— Сколько раз говорить, мелюзга, что я не старик? — фыркнул высокий мужчина с седыми волосами и резкими морщинами на лице. И кивнул нам всем: — Добрый день, господа. Добро пожаловать. Думаю, вы те, кого так долго искал мой приемный сын? Проходите, сейчас будем ужинать.
И, спокойно повернувшись к нам спиной, этот еще более странный, чем Кобра, артефакт прошел в ту часть дома, откуда пахло едой.
— Приемный сын? Кай, я все понимаю, но не слишком ли ты быстро оброс новым кла… новой семьей? — едва слышно спросил товарища Мез так, чтобы вопрос не долетел до ушей старика.
— Он спас нам с Ма…лышкой жизнь, — чуть напряженно и так же тихо ответил Кайден. — Можно сказать, подарил ее заново. Так что было бы неуважением не исполнить столь небольшой просьбы. А еще я не был уверен, придут ли за нами.
— Понятно, — резко кивнул Мез и оставил эту тему, словно получил исчерпывающее объяснение. Впрочем, и правда получил же.
— Мне показалось или он не зверомордый? — спросил вдруг Крыкс, сдвинув брови до глубоких складок на переносице.
— Не показалось, — кивнул Кайден, осторожно укладывая задремавшую у него на руках девочку в глубокое кресло. — Именно поэтому он живет в трущобах. И его мало кто вообще принимает за артефакта. Думают, что человек.
— Мало кто принима… так он на самом деле артефакт?! — вскинулась я, чувствуя дрожь в ногах. — Я думала, вдруг мне показалось? А еще он старый… как артефакт может быть старым?!
— Очень просто, — хмыкнул Кайден. — Если жить очень долго и при этом не есть чужие души, можно и состариться.
— Он совершенно пустой, но при этом не принял формы предмета и не умер. — Кажется, мой пришелец был так же озадачен, как и мы с Крыксом. Форма предмета, да? Совершенно пустой? Я только-только уверилась в их человеческой природе. Ну зачем они снова сеют в моей душе сомнения?
— Я не знаю, он на некоторые вопросы просто не отвечает.
— И не отвечу. — Вот же! Даже если этот седой хмырь не зверомордый, ходит он точно как зверь, совершенно неслышно. — Мал еще. Стол накрыт, извольте помыть руки и ужинать. Все разговоры после еды. Кай, разбуди малышку, если сейчас выспится, потом до полуночи будет егозить. А нам обоим с утра на работу.
Я вдруг поняла, почему Кайден не возражал против «усыновления». И вообще смирился с тем, что его названый отец не спешит открывать свои секреты. А сейчас послушно растормошил мелкую и понес ее умываться.
Я и сама бы подчинилась этому мягкому, удивительно уютному и словно бы защищенному чувству. Главное, никакого давления, приказов, требований. Просто сказал — и сразу захотелось послушаться. И поесть. Из кухни так аппетитно пахло.
— И мелкую теперь есть с кем оставить, — тихо вздохнул Кайден, как бы завершая наши мысли.
— Мы с Лали вернемся в отель. — В голосе Меза не было ни капли сомнения, хотя руки он мыл как все.
— Вы-то да. А жулик останется.
— Чего?! — вытаращил глаза Крыкс. — А ты не омрынел ли?! Я тебе кто, нянька бесплатная или, может, твой болванчик-оператор?!
— Хватит препираться, суп остынет. — На пороге ванной снова возник старик. — Лесс, думаю, ты не откажешься пару часов посмотреть мультфильмы в компании с малышкой. Я испеку вам печенье.
Совершенно ошеломленный братан только и мог, что поморгать и кивнуть.
— Лесс? — шепотом переспросил у меня пришелец, пока мы шли по коридору из ванной комнаты в кухню.
— Мы же из помета «Л плюс девятизначный номер», — кивнула я. — Лесс — это так Крыкса на самом деле зовут. Как меня — Лали. Ну, точнее, нас звали «Л — номер такой-то», а имена на эту букву мы потом сами себе придумали, уже после катастрофы. Он мне, я ему.
— Ну вот и познакомились. Не прошло и полгода.
— Ты тоже назвался далеко не Рамзесом.
— Рамзес? — теперь спросил уже Кайден, глядя на своего товарища странными глазами. — Случайно, не А-нахту?
— Все разговоры потом, — прервал его старик, водружая на большой круглый стол корзинку с булочками. А перед каждым из послушно рассевшихся уже стояла глубокая тарелка с супом, и пахло оттуда просто умопомрачительно. Даже несмотря на явственный оттенок шушпанчиковой икры.
Глава 47
Мез
Чуть позже мы с Кайденом засели в гостиной, слушая выжимку из информации, которую он успел собрать за все то время, что провел в чужой призме без надежды на спасение.
— В общем, этаких коалиций у артефактов не две и даже не три. Их как минимум пять. Три из них — консерваторы разной степени запущенности, еще две — новаторы. Причем одни новаторы выступают за полное официальное порабощение и поштучный учет операторов, а вторые вообще непонятно — кто, откуда и чего хотят. Но их дружно не любят все. Обзывают то предателями, то сумасшедшими. Но что занимательно, к терминам «сумасшедшие предатели» всегда прицепом идет слово «малолетние». Так что, скорее всего, эта компания состоит из «вьюношей бледных со взором горящим», как говорили наши общие знакомые.
— И кто, по-твоему, мог украсть детей?
— Точно не консерваторы. Те… пришлых боятся как ржи и лезть на чужую территорию не стали бы и под страхом смерти. Они больше полемику разводят и былые времена вспоминают, чем действуют. Малолеткам со странными идеями это просто не под силу, я думаю. Остаются вторые новаторы, те, что зациклены на чистоте крови и рабстве для операторов. Если вдуматься, все логично.
— Если бы у нас не было своих догадок, то логично. Мой сэвен видел ребенка, и тот не выглядел сильно угнетенным или подавленным. Конечно, все можно списать на ментальное внушение… — усомнился я. Такой вывод казался мне уж слишком поверхностным, и почему-то глодала тварь сомнения.
— Да ну, при чем тут ментальное, — махнул рукой Кайден и покосился в сторону двери, за которой старик укладывал спать маленького Мастера. — Украли маленьких Оружий, верно? Так еще логичнее. С чего бы им плохо обращаться с «чистыми» детьми артефактов? Сильными и перспективными детьми? Я думаю, цель в другом: усилить собственное влияние и кровь. Если у них есть хоть капля мозгов, то они понимают, что можно добиться всего этого, не запугивая и мучая нужных детей, а как раз наоборот. Всячески создавая им комфортную обстановку, завоевывая доверие и постепенно приручая. Детям много времени не надо, тем более Оружиям. Дай им Мастера и окружи любовью — они быстро забудут настоящий дом и родителей, примут как родных тех, кто о них заботится. И впитают нужные взрослым установки.
— По себе судишь? — с жестоким сарказмом выдал я, хотя в глубине души и понимал, что это правда.
— По нашей расе, Мез. Я еще застал те времена, когда Оружий буквально продавали в другие семьи. И этого никто особо не маскировал, все считали нормой. Переоценка нашей ценности началась, дай-то прародитель, лет сто назад, не больше. А пинка мы получили в нужном направлении и вовсе считаные годы как. По меркам жнецов прошло ужасно мало времени. Вот сколько Оружий было у твоего отца?
