— Нуар? — спросила Чарли и удивленно покачала головой. Неужели после года свиданий она ничему его не научила?
— Ну да, один из них. Тебя держат в плену, и единственный способ спастись — это связаться с твоим обеспокоенным другом и сказать ему кодовую фразу.
— И какая же кодовая фраза? — с серьезным видом интересуется Чарли, подыгрывая, благодарная Робби за то, что он решил попрощаться именно так.
Не грустно.
Кинематографично.
— Ситуация приобрела неожиданный поворот.
Робби произнес это так, словно пытался подражать Богарту, но, по мнению Чарли, это больше походило на Джимми Стюарта.
— А если все будет хорошо?
— Все идет гладко, любимый.
На этот раз он действительно прозвучал как Богарт, и сердце Чарли слегка оттаяло.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Я знаю.
Чарли не могла сказать, являлся ли ответ Робби намеренной отсылкой к «Звездным войнам» или это была просто счастливая случайность. В любом случае сейчас это не имело особого значения, потому что он снова целовал ее, обнимал в последний раз и прощался по-настоящему, так же грустно, как и в любом фильме. Боль в груди нарастала — острая боль, которая не отпустит Чарли всю дорогу домой.
— Ты по-прежнему особенная, Чарли, — произнес Робби. — Мне нужно, чтобы ты это знала.
Потом он ушел. А она продолжала стоять на обочине одна со своей коробкой и двумя чемоданами — ситуация, наконец, становилась реальной.
Она это делает.
Она действительно уезжает.
Через несколько часов она окажется дома. Возможно, посмотрит фильм с бабушкой Нормой и, вероятно, будет на пути к себе той, которой была раньше.
Чарли открыла рюкзак и достала флакон с оранжевыми пилюлями, который с сентября валялся на дне. Внутри флакона еще оставались крошечные таблетки, которые очень напоминали ей драже M&M’s, когда она их принимала. Пока она их принимала.
Она солгала Робби. Уже три дня как она перестала это делать, несмотря на обещание психиатра, который их выписал, что они избавят ее от фильмов, возникающих в голове. Они помогали. Но вместе с тем делали ее сонной и беспокойной, она постоянно колебалась между этими двумя крайностями. Результатом стали недели бессонных ночей и потерянных дней. Вампир. Вот во что превратили ее оранжевые таблетки.
Чтобы избавить ее от этого состояния, психиатр назначил маленькие белые таблетки, помогающие заснуть.
Те были еще хуже.
Настолько, что она давно избавилась от них.
Теперь пришло время попрощаться с оранжевыми. Она покончит с таблетками любого цвета.
Чарли сошла с тротуара, прошла несколько ярдов до ливневой канализации, вырубленной в асфальте, с наслаждением высыпала туда таблетки и с удовлетворением наблюдала, как они отскакивают от металлической решетки, прежде чем провалиться вниз, в темноту. Баночка из-под них отправилась в ближайший мусорный бак.
Вернувшись к коробке и чемоданам, Чарли плотнее закуталась в свое красное пальто. Ноябрьская ночь на стыке осени и зимы. Небо чистое, звезды яркие, а воздух настолько студеный, что невольно появлялась дрожь. Или, может быть, ее трясло от того, что она была одна на улице, в то время как убийца — на свободе.
Даже если бы она не сознавала опасность сама, ей напомнил бы об этом флаер «Вернем себе ночь»
[7], приклеенный к стоящему рядом уличному фонарю. Листовки — это был прямой ответ на убийство Мэдди. Как и бдения при свечах. И приглашенные ораторы. И консультанты-психологи, которые явились в кампус, вооруженные брошюрами и благими намерениями.
Чарли избегала всего этого, предпочитая горевать в одиночестве. В результате она не испытывала страха, охватившего кампус в последние два месяца. Большую часть времени она проводила взаперти в своей комнате, и поэтому у нее не было причин бояться.
Однако теперь она ощущала холодное покалывание в области затылка. Не помогал и список правил, напечатанных на листовке, большинство из которых она в данный момент времени нарушала.
Никогда не выходи ночью одна.
Всегда ходите парами.
Всегда сообщай кому-нибудь, куда идешь.
Никогда не доверяй незнакомцу.
Последнее заставляло Чарли крепко задуматься. Потому что, как бы ей ни хотелось считать иначе, Джош был незнакомцем. Или будет таковым, если все-таки приедет. Чарли не носила часов и понятия не имела, сколько времени. Но она подозревала, что уже почти четверть десятого. Если он не появится в ближайшее время, у нее не будет иного выбора, кроме как вернуться в общежитие. Наверное, ей уже следовало бы это сделать. Черт, если верить флаеру «Вернем себе ночь», она вообще не должна быть здесь! Одна, на обочине с чемоданами и коробкой, она выглядела как человек, который явно собрался в поездку и о котором никто не станет беспокоиться в течение нескольких ближайших дней.
Поскольку ее потребность уехать значительно перевешивала страх, она осталась на месте, наблюдая за въездом на парковку. Довольно скоро на горизонте появилось свечение.
Фары.
Они устремились вглубь стоянки, прежде чем развернуться по широкой дуге и нацелиться прямо на нее. Она щурилась от их яркого света и смотрела под ноги, где тень, словно призрак, вытягивалась позади, поверх припорошенной снегом травы. Через секунду у тротуара припарковалась машина. Дверь со стороны водителя открылась, и появился Джош.
— Чарли, привет! — сказал он с застенчивой улыбкой, так же, как в первый день.
— Привет!
— Извини за ночную поездку, — продолжил Джош. — По-другому не получилось.
— Я не против.
За последние два месяца Чарли достаточно привыкла к темноте. По ночам она чаще всего бодрствовала до рассвета, отчасти благодаря своим таблеткам. Ее комната в общежитии освещалась только экраном телевизора.
— Ну что ж, ваша карета ждет. — Джош похлопал по крыше машины. — Не совсем лимузин, но доставит туда, куда нам нужно.
Чарли на мгновение задержалась, чтобы осмотреть машину. Сланцево-серый «Понтиак Гранд АМ» выглядел — по крайней мере, на ее взгляд, — далеко не рухлядью. Капот свежевымытый. Никаких явных царапин или вмятин. Определенно никаких тонированных стекол. Чарли заглянула на переднее сиденье, которое, к счастью, пустовало. На такой машине мог бы ездить ее отец, если бы он все еще был рядом. Безопасный автомобиль. Вероятно, надежный. Машина, созданная для того, чтобы сливаться с толпой.
Джош посмотрел на коробку и чемоданы у ее ног.
