– Абсолютно, – согласился он.
– Уверен, что мой детектив-инспектор согласится потолковать с вами вместо нас.
Идея преподавателю явно не понравилась.
– Он строго следует букве закона, так что, вполне возможно, предупредит об ответственности за дачу ложных показаний. Старший детектив-инспектор – человек скрупулезный, работал над несколькими шумными делами об убийстве, выслеживал педофилов и насильников. О нем поговаривают как о будущем старшем констебле… Очень умен и проницателен, – пояснил Блэк с обезоруживающей улыбкой. – Думаю, он вам понравится.
– Что ж, если он птица высокого полета, то вряд ли захочет тратить на меня время.
Блэк промолчал и позволил Кичу увязнуть еще глубже.
– Поэтому не станем его утруждать, и вы можете задать свои вопросы прямо здесь.
– Спасибо за сотрудничество.
31
– Что именно вы преподаете, мистер Кич? – спросил Блэк.
– Уверен, вы знаете. Английский.
– Но на вас тренировочный костюм.
– Я помогаю со спортивными командами. В школе только три учителя физкультуры. Должно быть четыре, но один из них взял больничный на долгий срок.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал несколько удивленный Блэк: директор предупредил его, насколько необщителен Кич.
– Я делаю свое дело.
– Насколько я понял, вы также преподаете этику. И каким образом?
– Это занятия для подростков, приближающихся к возрасту, когда необходимо сделать выбор.
– Какой возраст вы имеете в виду?
– Четырнадцать-пятнадцать лет, – беспечно ответил Кич.
– Можете объяснить, что вы подразумевали под темой урока «Мораль – это конструкция»?
Еще один драгоценный камешек, подкинутый Кирсти.
– Почему вы спрашиваете? Не понимаете значения слова «конструкция»?
– Отчего же, понимаю. Просто хочу знать, какие доводы вы приводили впечатлительным ученикам, большинство из которых девушки.
– Не большинство.
– Здесь почти семьдесят процентов девушек и тридцать – парней.
По крайней мере, если верить Кирсти, да и Кич не стал оспаривать.
– Что ж, это их выбор, а не намеренное давление с моей стороны. Статистика идет вразрез кинокурсу. Некоторые парни желают стать будущим Спилбергом или Скорсезе.
– В таком случае почему девушки посещают ваши уроки? Я имею в виду, вместо киноклуба.
– Девушкам такого возраста иногда не хватает уверенности даже за камерой, и они находятся в таком периоде жизни, когда должны принять решения, влияющие на их будущее. Думаю, некоторые протестуют против советов родителей, родственников или друзей. Я пытаюсь их разговорить, чтобы обсудить различные проблемы, например этическую дилемму, а потом сформировать собственные выводы. И прошу их поделиться со мной, что бы они предприняли, случись это с ними.
– Но вы не верите в традиционную мораль?
– Как я могу верить, когда принципы морали столь подвижны? Вернитесь на пятьдесят лет назад – и вас могут упечь в тюрьму за гомосексуализм, отвергнуть в обществе, если займетесь сексом вне брака, выгнать из родительского дома, если забеременеете без мужа. Времена изменились, – продолжал он, – и мораль, к счастью, меняется вместе с ними. В целом общество становится более терпимым.
Очень похоже на отрывок из дневника Элис Тил. Ясно, что ее взгляд на мир – отчасти результат его влияния. Но не было ли там чего-то большего? Возможно, это свидетельство того, что Кич приучал девушек думать так же, как он?
– Но общество по-прежнему не одобряет учителей, имеющих сексуальные отношения с ученицами.
– Я уже объяснял, – отрезал он, – что имею добровольные, взаимно верные, зрелые отношения с женщиной старше восемнадцати лет, достигшей возраста согласия, и она живет со мной. Тот факт, что я когда-то был ее преподавателем, значения не имеет.
– Почему же? Хотите заставить нас поверить, что, пока она ходила в школу, вы вообще ее не замечали? Вероятно, она даже посещала ваши уроки на тему «Мораль – это конструкция» и вы лепили из нее что хотели, пока не смогли как ни в чем не бывало объявить, что ей уже больше восемнадцати, все в порядке и никто ничего не сможет поделать.
– Можете думать что хотите, но все это никак не касается Элис Тил.
– Но вы и ее обучали, верно? – спросила Бэт.
– Я обучал сотни учеников. Но не вступал… – Он поколебался.
– В связь со всеми девушками? – закончила Бэт.
– Вы поняли, о чем я.
– Мы начинаем подозревать, что она могла быть связана с кем-то…
– У нее был парень, по крайней мере я так слышал.
– …С кем-то еще, – продолжила Бэт. – Возможно, с кем-то постарше.
– Во всяком случае, не со мной.
– С кем же?
– Понятия не имею! – рявкнул он. – Теперь вы закончили или намерены дальше очернять меня?
– Никто в вас не сомневается, – отрезал Блэк.
Кич резко закончил разговор и стал выпроваживать их из кабинета. Бэт пыталась расспросить о поданной против него жалобе, но он оборвал ее:
– Это подлые обвинения, выдвинутые трудным подростком. Жалобе не дали хода. Если не верите мне, спросите дружков из полиции.
– Оставляем вас проверять работы, – кивнул Блэк. – Пока.
Бэт и Блэк дожидались, когда у остальных учителей Элис будут окна в расписании или перемены, и допрашивали каждого. Один едва припомнил Элис, хотя больше года обучал ее географии. У Бэт создалось впечатление, что он из тех учителей, которые просто излагали материал, почти не общаясь с детьми. У Элис был другой учитель английского, но он не присутствовал в день ее исчезновения и постоянно путал девушку с ее подругой Кирсти. Последовали еще два бесплодных допроса учителей, выражавших тревогу за Элис, но утверждавших, что не имели с ней дела, кроме как на уроках, и ничего не знали о ее семье и личной жизни.
– Сколько всего еще в списке?
– Мисс Пирс, которая видела, как уходила Элис. И конечно, мистер Нэш, руководитель театральной студии, ставивший пьесу, в которой она играла, – сообщила Бэт.
– Оба очень важны, так что давайте разделимся, чтобы иметь достаточно времени. Кого пожелаете допросить?
Бэт втайне удивилась. Блэк предоставил ей право выбора? Ей казалось, что в отличие от нее Блэк вовсе не был убежден, что снимок, на котором Элис уставилась на Нэша, имеет какое-то значение, но, поскольку Бэт сказали, что он подвозил девушку домой, Нэш казался ей весьма подходящим кандидатом на роль мужчины без рубашки в спальне Элис.
– Беру Саймона Нэша, – решила она.
