В 1930 году Фромм познакомился с книгой Иоганна Якоба Бахофена «Материнское право. Исследование религиозной и правовой природы гинекократии в Древнем мире», которая подвигла его к пересмотру собственных взглядов на психоанализ. Если Фрейд в своих теоретических размышлениях ограничивался рассмотрением патриархата, то Бахофен описывал в книге матриархат как стадию развития человеческого общества, предшествовавшую патриархальному. Он делал вывод, что нерегулируемые сексуальные отношения приводили к тому, что дети знали лишь свою мать, но не отца, поэтому связи между поколениями поддерживались по женской линии, а богатство и власть передавались только женщинам.
С точки зрения Фромма, Бахофен представлял этот доисторический этап как общество счастливых, оптимистичных людей, «примитивную демократию», где главенствовал идеал материнского сострадания к слабому. Переход к моногамному браку стал главной предпосылкой к патриархальному обществу, в котором мужчины вступают в борьбу за женщин, власть и собственность. Только в эпоху патриархата появляется борьба между отцом и сыновьями, так называемый эдипов комплекс, который Фромм будет трактовать иначе, чем Фрейд, отрицая в нем сексуальную природу: «…враждебное соперничество с отцом, достигающее кульминации в желании убить его, также является верным наблюдением, которое, однако, не обязательно должно быть связано с привязанностью к матери. Фрейд придает всеобщую значимость черте, характерной только для патриархального общества. В патриархальном обществе сын подчиняется воли отца; он принадлежит отцу, и его судьба определяется отцом. Чтобы быть наследником отца — то есть в широком смысле добиться успеха, — он должен не только угождать отцу, он должен покоряться ему и заменять свою волю волей отца. Как известно, угнетение приводит к ненависти, к желанию освободиться от угнетателя и в конечном счете уничтожить его»
[101].
Патриархальные отношения рациональны, в отличие от чувственных эпохи матриархата. Вместе с рациональным восприятием мира приходят законы, регулирующие повседневную жизнь, появляются различные изобретения, с одной стороны, облегчающие деятельность людей, с другой — отчуждающие их от природы. Идеи Бахофена показались Фромму привлекательными еще и в силу того, что Энгельс и другие социалисты придерживались теории о матриархате как предшествовавшей патриархату стадии развития человеческого общества. (Следует заметить, что представления о существовании матриархата оказались ошибочными.)
После прихода к власти Адольфа Гитлера в 1933 году Эрих Фромм переехал сначала в Женеву, а в мае 1934-го эмигрировал в США. Там Фромм сразу же снова заболел туберкулезом и был вынужден лечиться в санатории в Нью-Мексико. Зимой 1934 года он отправился в круиз, во время которого посетил Сан-Франциско, Санта-Барбару и Лос-Анджелес. Позднее он несколько раз путешествовал в Мексику. Лишь в 1939 году, после применения новых лекарств, ему стало легче. Большую часть затрат по его лечению взял на себя Институт социальных исследований. Хоркхаймер выплачивал Фромму жалованье, несмотря на то, что все эти годы тот значительное время не работал.
Тем не менее именно финансовый вопрос стал в дальнейшем камнем преткновения между Фроммом и руководством института. Переезд в США, увеличение расходов на издание собственного журнала, предоставление работы ученым-эмигрантам из Германии существенно осложняли финансовое положение Института социальных исследований. Поэтому Хоркхаймер был вынужден отказать Фромму в оплате той суммы, которую запросили нацисты за эмиграцию его матери
[102]. В 1939 году руководители института обратились к Фромму с просьбой добровольно прервать контракт и согласиться сотрудничать бесплатно, в противном случае им не хватит денег для оплаты труда ряда исследователей. Фромм же в силу определенной известности и имевшегося опыта психоаналитика мог, по их мнению, расширить собственную частную консультативную практику, тем самым обеспечив себе доход. Фромм был возмущен подобным предложением и категорически его отверг. Тяжба закончилась, лишь когда институт согласился выплатить психологу 20 тысяч долларов — сумму, равную примерно четырехлетнему заработку Фромма. На этом его отношения с Институтом социальных исследований были закончены.
К середине XX века США стали центром развития психологии в целом и психоанализа в частности. Если в начале века американцы отправлялись в Европу, в первую очередь в Вену, для знакомства с теорией и практикой психоанализа, то теперь ситуация поменялась кардинальным образом. Волны европейских эмигрантов из Европы принесли с собой множество специалистов в области психологии. Психоаналитические сообщества появились наряду с Нью-Йорком в Чикаго, Лос-Анджелесе, Балтиморе и других городах. Однако не все прибывшие в США психоаналитики оказались востребованными.
У Американской ассоциации психоанализа имелся критерий, которому большинство европейских психологов не соответствовали, — наличие медицинского образования, что было вполне закономерно, учитывая позицию Фрейда по данному вопросу. Создатель психоанализа выступал на стороне аналитиков-дилетантов, считая, что его метод не должен быть поглощен медициной и что именно среди врачей чаще всего можно было встретить шарлатанов, не разбирающихся в психоаналитическом методе. Фрейд даже посвятил этому вопросу отдельную работу «К вопросу о дилетантском анализе» (1926), появившуюся после того, как один из пациентов обвинил ученика Фрейда — Теодора Райка в шарлатанстве. Кстати, тот же Райк эмигрировал в 1938 году в США и, несмотря на рекомендательное письмо самого «отца психоанализа», так и не был принят в американском психоаналитическом сообществе, хотя и создал в 1948 году собственную Национальную психологическую ассоциацию психоанализа.
Эрих Фромм также не был медиком, но, в отличие от большинства коллег, перебравшихся в США, поначалу ему это не мешало, так как он получал зарплату в Институте социальных исследований. Кроме того, по сравнению с другими психоаналитиками Фромм быстро ассимилировался в новой среде. Он овладел английским языком, завел новые знакомства. Фромм посещал встречи психоаналитиков во главе с Гарри Стэк Салливаном
[103], принимал участие в семинарах «Культура и личность», проводимых Маргарет Мид
[104], Эдвардом Сепиром
[105], Рут Бенедикт.
