— Ты чего удумал?! — рявкнула незнакомка. — Мы не потерпим разврат на наших землях! В Рунсвике живут благочестивые люди! Бери своих бородатых уродцев и поди прочь! Слышишь?! Или твой притон сгорит! Сгорит! Это я тебе обещаю!
Каждую фразу сопровождали поддерживающие выкрики её соплеменников.
— Да!
— Так его, Тина!
— Извращенец!
— Скотоложец, проклятый!
Однако. Так меня ещё не называли. Нужно запомнить. Обрадую Малаака при случае.
Закончив этот, несомненно, проникновенный монолог, бой-баба перевела дух.
— Как тебя зовут? — спокойно уточнил я.
Рыжая засопела и угрюмо выплюнула:
— Ковентина. Тебе на кой моё имя?
Искоса глянув по сторонам, я заметил полдюжины мужчин на пороге ближайших домов, которые с опасением следили за происходящим.
— Рад нашему знакомству, Ковентина.
— Не могу сказать того же! — проворчала великанша.
— Итак, ты с дамами пришла, чтобы выразить своё неудовольствие по поводу строительства борделя в вашей деревне, — говорил я спокойно и размеренно, пытаясь переломить атмосферу, царившую вокруг.
Начну сам кричать, и дело дойдёт до драки.
— Я правильно услышал суть претензий?
— Говори по-простому, мудрила, — скривилась женщина. — Да! Нам тут ваш вертеп нахрен не сдался!
— А почему вы против борделя посреди Рунсвика? — спросил я, зная заранее ответ.
— Мужиков наших совратите! — заорал кто-то из толпы.
Рыжая закивала.
— Ты нам семьи поломаешь, образина, — рявкнула она.
Ну это явное враньё. Облик у моего эльфа под иллюзией вполне себе.
— Наши мужья только узнали о вашем проклятом гнездилище, а уже последние мозги растеряли. Ходят да шепчутся! Глазам поблескивают! Воображают, как столичных потаскух слюнявить будут! — с шумом она сплюнула под ноги. Прямо мне на сапог.
Вновь вопли из толпы, подтверждающие, что бородатые охламоны, как белены объелись.
— Ковентина, скажи, а как работает бордель? — сбил я вновь начавший зарождаться бедлам.
— Ты издеваешься, полудурок?! — прищурилась предводительница, играя желваками.
— На вопрос ответь, — безмятежно отозвался я.
— Бесстыдники к вам бегут! К гулящим девкам!
— И что они делают? До того, как к гулящим девкам попадут? — уточнил я.
— За срам платят! — выплюнула Тина.
— Вооот! — поднял я кверху указательный палец. — Это суть. Они платят. А теперь скажи мне, у ваших мужей деньги есть? Не три с половиной медяка, а полновесные золотые?
Произнёс я это уверенно, но на самом деле понятия не имел, каковы там расценки. Может, золотые и не нужны.
Вопрос поставил толпу в тупик. Вряд ли они видели такие деньги, не то что держали их в руках. Кроме трактирщика, конечно, которому повезло срубить джек-пот.
— Откуда?! У нас бедное село, — раздражённо ответила рыжая.
— Тогда с чего вы решили, что ваши мужья будут интересны нашему заведению? Кто их будет бесплатно обслуживать?
— А кого ж ещё? — заорал кто-то из толпы. — Не друг дружку же вы там греховодить будете, распутники!
— Раньше, как мне рассказали, через Рунсвик ходили торговые караваны. Путники всех мастей останавливались у вас на ночь.
Огонёк понимания мигнул в глазах женщины.
— Однако потом они испарились. Потому что у вас завелись разбойники, монстры и тот самый оползень, что перекрыл перевал. Мои друзья убили монстров. Разогнали разбойников. Открыли перевал. Вскоре купцы и странники вновь покажутся на этой дороге. Именно они и будут клиентами нашего борделя.
Тина собралась что-то возразить, судя по раскрытому рту, но я не дал ей заговорить.
— Кому принадлежит земля, на которой стоит Рунсвик? — не дожидаясь ответа, кивнул в сторону орчанки. — Ей.
Крестьянки взглянули на девушку и согласно кивнули. Фурия порывалась что-то сказать, но я мягко покачал головой.
— Знаете её?
— А как не знать? — всплеснула руками рыжая. — Она и трактир наш починила, и знахарку новую нашла, и кузнеца вылечила от запоя!
— Стало быть, не злодейка? О жителях заботится?
Вновь неохотный кивок.
Плоды высокой репутации. Не зря Аврора квесты делала.
— А кто её назначил? Кто распоряжается и этой деревней, и соседними?
— Граф, — глухо произнесла Тина.
— Раз он её сюда поставил, значит, доверяет? Верно? А она доверяет мне. Потому что знает, что у меня нет умысла навредить вашему селу.
— Ещё скажи, что печёшься о нас, — фыркнула рыжая.
Правда уже без ярости, а больше из чувства противоречия.
— Прямо спать не можешь, думаешь о нашем благе, — продолжила она.
— Пекусь, уважаемая, — невозмутимо парировал я. — Если через Рунсвик вновь пойдут караваны и появится бордель, значит вы сможете платить больше налогов вашему сюзерену.
— Нам-то какой с этого прок?! — гаркнул кто-то.
— Погоди, уважаемая, — нашёл я глазами белокурую толстушку за спиной предводительницы. — Я не договорил. Будет больше налогов, значит больше денег будет оседать в деревне. Появится школа. Грамотный лекарь, а не беззубая знахарка. Больше припасов в ваших лавках. Шанс, что ваши потомки будут не коровам хвосты крутить, а пойдут подмастерьями к кому-то из ремесленных мастеров. Или вообще писарем в город. Логично?
— Языком ты чешешь гладко, абы не повернулось всё, как мы боимся.
— Для хлопка нужны две ладони, Ковентина. Соблазны соблазнами, но, если в семье мир и любовь, супруг сыт и обстиран, нормальный мужик не будет смотреть на сторону. А вот ссоры и ругань брак явно не укрепят.
Несколько женских голов повернулись к своим половинкам, наблюдающим за происходящим, и оценивающе их оглядели.
— Пойду-ка, я ужин погрею, — негромко заметила дама в толпе и отделилась, уходя прочь.
За ней последовало ещё несколько, и вскоре пространство опустело. Осталась лишь рыжая Боудикка.
— Я запомню всё, что ты сказал, остроухий, — скалка качнулась в мою сторону. — Гефтией клянусь, если ты соврал, мы продолжим этот разговор.
Оставив последнее слово за собой, она удалилась, качая бёдрами.
Гальгрон вытер вспотевший лоб и шмыгнуть за забор. Смоккер с Фурией направились ко мне.
— Неплохо, — сказала девушка, — только не уверена, что конфликт исчерпан. Они ведь правы, местные вполне могут начать в бордель шнырять. Особенно, если благосостояние деревни повысится.
