Даже в первый приезд Адлера в Америку его встречали ученики, последователи, соратники. Лекции Адлера не рекламировались, но тем не менее были популярны. В дальнейшем США стали для него той страной, в которой он мог свободно развивать свои идеи, в то время когда они подвергались преследованию на родине.
В 1927 году семья Адлер переехала в новый дом в Салманнсдорфе — деревне, располагавшейся на северо-западной окраине Вены. Возможно, это место чем-то напоминало Адлеру детство — дом был окружен садом, а неподалеку были река и лес. Однако психолог постоянно находился в разъездах, поэтому Салманнсдорф так и не стал его настоящим пристанищем. Зато его поклонники и друзья регулярно наведывались в этот дом. Обычно там собирались по выходным 15–20 человек за чайным столом, особенно когда семья Адлер была в полном составе. Случалось, количество гостей достигало пятидесяти человек. Многим хотелось увидеть основоположника индивидуальной психологии и пообщаться с ним. После того как к власти пришли нацисты, дом в Салманнсдорфе был оставлен, а позднее продан. Сам Адлер так больше никогда и не обрел дома, о котором он так мечтал.
Даже в пору своей славы Адлер вел образ жизни среднестатистического буржуа, ничем не выделяясь среди окружающих. Один из его бывших соседей вспоминал: «В нем не было ничего заметного. Адлер был скромным человеком и не производил особого впечатления. Его можно было принять за портного. Хотя у него был загородный дом, он не был похож на обладателя большого состояния. Его жена была нормальной, приличной хозяйкой. В доме была только одна служанка. Хотя он много путешествовал и принимал многих посетителей, я не представлял себе, что это такой известный человек, пока в его честь как-то не была организована грандиозная церемония». Доктор Юджин Минковский, посетивший Адлера в Вене, нашел его простым и обаятельным человеком, который «совсем не изображал из себя великого учителя»
[62].
В 1927 году вышла, пожалуй, одна из главных работ психолога — «Понять природу человека». В этой книге он не только подробно, но и очень логично, в сравнении со своими предыдущими трудами, изложил формировавшуюся в течение нескольких лет концепцию личности. В отличие от Адлера-лектора Адлер-писатель был не столь успешен. Он предпочитал выступления перед аудиторией написанию книг, а практическую деятельность теоретическим размышлениям. Стремясь к тому, чтобы его концепция была понятна как можно более широкому кругу людей, психиатр нередко излагал мысли на бумаге настолько упрощенно, что они казались поверхностными и местами даже банальными. Однако в работе «Понимание природы человека» Адлеру удалось преодолеть литературные недостатки.
Адлер пишет, что каждый человек имеет в жизни определенную цель. Эта цель начинает формироваться в первые месяцы жизни ребенка под влиянием среды, в которой он растет. Она становится тем фундаментом, который формирует в дальнейшем отношение ребенка к окружающему миру, к удачам и неудачам, которые будут с ним случаться. Впоследствии цель может представляться человеку чем-то постоянным либо, наоборот, подверженным изменению, но именно она определяет всю его жизнь, те способы самовыражения, которые он применяет для ее достижения.
Большинство людей не осознают, в чем же состоит цель, которую они для себя сформулировали. Психолог, с точки зрения Адлера, должен помочь человеку понять ее, проанализировав те значимые действия, которые тот совершал в жизни, выстроив между ними некоторую логическую взаимосвязь. В качестве примера подобного определения цели жизни Адлер приводил историю одного из своих пациентов: «Тридцатилетний мужчина чрезвычайно агрессивного характера, сумевший добиться успеха и признания, несмотря на трудное детство, пришел к терапевту в состоянии глубокой депрессии с жалобами, что у него пропало желание работать и даже жить. Как он объяснил, вскоре он должен обручиться, но смотрит на будущее с крайним беспокойством. Его мучает ревность, и он готов уже расторгнуть помолвку. Факты, приводимые им в объяснение своей ревности, не очень убедительны, и поскольку молодая особа, о которой идет речь, ни в чем не виновата, необходимо выяснить причину его очевидного к ней недоверия. Он принадлежит к тем индивидуумам, которые сближаются с другим человеком, чувствуют к нему влечение, но сразу же начинают относиться агрессивно, чем разрушают тот самый контакт, который им хотелось установить.
Теперь построим график стиля жизни описанного выше человека, взяв одно событие его жизни и пытаясь связать его с его нынешними установками. В соответствии с нашей обычной практикой мы просим его рассказать о первом воспоминании детства, хотя нам известно, что проверить достоверность этого воспоминания с объективной точки зрения не всегда возможно. Он вспоминает, что был на рынке с матерью и младшим братом. Рынок был забит толпой, и мать взяла его на руки, но потом решила, что ей следует нести на руках того ребенка, который поменьше, поставила его на землю и взяла младшего брата, а нашего пациента толкали в толпе, и он чувствовал себя совершенно растерянным. Тогда ему было четыре года от роду. В этом воспоминании можно заметить нечто уже услышанное нами в описании его нынешнего душевного расстройства: он не уверен, что ему оказывают предпочтение, и не в силах вынести мысли, что кто-то другой может занять его место. Стоило нам указать нашему пациенту на эту аналогию, как он, изумившись, тут же увидел ее и сам»
[63].
Действия, которые совершает человек для достижения своей цели, Адлер обозначил термином «стиль жизни». Сформировавшись к пяти годам, он в дальнейшем не меняется. Важнейшей составляющей жизненного стиля является схема апперцепции — определенная модель восприятия и интерпретации человеком получаемой информации об окружающей реальности. Особенностью схемы апперцепции является то, что она усиливает саму себя. Например, если в ее основе лежит страх, то человек будет обращать внимание только на опасность вокруг себя, даже безобидные ситуации заведомо будут рассматриваться им как угрожающие. Подобное отношение будет способствовать лишь усилению искажения схемы апперцепции, как бы подтверждая ее.
Окружающее ребенка общество, цивилизация в целом со своими представлениями о ценностях и нормах играют ключевую роль в формировании целевой установки личности. Именно общество определяет те правила, с которыми ребенок вступает в конфликт в поисках исполнения своих желаний, что может дать ему чувство безопасности. Ребенок требует большего уровня безопасности, чем ему необходимо, и в итоге в его психическом развитии появляется новая особенность — склонность к доминированию и превосходству. По аналогии со взрослыми ему хочется быть лучше своих соперников, так как это обеспечит ему уверенность, безопасность и будет означать достижение той цели, которую он себе представил. Но окружающий мир не собирается удовлетворять все пожелания ребенка. Столкновение со сложностями и первыми проблемами может повлечь за собой кардинально противоположную реакцию детей. Те, кому удастся справиться с трудностями, сформируют «оптимистическое отношение к жизни, когда ребенок уверен, что способен разрешить любые проблемы, возникающие у него на пути. В этих условиях он вырастет человеком, убежденным, что жизненные труды ему по плечу. В этом случае мы видим, что у ребенка развивается мужество, открытость, откровенность, ответственность, трудолюбие и тому подобное. Противоположность этому — развитие пессимизма. Представьте себе, какова может быть цель у ребенка, не уверенного, сможет ли он разрешить свои проблемы! Каким пугающим должен казаться мир такому ребенку! Здесь мы видим робость, погруженность в себя, недоверчивость и другие черты, с помощью которых слабый человек старается защитить себя. Его цель окажется вне его досягаемости и вдали от того переднего края, на котором идут главные сражения жизни»
[64].
