Громкая слава, заставлявшая Франкла вместе с женой большую часть времени посвящать работе, вызывала у Элеоноры опасения, что их дочери будет не хватать родительского внимания и заботы. Однако позднее Габриелла вспоминала, что она не испытывала дефицита любви родителей в первую очередь потому, что они проводили с ней всё свободное время, когда находились дома. Франкл был не только выдающимся лектором, но и прекрасным рассказчиком сказок для любимой дочери. Если же Габи было очень нужно, она всегда могла найти отца в клинике, располагавшейся неподалеку от их дома, персонал которой обожал девочку. Неудивительно, что, когда Габриелла выросла, она выбрала сферой своих интересов психологию. Правда, решила заняться детской психологией, а не логотерапией.
Виктор Франкл поистине стал человеком мира. Его желали видеть и слышать рядовые граждане. Аудитории, в которых он читал открытые лекции, не вмещали всех желающих, так как нередко их было несколько тысяч. К нему обращались с вопросами заключенные американской тюрьмы, и он ехал поговорить с ними, несмотря на напряженный лекционный график. Президенты, религиозные и общественные деятели в разных уголках Земли хотели общаться с ним. Некоторые из этих встреч сам Франкл выделял особенно. Он вспоминал аудиенцию у папы римского Павла VI: «Мы явились на аудиенцию вместе с супругой, и оба были глубоко тронуты. Павел VI поздоровался с нами по-немецки и продолжил беседу на итальянском языке, а присутствовавший на аудиенции священник переводил: папа говорил о значении логотерапии не только для Католической церкви, но и для всего человечества. И он также похвалил мое поведение в лагере, хотя, откровенно говоря, не очень понимаю, что конкретно он мог иметь в виду.
Когда мы распрощались и уже уходили, приблизились к двери, он вдруг снова перешел на немецкий и почти крикнул вслед мне, еврейскому неврологу из Вены: «Пожалуйста, молитесь обо мне!»
[257].
Франкл нередко вспоминал и о встречах с двумя классиками философии — Мартином Хайдеггером и Карлом Ясперсом. Идея ответственности, фундаментальная для логотерапии Франкла, была созвучна взглядам хайдеггеровской герменевтической феноменологии. Они встретились впервые в 1958 году на конференции в Вене. На память об этой встрече осталась фотография, на которой Хайдеггер написал слова, объединявшие его взгляды с позицией Франкла: «Прошлое уходит, былое настает». Виктор Франкл высоко оценивал эту фразу с психотерапевтической точки зрения. Он говорил: «То, что существовало, то, что было сущностным, живет в тебе и дальше, не утрачивается, а возвращается! А время, с его суетой, угрозами, страхами, — оно минуло. Оно прошло»
[258].
От общения Виктора Франкла с Карлом Ясперсом сохранилось три письма, написанных в период с 1953 по 1961 год, и воспоминания основателя логотерапии о личной встрече с философом весной 1961 года: «Когда я навестил его в Базеле, Карл Ясперс сказал мне: «Господин Франкл, я знаком со всеми вашими книгами, и всё же книга о концентрационных лагерях (и он показал мне ее в своей библиотеке) — одна из немногих по-настоящему больших книг человечества»
[259]. Несмотря на близость идей, в том числе понятий — самотрансценденции Франкла и коммуникации Ясперса, они не нашли общего языка друг с другом для того, чтобы поддерживать отношения. Как отмечал сам Франкл, ему были чужды стиль общения и аристократические манеры Ясперса.
В последние годы жизни судьба приготовила для Виктора Франкла новое испытание. Однажды вечером, когда жена вошла в гостиную, где он как обычно смотрел телевизор, Франкл спокойным голосом произнес: «Элли, я ослеп». Ему было 85 лет. Франкл воспринял слепоту стоически, не сожалея о случившемся, не требуя жалости к себе или поддержки. Еще семь лет до своей кончины Виктор Франкл продолжал вести активную деятельность. В возрасте девяносто одного года он прочитал последнюю лекцию в Венском университете и был удостоен права выступить с торжественным докладом на Первом Всемирном конгрессе по психотерапии, проходившем в его родной Вене, где он прожил всю свою жизнь. 2 сентября 1997 года во время операции на сердце Виктор Франкл скончался. Так завершилась жизнь великого психолога, познавшего ее смысл и пытавшегося помочь другим найти этот смысл.
Глава VI
ФРИЦ ПЕРЛЗ
(1893–1970)
Каждый новый год привносит в историю что-то свое. Некоторые события сохраняются в исторической памяти навсегда, а какие-то исчезают из нее бесследно. В результате подобных метаморфоз возникает мозаика разнообразных, не сравнимых друг с другом фактов, из которых складывается то, что называется историей человечества. 1893 год не был исключением и оставил для истории немало интересного.
Например, в этом году норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен отправился к Северному полюсу на корабле «Фрам»
[260]. Экспедиция, являвшая собой пример выдающейся силы человеческого духа и плоти, продолжалась четыре года и открыла существование в районе Северного полюса океанского бассейна.
Посетители Всемирной выставки в Чикаго впервые в мире прокатились на колесе обозрения, которое по замыслу организаторов должно было затмить Эйфелеву башню — визитную карточку парижской выставки 1889 года. В это же время в США в результате биржевой паники начался экономический кризис, равных которому до той поры не было. Всего за несколько месяцев почти четыре миллиона человек оказались безработными.
В конце года в Москве были открыты Верхние торговые ряды (получившие в советскую эпоху название ГУМ) — на тот момент самый большой и самый модный пассаж в Европе. Помимо великолепной архитектуры в «русском стиле», богатейшего ассортимента на любой вкус универмаг имел собственную электростанцию, артезианскую скважину, отделение банка, телеграф, рестораны, ателье, выставочные залы и многое другое, что могло впечатлить любого самого придирчивого посетителя.
Ну и конечно же ни один год не обходится без рождения великих людей. В 1893 году на свет появился Владимир Маяковский, писавший о себе:
Четыре.
Тяжелые, как удар.
«Кесарево кесарю — богу богово».
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где для меня уготовано логово?
Если б был я
маленький,
как Великий океан, —
на цыпочки б волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
Пожалуй, подобные строки мог бы написать о себе и наш герой, потому что Маяковский, этот вечно влюбленный романтик и хулиган, как никто был похож на него (они даже появились на свет с разницей в несколько дней), хотя родились они в разных странах и приобрели славу в абсолютно не схожих сферах — литературе и психологии. Фридрих Соломон Перлз, более известный как Фриц Перлз, родился 8 июля 1893 года в одном из еврейских районов, располагавшихся в предместьях Берлина. Он стал третьим, самым младшим ребенком в семье Натана Перлза и Эмилии Ранд. Роды были тяжелыми, потребовались даже акушерские щипцы, чтобы помочь ребенку появиться на свет. К тому же в первые недели жизни Фриц чуть было не умер из-за того, что мать заразила его какой-то инфекцией. Но кто-кто, а уж Фриц Перлз был точно не из тех людей, которые безропотно покоряются обстоятельствам. И по всей вероятности, эта его черта характера начала формироваться еще тогда, во младенчестве, когда он сначала родился, а потом выжил, несмотря ни на что.
