— Моя тетя, — поправил Джош. — Мой дядя умер пять лет назад.
— Если ты вырос в Огайо, как оказался в «Олифанте»?
— Просто взял и оказался. Ты же знаешь, как это бывает. Находишь работу. Остаешься ненадолго. Пробуешь что-то еще. Проходит пара лет, и все повторяется.
Чарли отметила неопределенность его ответа, решила, что это сделано нарочно, и продолжила:
— Тебе там понравилось? Работать садовником?
— Уборщиком, — уточнил Джош.
Чарли кивнула, разочарованная тем, что ей снова не удалось сбить его с толку. Ей нужно постараться.
— Тебе грустно уезжать?
— Пожалуй, да, — ответил Джош. — На самом деле я об этом не думал. Когда ты нужен своему отцу, ты срываешься с места не раздумывая, верно?
— Как по-твоему, ты долго пробудешь дома?
— Не знаю. Все зависит от того, как быстро он выздоровеет. Если это вообще возможно, — голос Джоша сорвался. Совсем чуть-чуть. Крошечная трещинка в его обычно спокойном тоне. — Мне сказали, что он в довольно тяжелом состоянии.
Еще один неопределенный ответ, хотя на этот раз Чарли усомнилась в том, что это намеренно. Джош говорил искренне. Достаточно искренне, чтобы она почувствовала укол вины за то, что усомнилась в нем. Она попыталась проанализировать ситуацию, исходя из того, что он говорит правду. Если это так, кем же выглядела она? Параноиком? Бессердечной гадиной?
Нет! Она выглядела осторожной. После того, что случилось с Мэдди, она имеет полное право быть такой. Вот почему она возобновила свой допрос.
— Мне жаль это слышать, — сказала она. — Что с ним случилось? Сердечный приступ?
— Инсульт, — откликнулся Джош крайне удивленно. — Я же сказал тебе об этом минут пятнадцать назад! Малыш, у тебя ужасная память!
Он впервые с начала разговора посмотрел на Чарли внимательно, и она заметила, как на его лице мелькнула тень подозрения. Он ее раскусил.
Плюс ко всему, он может задуматься, с чего это она вдруг задает так много вопросов. Или почему она не может вспомнить ни один из его ответов. Все это заставило Чарли добавить еще один пункт в свой список, кроме «Будь умной» и «Будь смелой».
Будь осторожной.
Smells Like Teen Spirit сменилась другой песней, которую Чарли тоже слышала только через стенку комнаты в общежитии. Помолчав несколько секунд, она произнесла:
— Извини за мою навязчивость. Если хочешь, я помолчу.
— Меня это не напрягает, — пожал плечами Джош, и глухой тон его голоса подсказал Чарли, что это может быть неправдой. Было бы нормально, если бы его это слегка напрягло.
— Мне просто любопытно, — добавила она. — Я видела «Олифант» глазами студента. По-моему, интересно получить представление об этом месте со стороны кого-то, кто там работал.
— Даже несмотря на то, что ты не собираешься вернуться?
— Может, и вернусь, — соврала Чарли. — Когда-нибудь.
— Ну, я не могу сказать, что с моей позиции все было так уж интересно.
— А я не помню, чтобы видела вокруг много уборщиков, — продолжила она. — В какие часы ты работал? Ночью? В выходные?
— Иногда. И днем тоже. У меня был плавающий график.
— Ты и в аудиториях работал?
— И в офисах. На самом деле, везде.
Джош снова отвернулся от дороги и опять смотрел на Чарли то ли с подозрением, то ли нет. Она понимала, что дело не только в его расплывчатых ответах. Это его сущность. Все, что касается Джоша, трудно прочитать.
Теперь ей нужно было использовать это в своих интересах.
— Какое твое любимое здание из тех, где ты работал? — поинтересовалась она.
— Мое любимое здание?! — удивился он.
— Ну, да, — кивнула Чарли. — У каждого есть любимое здание в кампусе. Мое — Мэдисон-Холл.
Джош неуверенно сощурился:
— Это то самое…
— С такой штукой наверху? — подхватила Чарли. — Ну да!
— Верно, — с готовностью согласился Джош. — Мне оно тоже нравится.
Чарли решила немного выждать. Обдумать варианты. Взвесить, что будет умнее, смелее и осторожнее. И после краткого молчания сказала:
— В кампусе нет Мэдисон-Холла. Я же шучу!
Джош стал подыгрывать ей, как она и рассчитывала. Хлопнув себя ладонью по щеке, он улыбнулся и выдал:
— Неудивительно, что я растерялся! Ты, конечно, была очень убедительна, но в глубине души я сомневался. Я никогда не слышал о Мэдисон-Холле.
И вот оно. В конце концов она обманула его. Однако сей факт не дал Чарли ощущения счастья. Совсем наоборот. Она стала чувствовать себя еще хуже, поскольку понимает, что ее подозрения если и не доказаны, то, по крайней мере, оправданы. Джош лгал ей. По меньшей мере, о работе в университете «Олифант». И, вероятно, обо всем остальном тоже.
Потому что Мэдисон-Холл в кампусе есть. Прямо в центре. Массивное здание с множеством колонн, в котором проводятся выпускные, концерты и выступления. Каждый студент знает о его существовании.
А значит, и каждый сотрудник тоже. Даже уборщик.
Чарли пришла к тревожному выводу, лишь увеличившему комок беспокойства в ее животе, который образовался, как только она увидела водительские права Джоша.
Джош не работает в «Олифанте»!
И никогда не работал!
А если он не студент и не работник, то кто? И почему он околачивался возле райдборда в кампусе?
И — самый большой, самый страшный вопрос — что ему нужно от Чарли, если, конечно, нужно?
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Когда они достигли склона, Джош переключился на более низкую передачу. Началась холмистая местность, способная перевести их через хребет, а затем вниз через водное ущелье Делавэр в Пенсильванию. С изменением высоты наплывал туман, клочья которого обволакивали «Гранд АМ» тем больше, чем выше он поднимался. Вскоре машина уже была окружена густой пеленой. Чарли смотрела в лобовое стекло и видела впереди только плотные серые завихрения. Боковое зеркало демонстрировало ту же картину позади них. Все машины, ехавшие поблизости, терялись в дымке. Чувство изолированности охватило Чарли, окутав ее, подобно туману.
Только она и Джош.
Наедине.
Песня закончилась, и, к удивлению Чарли, которая давно перестала замечать музыку, начался другой мотив. Она была слишком занята своими мыслями. Размышлениями о Джоше. Кто он такой? Чего хочет? Потерявшись в собственном мысленном водовороте, она снова положила ладонь на ручку двери. И на этот раз Чарли позволила ей там остаться.
В новой песне был мелодичный басовый рифф, который слегка напомнил Чарли о гитарном серф-роке, который постоянно слушали ее родители. Она знала название песни, но не помнила, откуда. Come As You Are.
