Франкл и его коллеги активно использовали метод парадоксальной интенции, достигая значительных успехов в терапии неврозов. Многочисленные примеры, которые Франкл приводит в своих работах, являются тому доказательством: «Тридцатипятилетняя женщина была пациенткой неврологического отделения поликлинической больницы, когда я представлял ее на одной из моих клинических лекций. Она рассказывала, что в детстве отличалась большой дотошностью, и, когда ее подруги играли в парке, она занималась тем, что всё скребла и чистила в доме. В течение трех лет пациентка была фактически парализована боязнью бактерий; сотни раз за день она мыла свои руки. Из страха перед микробами она больше уже не выходила из дома. Боясь опасности извне, она исключила все визиты и даже не позволяла мужу прикасаться к детям, боясь, что он перенесет микробы на них. В конце концов она решила развестись, так как чувствовала, что делает несчастной свою семью. Она была госпитализирована после нескольких попыток суицида. После безуспешного лечения в нескольких клиниках и больницах она, наконец, была принята на неврологическое отделение поликлинической больницы, так как уже стала совершенно беспомощной.
В лекционном зале больницы в присутствии группы студентов я говорил с пациенткой в первый раз. Я спросил ее: «Вы привыкли проверять дверь много раз, прежде чем уйти из дома, или проверять, действительно ли письмо упало в почтовый ящик или нет, или проверять несколько раз, выключен ли газ, прежде чем лечь спать?» — «Да, это так», — отвечала пациентка с тревогой в голосе. После этого я сказал, что это означает, что она относится к определенному типу структуры характера, который в традиционной европейской психиатрии обозначается как «ананкастический», и что это свидетельствует об иммунитете к психозам. Ответом на мои слова был вздох облегчения, облегчения после многих лет страдания от страха сойти с ума. Боясь, что ее навязчивости были симптомами психоза, она боролась с ними. Но именно этим контрдавлением она лишь увеличивала их внутреннее давление. Затем я сказал ей: «У вас нет оснований для страха. Любой нормальный человек может стать психотиком, за единственным исключением — людей ананкастического типа характера. Я должен сказать вам это и разрушить все ваши заблуждения на этот счет. Таким образом, у вас нет никакой необходимости бороться с вашими навязчивыми мыслями. Вы можете спокойно шутить с ними».
Затем я приступил к парадоксальной интенции. Я предложил пациентке подражать моим действиям. Я начал скрести пол руками, говоря: «В конце концов, вместо того чтобы бояться инфекции, для разнообразия давайте будем ее приглашать». Нагнувшись, я тер пол своими руками и продолжал: «Видите, я никак не могу набрать достаточно грязи, не могу получить достаточно бактерий!» При моем поощрении пациентка последовала моему примеру. Так началось лечение, которое за пять дней устранило девяносто процентов ее симптомов. Регулярные терапевтические сеансы с моим сотрудником ускорили ее выздоровление. Таким образом, парализующий паттерн поведения, действовавший в течение трех лет, был ликвидирован за несколько недель. Пациентка шутила по поводу всех ее прежних симптомов. Она спрашивала других пациентов, не могут ли они добавить ей еще «некоторое количество бактерий». Она ухаживала за прооперированными пациентами ларингологического отделения, постоянно имея дело с окровавленными бинтами и другими подобными вещами. Она мыла руки только три раза в день, хотя ей приходилось часто работать со всевозможными грязными вещами. Она хотела «как можно лучше познакомиться с микробами». Она вдруг спонтанно заявляла: «Я хочу, чтобы бедняжки жили, и не хочу их смывать». На шестой день она покинула больницу, чтобы купить шерсти для вязки пуловера своему младшему ребенку, чтобы связать его «здесь, где полно бактерий». Она шутила, говоря, что хочет, «чтобы на каждой петле сидела бактерия». Она светилась радостью и чувствовала себя совершенно здоровой.
Когда она отправилась на Рождество домой, ее поведение было таким же нормальным, как до начала невроза три года назад. Больше уже не было никакой необходимости в парадоксальной интенции. Пациентка обнимала своих детей, ласкала их без малейшей боязни заразить их, говоря при этом: «Теперь я перенесу бактерии на моих детей». Навязчивость мытья рук исчезла. Она говорила: «Я самый счастливый человек на Земле!» Теперь она могла выполнять все повседневные дела, включая те, что раньше выполнять была неспособна. Она выполняла всю домашнюю работу и посвящала себя детям так, как не была способна с того времени, когда развился ее невроз»
[207].
В 1929 году Франкл окончил университет, а уже через год (!) в возрасте двадцати пяти лет защитил диссертацию, получив степень доктора медицинских наук, что в очередной раз подтвердило его выдающиеся способности. После защиты Франкл практиковал в нескольких неврологических и психиатрических клиниках. Особым местом работы для него стала больница Штайнхоф, в которой с 1934 года и на протяжении четырех последующих лет он принял несколько тысяч пациентов со склонностью к суициду — Франкл возглавлял так называемый «павильон самоубийц». Напряженный график работы, когда из-за нехватки врачей ему подолгу приходилось трудиться в отделении одному, да и сами больные, особенно в первое время, заставляли молодого доктора находиться в постоянном напряжении.
На первую половину 1930-х годов в жизни психиатра пришелся период апатии, который, по словам самого Франкла, можно было бы назвать «экзистенциальным вакуумом», заполнить который он старался с помощью «буйно расцветавшего либидо» или, проще говоря, еженедельным посещением варьете и периодическим «кувырканием с женщинами»
[208]. Однако потребности высшего порядка нельзя удовлетворить посредством реализации базовых инстинктов. Франкл чувствовал бессмысленность собственной жизни и рано или поздно должен был что-то в ней изменить.
В 1937 году он открыл частную практику сразу по двум специальностям — неврология и психиатрия, а также вернулся к исследовательской деятельности, что позволило ему в скором времени опубликовать несколько статей. Уже через год появилась работа, которая фактически стала манифестом логотерапии — «К духовной проблематике психотерапии». В ней Франкл постулирует идею, что назрела необходимость формирования «высокой психологии» в дополнение к «глубинной психологии» фрейдистского и адлерианского толков. Это новое направление должно быть ориентировано на духовную сферу человека, решать задачу поиска смысла жизни.
С точки зрения философского основания нового подхода, который Франкл также называл экзистенциальным анализом, ведущей ценностью является ответственность. При помощи психолога человек должен самостоятельно осознать, «перед кем или чем он чувствует себя ответственным — например, собственной совестью или Богом, и за что он чувствует себя ответственным, то есть каким ценностям он готов служить, в каком направлении усматривает смысл своей жизни и через решение каких задач их достигает»
[209]. Пациент должен понять, что не он должен вопрошать жизнь о смысле, а ему самому следует отвечать на ее вопросы (вызовы), обретая в этом непрерывном процессе личный смысл.
