Джош знал о пропавшем зубе Мэдди потому, что именно он вырвал его у нее.
И это делало его ужаснее, чем недавно Чарли представляла в своем воображении.
Это делало его «убийцей из кампуса».
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Чарли замерла на пассажирском сиденье, с ужасом думая о том, что попала в немыслимую ситуацию.
Возможно, она находится в машине с человеком, который убил Мэдди.
Человеком, который, вероятно, планирует убить и ее.
Человеком, который прямо дал ей понять, что такой сценарий возможен.
Чарли неотрывно смотрела в лобовое стекло на желтые лучи фар, прогонявшие последние клочки тумана, внезапно вспомнив, что Джош говорил ей раньше.
Он все еще там.
Он может знать, кто ты.
В следующий раз он может попытаться прийти за тобой.
Чарли зацепилась за слово «может».
У нее не было доказательств, что Джош — «убийца из кампуса». Только смутное подозрение, основанное на том, что он что-то сказал.
Нет.
Не что-то.
Он много всего наговорил. И это — повод его подозревать. Чарли уже знала, что Джош солгал ей и продолжает это делать. Количество лжи, которую он нагородил с тех пор, как они покинули «Олифант», вероятно, на порядок превосходило количество правды.
Это, конечно, не означало, что он — убийца.
В частности, это не означало, что он — человек, убивший Мэдди.
Это не кино. Это не «Тень сомнения». То, что она пыталась думать как киношная Чарли, не означало, что их ситуации схожи. В конце концов, фильмы — это обман. И в глубине души Чарли отлично это понимала, просто всегда забывала об этом, когда гас свет, жужжал проектор и цвет заполнял экран. Вот почему Чарли всегда так их любила. Они немного волшебны и заставляют сиять холодную, серую и унылую реальность.
Повседневность.
Это лучший способ описать рутинное существование с его бесконечным парадом каторжного труда и разочарований. В реальной жизни люди не начинают внезапно исполнять песню. Они не сражаются с космическими монстрами. И они, конечно, не садятся случайно в машины с серийными убийцами.
— Ты что-то притихла, Чарли, — сказал Джош.
Чарли лихорадочно пыталась сообразить, что ответить. Она не хотела, чтобы Джош догадался о ее подозрениях или страхе. Фильмы научили ее, что хищники могут почувствовать страх.
— Наверное… да…
— Ты ведь не злишься на меня, правда? Из-за зуба? Знаешь, я ничего такого не имел в виду. Это было не намеренно.
— Знаю.
— Значит, все нормально? — уточнил Джош.
— Все хорошо, — согласилась Чарли и мысленно перечислила все, что в Джоше было определенно плохо, например то, что Джош — его ненастоящее имя или что он солгал о работе в «Олифанте» и о том, как он узнал, что «убийца из кампуса» вырвал у Мэдди зуб после того, как зарезал ее.
Чарли украдкой бросила взгляд на Джоша, ища хоть какое-то сходство между ним и темной фигурой, которую она видела в переулке в ночь гибели Мэдди. Все, что пришло ей на ум, было в лучшем случае расплывчато. Может быть, они одного роста. Может быть, у них общая ширина плеч. Но это все предположения. Правда в том, что Чарли никак не могла определить, один и тот же это человек или нет.
Внутри машины становилось невыносимо жарко, однако Чарли по-прежнему мерзла. Ей начинало казаться, что из-за столкновения экстремальных температур она может растаять в любой момент. Ее кожа слезет. Органы превратятся в гель. Она исчезнет. Единственное, что останется — дымящаяся груда костей.
И зубы, конечно.
Чарли подозревала, что имелась причина, по которой игра Джоша в двадцать вопросов привела ее к этому ответу. Возможно, он пытался сказать ей, кто он и что сделал. Окольное признание. Либо предупреждение.
Нельзя было исключать, конечно, и такую возможность, что он ничего не имел в виду, хотя это было очень сомнительно. Вероятность того, что он заговорил о зубе случайно, была столь же ничтожна, как и того, что она осознанно согласится на поездку с убийцей Мэдди.
И все же существовали только два варианта. Либо Джош — безобидный болтун, нагородивший кучу лжи, либо он — человек, который жестоко убил ее лучшую подругу и еще двух женщин. Чарли не могла придумать другого сценария между этими противоположными полюсами.
Столкнувшись с такой неопределенностью, она понимала одно и только одно.
Ей нужно выбраться из этой машины.
Немедленно.
Внешне складывалось впечатление, что Джош не представлял реальной угрозы. Но это не казалось важным, не имело особого значения. Альтернатива была слишком рискованной, чтобы рассматривать ее. Лучше всего ошибиться в сторону осторожности. Быть умным, быть храбрым, быть осторожным.
А это означало не оставаться в машине с Джошем.
Они спустились в долину Делавэр в нескольких милях от границы с Пенсильванией. Туман полностью рассеялся, открыв ночное небо, пульсировавшее звездным светом, реку слева от них и три полосы асфальта, тянувшиеся к горизонту перед ними.
Чарли по-прежнему была полностью сосредоточена на шоссе впереди и никак не могла заставить себя взглянуть на Джоша даже на секунду. Но каждой клеточкой ощущала его присутствие. Он был огромен. Казалось, что он заполнял собой всю машину. Ровный ритм его дыхания был хорошо слышен. Игнорировать его вообще не представлялось возможным.
Сбежать от него тоже было невозможно, разве что выскочить из машины. К этой идее Чарли возвращалась все снова и снова. Ее правая рука продолжала сжимать дверную ручку, пальцы крепко обхватили ее, готовые к действию.
Чарли сделала бы это, будь она в полной мере уверена, что такой прыжок не станет смертельным. Но это определенно могло произойти. Шансы выжить — пятьдесят процентов. Может быть, даже меньше, учитывая, что сейчас на дороге много машин. По подсчетам Чарли, сзади четыре. Четыре машины, которые, возможно, не успеют свернуть с дороги, если она прыгнет; их шины прогрохочут по телу девушки, словно по лежачему полицейскому.
Все было бы по-другому, если бы они ехали по правой полосе. Тогда Чарли могла бы попытаться выброситься на обочину дороги, где трава немного смягчила бы ее приземление. Но Джош направил «Гранд АМ» на центральную, его вождение было таким же ровным, как и дыхание. Он уверенно удерживал машину меж линий разметки. Вел с допустимым превышением скорости на три мили. Делал все, чтобы не привлекать внимание других автомобилистов.
Одна из машин позади них поменяла полосу движения, сдвинувшись вправо. Ее маневр оставил яркое пятно в боковом зеркале со стороны Чарли.
Фары.
Становились больше.
