— Говорить можешь? — его тон моментально стал серьезным. — Описать ситуацию?
Дверь туалета хлопнула — кто-то вошел внутрь, проходя к соседней кабинке.
— Нет.
— Понятно. Ничего не подписывай. Тяни время. Где ты работаешь, я знаю. Навел вчера справки. Буду через пятнадцать минут.
Приехал он действительно быстро. И даже как-то умудрился попасть внутрь, хотя вход был только по пропускам.
Я успела вернуться в кабинет к директору, упрашивала его дать время, все-таки попробовать разыскать эти чертовы коробочки.
Меня начали снова пугать меня полицией и последствиями, когда в дверь постучали.
— Кто там еще?! — рявкнул директор, поднимаясь со своего стула и нависая надо мной через стол. — Романова, не видишь, там уже люди ждут? Подпиши и уматывай. Последний раз прошу по-хорошему.
— Запугиваешь подчиненных? — раздался за спиной знакомый голос. — Я тоже люблю запугивать.
— Ты кто вообще?! Ирина, ты кого впустила?! — крикнул Василий Семенович своей секретарше, круглыми глазами смотря на вошедшего.
— Ирина спит, и учитывая зарплаты, которые ты тут у себя платишь, может ли ее кто-нибудь упрекнуть за сон на рабочем месте?
— Это режимное предприятие. За незаконное проникновение сюда положен арест, — начальник посерел лицом и пробормотал сквозь зубы какое-то ругательство.
Виктор неторопливо прошел вглубь комнаты и встал за моей спиной, положив руки на плечи.
— А пахнет как на псарне… — сквозь зубы прошипел бывший, так что слышала только я. — Ненавижу любителей собак.
Я боязливо принюхалась. Вроде бы ничем не пахло.
Одно его присутствие давило, даже дышать стало труднее. И, тем не менее, я почувствовала себя защищенной. Если кто-то и мог мне навредить здесь, то только он сам.
— Что вы там бормочите?
Правильно ли я сделала, позвонив ему?
— Говорю, как невежливо с моей стороны, — тон не предвещал ничего хорошего. — Я не представился. Виктор Альбертович Алмазов.
На лбу директора выступили капельки пота.
— Алмазов? — сглотнув, повторил он. — Эээ… А я Петров Василий Семенович.
Он звучал жалобно.
— Приятно познакомиться, Василий Семенович, — тоном Виктор напоминал кота, который задумал поиграть с мышью.
— А чем я обязан? Представитель фармкомпании на промышленном предприятии… — он виновато развел руками и нервно улыбнулся. — Это так неожиданно. Если бы я заранее знал о визите… может быть, желаете экскурсию?
На последнем слове голос сорвался на высокие ноты, дав петуха.
— Не желаю, — он снова сжал мои плечи, слегка разминая и массируя.
Сердце забилось чаще от его прикосновений. Когда-то давно он делал точно так же. Я словно перенеслась на полгода назад, когда еще не знала о существовании скрытой стороны его жизни.
Чуть подалась навстречу этим чутким рукам…
Интересно, а он еще ко мне хоть что-нибудь чувствует?
И тут же обругала себя. Что за глупость! Нет у него никаких чувств. Нет и быть не может. Какие чувства у убийцы? А если бы и были, это ничего не поменяло бы.
Все это блажь, наваждение, память тела.
— Я правда понятия не имею, куда пропали эти чертовы коробочки… — прошептала я. Больше себе, чем тем, кто был вокруг. Словно бы напоминая самой себе, зачем и почему я сейчас здесь. Уж явно не для того, чтобы таять всего от малейшего прикосновения этих сильных рук. — Я не могла ничего перепутать. На них ведь маркировка наклеена.
— О каких коробочках она говорит? — спросил Виктор.
— Пропали со склада, за который она отвечает. Новое поступление. Объяснительную мне писала, — Василий Семенович кивнул туда, где лежали документы.
Виктор бегло прочитал, а затем провал бумаги.
— Все возможные претензии можете адресовать мне, — как по волшебству в его руках появилась визитка, и он положил её на стол. — Думаю, будет лучше, если ваша сотрудница подождет за дверью, а мы…
Директор вытащил из кармана платок и вытер им лоб.
— Наша сотрудница? Ничего она не наша… Я ее вообще увольнять собирался.
— Как увольнять? — пришла в ужас я. — Я беременна, меня нельзя увольнять.
Но Виктор чуть тряхнул меня, вынуждая умолкнуть.
— Нет, если нельзя… — Василий Семенович поднял руки, смотря на собеседника при этом так, словно бы только от него зависело, можно что-то делать или нет.
— Отчего же. По собственному желанию, вполне можно, — милостиво разрешил Виктор. — И даже одним днем.
— О! Прямо сейчас? Одну минуту! — закивал директор, кидаясь к компьютеру.
— Я не собираюсь увольняться. Какое еще собственное желание?! — не выдержав, вскочила с места. — Ты…
Лицо бывшего абсолютно ничего не выражало, в то время как я кипела праведным гневом. Он ведь должен был помочь мне! А не делать мою ситуацию еще хуже!
— Сядь. В твоем положении волноваться нельзя, — сказал, словно гвоздь забил.
Внутри что-то оборвалось. Ноги подкосились, я плюхнулась на стул. В голове проносились ужасные картины возможного будущего.
Как там сказал директор? Отправлюсь рожать в тюрьму?
И главное, мне даже обвинить некого, потому что во всем виновата моя собственная глупость…
Директор вытащил из принтера еще один лист бумаги. На этот раз — заявление на увольнение.
Мой бывший наклонился ко мне, прошептав:
— Делай, что я говорю. Это в твоих интересах, — произнес он с нажимом. — Пожалуйста.
Я отчаянно замотала головой. Мне нравилась эта работа, коллектив. Я нуждалась в ней, в конце концов. Мне нужны были деньги. Да и не так-то просто найти себе хорошее место, если у тебя нет высшего образования, но зато есть детдом, который многие считают клеймом.
— Ты ведь понимаешь, что все равно сделаешь это? — Виктор, похоже, начал терять терпение.
От его голоса задрожали коленки. Он сейчас намекает на то, что если не подчинюсь сама, то все равно сделаю что надо под гипнозом?
Пока какого-то желания подписать заявление не было. Видимо, мне все еще давался выбор. Сделать самой, или меня заставят.
— Ника, пожалуйста, — мягкий голос, и стайка мурашек по коже. — Доверься моему предчувствию. Это верное решение.
Я взяла ручку, сжимая ее так, что побелели костяшки.
Виктор провел по моим волосам, рождая в душе давно забытое. Словно бы не было между нами этих шести месяцев.
Тряхнула головой, не решаясь посмотреть на него.
«Все равно сделаешь это…»
