Кирсти описывала мистера Нэша в самых восторженных эпитетах, но речь шла не только о внешности. Она также рассказывала, что он молод и вроде как вдохновляет учеников, в отличие от большинства учителей. А еще добавила, что он был «как с картинки». Очевидно, ему не было нужды учить кого-то. Он был обручен с дочерью наследника империи кондитерских, состояние которого заключалось в десятках пекарен по всему региону, включая крошечный филиал в Коллемби. Если вы покупали пирожное к ланчу, в пятидесяти случаях из ста оказывалось, что оно из их кондитерской.
– Не знаю, зачем он берет на себя труд приходить на занятия, – сказала Кирсти Бэт. – На его месте я бы не стала заморачиваться.
Бэт нашла его в фотолаборатории, смежной с кабинетом. Она знала, что Нэш вел фотоклуб, так что было неудивительно обнаружить его там. Дверь была открыта, и она видела, как Нэш взволнованно бегает по комнате. Она на мгновение остановилась в дверях класса, чтобы незаметно понаблюдать за учителем. Он стоял к ней спиной. Поднимал коробки, заглядывал за них, ставил на место, брал другие, снимал крышки, смотрел внутрь. Похоже, что-то искал.
– Что потеряли? – спросила она.
Он подскочил.
– Простите, – извинилась Бэт.
– Вы меня напугали, – пристыженно пробормотал Нэш. – И да, я ищу камеру. Старую, но все же.
– Как она выглядит?
– «Кэнон АЕ-1». Черная пластиковая ручка, серебристый корпус. Красивый футляр.
Интересно, почему он не поинтересовался, кто она такая? Но Бэт упорно продолжала спрашивать:
– Может, ее кто-то взял?
– Не хотелось бы никого обвинять, но я нигде не могу ее найти. Иногда я позволяю брать камеры. Но студенты должны расписываться в получении и приносить их вовремя. Таковы правила.
– Может, кто-то позаимствовал камеру и забыл записать в книге?
– Надеюсь на это. Директор взбесится, если узнает. Он выделяет фонды для фотоклуба и обвиняет меня в том, что я небрежно обращаюсь с оборудованием.
– Похоже, он не слишком терпим к чужим ошибкам.
– Он хороший директор. На самом деле отличный. Но дает вам знать, если вы подводите его, а я один из самых молодых учителей, так что…
– Вы чувствуете себя ребенком, которого отчитали в кабинете директора?
– Именно, – рассмеялся он с обезоруживающей улыбкой. – Понимаю, это глупо. Но все обойдется.
Он пожал ей руку. И снова эта улыбка. Неудивительно, что девушкам он нравился. Нэш был примерно ровесником Бэт и полностью соответствовал эпитету «горячий». Она решила не фокусироваться на его внешности и перейти к делу.
– Я Саймон, а вы Джейн, так?
– Нет. Я Бэт.
– Новый преподаватель? – уточнил он с сомнением.
– Нет, – призналась она. – Я работаю в полиции и пришла, чтобы поговорить с вами об Элис Тил.
32
Для преподавателя физкультуры мисс Пирс была чересчур субтильной, хотя двигалась с грацией прирожденной спортсменки. Блэк нашел ее, когда она шагала прочь от игровых полей в компании измученных, заляпанных грязью подростков, которых она уговорила на хоккейный матч. Судя по багровым лицам, она гоняла своих подопечных и в хвост и гриву.
Мисс Пирс увидела Блэка и, должно быть, поняла, что его приход как-то связан с пропавшей девушкой, потому что повернулась и крикнула, почти взвизгнув:
– Всем в душ! И это означает ВСЕМ!
Никто не возразил, не надулся и даже не застонал. Ученицы молча потрусили к раздевалкам. Кто-то довольно сильно хромал.
– Мисс Пирс, я детектив-сержант Блэк, хотел бы поговорить с вами об Элис Тил.
– В мой кабинет. – Она кивком показала направление. – И ради бога, зовите меня Джессикой. Вам не тринадцать лет.
Это казалось намеренным нарушением формальностей, но все же было произнесено не слишком охотно, словно ей было незачем все это объяснять. Ее кабинет был чуть больше стенного шкафа: письменный стол, встроенный душ в углу, спортивное оборудование на полу, стопка надувных кругов для бассейна.
– Вы были в школе в вечер исчезновения Элис. Мало того, были последней, кто ее видел.
– Да, но я видела ее издали.
– Это точно была она?
– Абсолютно. На ней была зеленая парка, как у Лиама Галлахера, и большая мешковатая сумка. Это была она.
– Очевидно, вы не могли определить, в каком она была настроении. Она выглядела грустной, рассерженной, а может, расстроенной?
– Из окна комнаты трудно было разглядеть, но по-моему, с ней все было нормально. Она просто шла по дорожке от школы. Я выглядывала своего парня, Роба, который должен был за мной заехать, иначе вообще бы ее не увидела.
– Рядом со школой был кто-то еще?
– Но не с Элис. Она шла одна. Единственный, кого я видела, кроме нее, – Саймон Нэш, наш преподаватель сценического мастерства. Он садился в машину.
Блэк ни единым жестом не намекнул Джессике Пирс, насколько это важно, но мысленно велел себе не забыть сказать Бэт, что Саймон Нэш отъехал от школы до того, как Элис ушла.
– Когда он отъехал, появился Роб, так что я помахала ему и быстренько вымыла чайную чашку. К тому времени как я снова выглянула в окно, Элис уже не было.
– Как по-вашему, куда она пошла?
– Полагаю, что по тропинке между коттеджами. Больше идти просто некуда.
– Вы сказали, что спешили встретиться с Робом.
– Не хотела заставлять его ждать.
– Но нашли время вымыть чайную чашку?
– Только чтобы избежать головомойки от директора. Грязные чашки – один из его пунктиков.
– Что вы думаете о директоре?
– В каком смысле?
– Во всех.
– Полагаю, он обычный.
– Всего лишь обычный?
– У него строгие порядки.
– Иными словами, он немного подонок?
– Не могу же я… – улыбнулась Джессика, намеренно не закончив фразу.
– Как насчет этики? – спросил Блэк.
Она недоуменно нахмурилась, но Блэк добавил:
– Некоторые учителя дружат или даже вступают в отношения с ученицами, настоящими или бывшими.
– Я абсолютно этого не одобряю. Если бы хоть что-то от меня зависело, всех бы уволила.
– Но от вас ничего не зависит.
– Ничего.
– И директор ничего не предпринимает. Понимаю, он озабочен тем, что профсоюз и все такое, но…
Джессика фыркнула:
– Дело вовсе не в профсоюзе. Тут совершенно другое.
– Другое? Что же именно?
