«Теория Z», предложенная Маслоу, как бы дополняла «теорию X» и «теорию У», но затрагивала она не только менеджмент. С одной стороны, Маслоу ставил во главу угла идею о том, что бизнес должен заниматься развитием людей и поддержкой их стремления к самоактуализации. Потребности в личностном росте и уважении друг друга должны быть не менее значимы, чем стремление к увеличению благосостояния предприятия. Маслоу полагал, что подобное управление возможно только в отношении само-актуализирующихся людей, которые могут получать удовольствие от работы, но вместе с тем быть ответственными.
С другой стороны, в книге «Дальние пределы человеческой психики» (1971), опубликованной уже после его смерти, Маслоу в рамках «теории Z» развивал свои представления о самоактуализации. Он стал различать два типа самоактуализирующихся личностей. Первый тип — само-актуализирующиеся люди с небольшим опытом пиковых переживаний или без него. Именно они описаны в «теории У» Макгрегора. Это прагматики, деятели, живущие в мире, чтобы реализовать себя в нем. Второй тип — люди, для которых трансцендентные (пиковые) и плато-переживания являются ключевыми в их мировосприятии. Маслоу назвал их «трансцендерами». Они смотрят на мир с точки зрения Бытия, вечности. Они вызывают у окружающих благоговейный трепет и представляются им людьми «не от мира сего». Описывая трансцендеров, Маслоу отмечал: «Меня настойчиво преследует ощущение, что люди, достигшие трансценденции, не столь «счастливы», как «просто здоровые». Они могут быть более экстатичны и более увлечены, они в состоянии испытывать более высокое «счастье» (пожалуй, «счастье» в данном случае — слишком слабое слово), в отличие от простого счастья «просто здоровых» людей.
Но порой у меня складывается впечатление, что одновременно со счастьем они испытывают своего рода космическую печаль, высшую грусть, досаду по поводу глупости людей и легкости, с которой те идут на уступки себе, по поводу их слепоты, их жестокости друг к другу, их ограниченности. Зачастую эти переживания могут затмить даже светлое чувство от прикосновения к вечности. Скорее всего, источником подобной грусти служит контраст между тем, что есть на самом деле, и тем идеальным миром, который столь отчетливо видится им и кажется столь достижимым»
[347].
Помимо «Эвпсихического менеджмента» в середине 1960-х годов у Маслоу появилась работа «Психология науки: рекогносцировка» (1966), в которой психолог выступил критиком современного механистического научного познания, предложив свое видение новой гуманистической науки. Маслоу настаивал на том, что наука должна быть более толерантной к неоднозначности, к тому, что она не может объяснить. Ученый должен быть не отстраненным наблюдателем, а активным субъектом, не человеком, который оставляет в стороне ценности, но, наоборот, ставит свои исследования им на службу. В этой работе Маслоу употребил афоризм, позднее ставший знаменитым: «Если единственный инструмент, который у вас есть, — молоток, то всё вокруг кажется гвоздями»
[348]. Таким образным способом Маслоу описывал модель поведения, когда один и тот же метод, осознанно или нет, пытаются применить для решения различных задач, считая его универсальным, что, конечно же, является ошибкой.
Еще в середине 1950-х годов Маслоу приобрел репутацию ученого, к которому стали обращаться за консультацией по практическим вопросам различные фирмы или корпорации. Например, одна страховая компания желала спрогнозировать уровень здоровья учащихся колледжа, чтобы избежать лишних затрат. Маслоу рекомендовал проанализировать студенческую систему ценностей и место в ней здорового образа жизни. В другом случае предприятие по производству игрушек для детей интересовало, какой тип игрушек они должны выпускать, чтобы занять большую долю на рынке. Маслоу предложил прекратить выпуск игрушек, связанных с военной тематикой, и переориентироваться на производство игрушек, стимулирующих детское творчество
[349]. Нельзя сказать, что подобная консультативная работа была интересна Маслоу, но зато она обеспечивала ему неплохой дополнительный доход в семейный бюджет, что было очень важно после долгих лет стесненности в средствах.
Кроме того, так как Маслоу изучал проблему креативности, то, к удивлению самого психолога, к нему стали обращаться различные бизнес-корпорации, общественные и правительственные организации, заинтересованные в развитии творческих способностей сотрудников. Но чем больше психолог изучал креативность, тем больше он видел в ней возможностей для раскрытия человеческого потенциала и, в частности, осознавал необходимость ее развития в системе образования. Абрахам Маслоу подчеркивал, что образование больше не может рассматриваться как передача накопленных знаний, которых с каждым годом становится всё больше и больше. Оно должно стать процессом личностного развития, стремления к самоактуализации. Необходимо обучать человека умению импровизировать в сложных ситуациях, способности находиться «здесь и сейчас», брать на себя ответственность в решении задач, если это необходимо.
Начинать подобное обучение следует посредством приобщения ребенка к музыке, танцу, искусству: «…слишком много общих законов у искусства и у высших переживаний. Они могут заменить даже психотерапию, если человек поймет, к чему он устремлен, если он узнает, что ему необходимо и как ему этого добиваться. Ведь, рассуждая о музыке и танце, можно определенно отметить, с одной стороны, угасание, отступление таких симптомов, как автоматизмы, тревога, а с другой стороны, бесспорно, что музыкальный, танцующий человек более спонтанен, бесстрашен, аутентичен, он лучше чувствует свое тело, обостряется его сенсорная чувствительность и т. д.
Немаловажно и то, что музыка, ритм, танец — прекрасные способы достижения самоидентичности. Так уж устроена человеческая природа, что подобного рода триггеры, подобного рода стимуляция обращены прямо к нашей вегетативной нервной системе, к нашим эндокринным железам, к нашим чувствам и эмоциям. Воздействие ее непосредственно. Мы еще очень мало знаем о физиологии человека, чтобы понять, чем вызвано столь непосредственное воздействие, но оно бесспорно существует. Я бы даже сказал, что это воздействие столь же очевидно, как боль, которая всегда безошибочно ощущается человеком. Для людей, обделенных подобного рода переживаниями, которые, к сожалению, составляют очень большую часть населения, для людей, глухих к своему внутреннему голосу, живущих по часам, по расписаниям, по правилам, законам, подсказкам соседей, — для них это почти единственный способ познания своего «Я». Это именно те громкие сигналы, тот голос, который взывает внутри каждого из нас: «Черт возьми! Ведь это хорошо! Отбрось сомненья!» Именно здесь мне видится один из способов научить таких людей самоактуализации, помочь им почувствовать, познать собственное «Я». Внутренний голос, способность прислушиваться к глубинному и к его реакции, прислушиваться к тому, что происходит внутри, помогает нам в обнаружении своей идентичности. Этот способ может стать основой новой, чувственной педагогики, и если мы найдем время говорить о ней, то придем к выводу о необходимости создания новой системы образования, школы нового типа»
[350].
