массово сносить дувалы и все засевать хлопком. Ответом стал массовый угон скота и уход населения за границу.
Из показаний И. Дыбенко: "Перед XVI-м партсъездом в Самарканде я встретился с Хаджаевым и мы пришли к выводу, что предстоит неизбежная катастрофа всей политики партии и мы должны принять меры по усилению этой катастрофы".
Теперь сопоставим даты договоренности Дыбенко с Ходжаевым о необходимости срочных мер по провоцированию дальнейших крестьянских мятежей и усилению басмаческого движения с приказом Дыбенко о полной приостановке уничтожения банд басмачей и расформировании стратегически важного Красноводского боевого участка. Они совпадают!
Из показаний П.Е. Дыбенко на допросе: "В 1930–1933 годах, когда я командовал САВО, по линии начальника штаба военного округа был назначен Пугачев, до этого занимавший должность заместителя начальника РККА, от которого я впоследствии и узнал об этой организации. Пугачев был снят с работы в штабе РККА и отправлен в САВО, в связи подозрением о его участии в военно-офицерском заговоре, который тогда был раскрыт. Я использовал эти подозрения…, чтобы привлечь его в нашу организацию правых. До вербовки Пугачева, мне дал о нем характеристику Файзулло Ходжаев, как об антисоветском человеке. Он его хорошо знал, т. к. Пугачев в прошлом командовал САВО. Ставили вопрос, чтобы военным обучением охватывать более широкие круги националистов… для подготовки вооруженных антисоветских кадров в Средней Азии. Этот вопрос я согласовывал с Ходжаевым…. Эти отряды не только проходили военное обучение, но и получали оружие под видом борьбы с басмачеством… Накапливали огнеприпасы…"
Как мы видим, речь идет даже не о поддержке басмачей, а о подготовке Дыбенко и Ходжаевым собственных неподконтрольных Москве вооруженных отрядов, готовых в нужное время в нужном месте взять власть в свои руки.
Что касается комкора С.А. Пугачева, то его арестуют 10 октября 1938 года на основе показаний Дыбенко, Вот так, вначале соблазнил и привлек к себе, а потом сам же и предал… На состоявшемся 26 октября 1939 года суде Пугачев был приговорен к 15 годам лишения свободы. Умер С.А. Пугачев в тюрьме в 1943 году.
Оговоримся, что Ф. Ходжаев с П.Е. Дыбенко решали в 1929–1930 годах сразу несколько политических задач. Во-первых, Ходжаев продолжал готовить почву для будущего "Великого Туркестана". Во-вторых, Дыбенко мог рассчитывать на вожделенный пост наркома обороны в этом самом "Великом Туркестане", т. к. другой равной с Дыбенко военный фигуры в окружении Ходжаева просто не было. Наконец, в-третьих, раздувая ситуацию с крестьянскими мятежами, оба они откровенно подыгрывали правым оппозиционерам в Москве, вследствие чего, Ходжаев мог надеяться впоследствии на тесный союз с ними, а Дыбенко приобретал надежный "запасной аэродром".
Однако и Дыбенко и Ходжаев просчитались. Сказалась отдаленность от центра и неполная информированность о тех закулисных процессах, что происходили в тот момент в высших эшелонах московской власти. Вследствие этого они переоценили влияние "правых" и недооценили силы сталинской группировки. Здесь необходимо дать пояснение. XVI-й съезд ВКП (б) проходил в июне-июле 1930 года. Главной темой съезда была борьба с «правой оппозицией» (Бухарин, Томский, Рыков, бывшие «зиновьевцы» Угланов и Рютин). Именно на XVI-м съезде "правые" были окончательно разгромлены. Для Дыбенко и Ходжаева это означало крах их планов по отделению Средней Азии и созданию самостоятельного "Великого Туркестана". Теперь надо было срочно перебираться в лагерь сторонников Сталина.
Далее П.Е. Дыбенко продолжает: "Я был делегатом XVI съезда. Надеялся на открытое выступление правых, но не решились…" Еще бы, решись Дыбенко поддержать Бухарина, Томского и Рыкова и с ним было бы покончено раз и навсегда! Можно только представить, что творилось на душе Павла Ефимовича! На его глазах происходил разгром политических сил, на которые он не только рассчитывал, но, в интересах которых, он на протяжении долгого времени трудился, что говорится, не покладая рук, а он был абсолютно бессилен что-либо предпринять. Впрочем, судьба лидеров "правой" оппозиции была уже предрешена и теперь следовало думать о своей собственной. Не менее П.Е. Дыбенко были испуганы и Ф. Ходжаев с И.А. Зеленским.
