— Везет. — Вася вздохнула. — А я, сколько себя помню, все делала, как родители велели.
— Всегда?
— Ну, почти, — хитро улыбнулась Васька.
— Слава богу, а то я уж начала беспокоиться по поводу твоей бесхребетности.
Такие разговоры с Васей о вещах важных и не очень проходили каждый день. Они были для меня очень важны, потому что еще тогда я почувствовала необходимость именно в такой подруге. Позднее, когда Вася познакомила меня с Варей Правдиной, самой младшей и самой мудрой в нашей тройке, я решила обидеться. Я поняла, что моя Васенька скрывала от меня факт своей дружбы с Варькой. Меня легко вывести из себя, и в тот день, когда Правдина впервые смерила меня своим довольно колючим, пристальным взглядом, я обрушила на Васю весь свой гнев. Это была самая настоящая ревность. Чего только я ей не наговорила, но самое интересное, что на следующий день я очень рано позвонила и извинилась перед обеими. Я прошла своеобразное крещение. Извинения были приняты. Не знаю, ждали они от меня такой рассудительности или нет? До сих пор я уверена, что Васька с Варькой часто шушукаются за моей спиной, но я не обижаюсь. Я знаю, что мне кости они не перемывают, а если у Васьки есть что-то, о чем она предпочитает говорить с Правдиной, — я не возражаю.
Пока Вася доучивалась в выпускном классе и переживала превратности первой любви, я постигала науку косметологию с твердым убеждением, что я на верном пути. То, что я устроилась на работу в захудалую парикмахерскую, меня нисколько не смутило. Я была готова прыгать до неба. Еще бы — теперь я приносила домой настоящую зарплату! Отношение ко мне мамы стало иным. Мне не казалось. Это было действительно так. Она не ожидала от меня настолько взвешенных решений, такого упрямства.
— Да, сейчас я уверенно говорю, что моя дочь стала взрослой. — Она даже обняла меня, что делала крайне редко.
Наверное, у меня с детства недостаток в тепле и любви, потому я и пытаюсь компенсировать его бесконечным поиском идеального мужчины, который заласкает, залюбит меня. Я его еще обязательно встречу, а пока нахожусь в затянувшемся поиске. Я не уверена, что хочу замуж, но мужчина мне нужен. Я переросла ту неприязнь, которую испытала в детстве к мужскому телу. Сейчас я умею видеть в нем прекрасное. Правда, не все мужчины подпадают под определение Аполлонов или Давидов, но экземпляры случаются. Я почувствовала, как застучало сердце. Эта скачка — результат целой недели воздержания. Стоило представить интересного мужчину, как началось слюноотделение… Охота пуще неволи. Заработалась, Ладуся, нечего сказать. Пора о себе подумать, уже который день пора. Все, кто знает мою неуемную натуру, подтвердят, что семь дней для меня — вечность. Как я могла настолько зарапортоваться, что забыла о своем прекрасном теле? Кстати, секс — определяющее звено в моей жизни. Он — краеугольный камень, основа основ. Наверное, в этом тоже есть что-то от мамы. Она, как я понимаю, была женщина горячая, любительница острых ощущений, перемен. Она, собственно говоря, подтолкнула меня к тому, что я решила начать самостоятельную жизнь, в которой появление мужчины было логическим продолжением. Я больше думала о своей душевной и финансовой независимости, при которой можно было начать свои отношения с противоположным полом. У меня не было комплексов, потому что я находилась в полной уверенности, что в этом деле торопиться не следует. Сама я еще долго не отважилась бы на такой решительный шаг. Мама помогла…
Я РЕШАЮ СТАТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ
Несмотря на внешнюю раскованность, школу я окончила, имея за плечами лишь поверхностный опыт в отношениях с противоположным полом. В основном это были горячие поцелуи, объятия, немного путешествия в запретные зоны, от прикосновения к которым я теряла способность соображать, а потому спешила приостановить. Я словно знала, что стоит мне попробовать пойти дальше, уступить страстным мольбам влюбленных мальчишек, которые устраивали из-за меня чуть ли не рыцарские турниры, я не смогу остановиться. Я боялась того, что давно созрело внутри меня и ожидало единственного толчка, первого осмысленного, необратимого «да». Моя сексуальность рвалась наружу, но я упрямо говорила «нет», чувствуя совершенно мокрое нижнее белье и тяжесть в низу живота. Это природа просила наслаждений, в которых я ей решительно отказывала.
С точки зрения моих одноклассниц, давно испытавших радости секса, моя невинность выглядела почти патологией. Сколько раз мне устраивались перекрестные допросы с целью вывести на чистую воду. Никто не верил, что я, такая вся из себя блондинка, с голубыми глазами, призывной улыбкой, ногами от макушки, была чиста и невинна. Мне приписывали многочисленные романы со взрослыми мужчинами, преподавателями, а я ничего не отрицала. Эти высосанные из пальца истории обрастали самыми пикантными подробностями — я никак не комментировала их. Это была моя своеобразная месть завистницам. Пусть кусают локти, завидуя тому, на что и намека не было.
Сейчас мне даже жаль, что в школе я не испытала первой любви. Сколько таких парочек родилось на моих глазах. По правде, сохранить отношения удалось редким счастливчикам, но выглядело все весьма романтично. Что мне было делать? Ни один из одноклассников не нравился мне настолько, чтобы захотелось общаться с ним вне школьных стен. Я не представляла себя в постели ни с одним из тех, кто пытался заигрывать со мной. Попытки со стороны мальчишек, конечно, были, но я их пресекала напускной грубостью и равнодушием. Я не была готова к тому, что мои более продвинутые одноклассницы называли серьезными отношениями. Своего первого мужчину я видела другим. И не было поблизости ни одной, даже отдаленно напоминающей его, личности.
Какие только откровения не звучали в девичьих разговорах! Объекты их страсти были самыми непредсказуемыми. Пожалуй, многое из сказанного предназначалось исключительно для меня. Наверное, я должна была наслушаться и сорваться, признавшись в собственных приключениях. Но я спокойно воспринимала явно преувеличенные подвиги моих одноклассниц, которые устроили между собой состязание в том, кто даст больше. Они беззастенчиво обсуждали детали близости, причем вчерашний партнер одной был сегодня объектом страсти другой. Особенно меня удивляли восторги по поводу притязаний и сексуальных фантазий в отношении немногочисленных преподавателей мужского пола в нашей школе. Влюбиться в преподавателя мне казалось верхом глупости. К чему могли привести такие отношения, если хоть на мгновение представить, что они вообще возможны? Нам по шестнадцать-семнадцать лет, а, к примеру, учителю английского — тридцать пять. Что с ним делать? Учитель физики женат, у него дочка в первый класс пошла. Мое тело молчало, мои чувства спали, глаза мои ничего не видели, когда я пыталась найти хоть что-то привлекательное в наших преподавателях.
Мои цели простирались куда дальше. Я готовила себя к тому, что встречу своего самого лучшего, самого умного, самого красивого и самого обеспеченного спутника. Меня не грела перспектива чахнуть по чужому мужу, который к тому же вдвое старше меня. Не было и жажды сексуальных оргий с одногодками, которые не могли мне дать ничего, кроме этих влажных, противных прикосновений. Что они, эти юнцы, могут понимать в настоящей любви. Я была уверена, что понимаю, потому что вряд ли в нашем классе, да что там, во всех старших классах, нашлась бы девчонка, которая прочла бы столько романов о любви, сколько я. Я считала себя экспертом в вопросах любви. Мои комментарии, которые я стала все чаще себе позволять, приводили девчонок в состояние шока.
