— В Поконосе. Мы в очень симпатичной закусочной. Называется Skyline Grille.
Она надеялась, что Робби все это записывает. Или, по крайней мере, запоминает. И как только она повесит трубку, он позвонит в полицию.
— Ты можешь уйти? — спросил он.
— В данный момент нет. Наша еда почти готова.
— Черт. — Робби беспомощно замолк. — Чем я могу помочь? Скажи мне, что делать.
Чарли не знала, что ответить. У нее кончились кодовые слова. Они не продумывали их дальше, потому что, честно говоря, все это было шуткой. Просто Робби придумал что-то, чтобы облегчить боль от ее отъезда. Но теперь ее жизнь может буквально зависеть от того, что она сейчас скажет.
— Просто посмотри кино, — говорит она. — «Тень сомнения», например.
Она надеялась, что Робби поймет намек. Он, конечно, видел этот фильм. Она заставила Робби посмотреть его в первый месяц их знакомства, чтобы он понял, как она получила свое имя. Теперь, как ей хотелось надеяться, он поймет, что сюжет фильма сбывается. Жизнь, имитирующая искусство в худшем виде.
— Я должна быть дома примерно через четыре часа, — сказала она, на этот раз полностью для Джоша. Не очень тонкое напоминание о том, что ее бойфренд ожидает, что она будет дома к определенному часу, и будет волноваться, если этого не произойдет. — Я позвоню тебе, когда доберусь.
— Чарли, подожди…
Прежде чем Робби успел сказать что-нибудь еще, она повесила трубку, будучи не в силах вынести звук его голоса, такой отчаянный и беспомощный. И она хотела избежать сентиментального прощания. Сегодня от нее не будет никаких последних слов. Нет, если она сможет себе помочь.
— Все нормально? — спросил Джош, на что Чарли согласно кивнула.
— Хорошо. Здесь холодно, — отметил Джош и одарил ее своей идеальной улыбкой. — Не хочу, чтобы ты замерзла до смерти.
Интерьер. Квартира Робби — ночь
Робби все еще сжимал трубку, хотя прошла целая минута с тех пор, как Чарли дала отбой. Недавний подарок на день рождения от его родителей, одно из тех новых дорогих беспроводных устройств, которые он считал бессмысленными. Однако теперь Робби понимал, для чего придуман радиотелефон. Он позволял ему расхаживать по спальне, не запутываясь в шнуре.
И он шагал.
Туда — сюда.
Туда — обратно.
Достаточно активно, рискуя протереть ковер, если просто продолжит ходить и ничего не предпримет. Но он знал, что это не вариант. Он должен что-то сделать.
Поэтому набрал *69, чтобы перезвонить по последнему номеру, с которого ему звонили.
Он продолжал расхаживать по комнате, пока слушал гудки.
Туда — сюда.
Туда — обратно.
Пять минут назад он крепко спал, погрузившись в сон, который уже не помнил. Затем на прикроватной тумбочке зазвонил радиотелефон и выдернул его обратно в настоящее, словно рыболовной удочкой. Робби не торопился с ответом, раздраженный тем, что его разбудили, хотя предполагал, что, скорее всего, это Чарли решила отметиться, как он ее просил. Робби даже испытывал искушение проигнорировать звонок и просто позволить трубке продолжать трещать. Потому что Чарли была права. Они ехали из Нью-Джерси в Огайо. Обычная скучная поездка, какие часто случаются в этой стране.
Но это была не единственная причина, по которой Робби медлил с ответом. В конце концов, Чарли бросила его. Официально — нет. Но в какой-то момент Робби осознал, что именно это и произошло. Долгое, медленное, болезненное расцепление в противоположность чистому разрыву. И он провел остаток ночи, ощущая грусть и жалея себя.
Поэтому, когда затрезвонил телефон и он предположил, что это Чарли, мелкая, раненая часть его не хотела брать трубку. Он подумал, что, возможно, если он оставит звонок без ответа, Чарли решит, что его нет дома. Что он в одном из многочисленных баров «Олифанта» за пределами кампуса, болтает с одной из пьяненьких студенток, которые слишком охотно пошли бы с ним домой. И что, если она так решит, это заставит ее ревновать. А если она станет ревновать, то может начать скучать по нему. А достаточно соскучившись по нему, она, возможно, захочет вернуться.
В конце концов Робби, разумеется, не удержался и ответил.
Чарли была слишком особенной, чтобы ее игнорировать.
Поэтому он схватил трубку, поздоровался и приготовился к быстрому обмену дежурными репликами или, возможно, к какому-нибудь неловкому бессмысленному трепу. Он, конечно, не ожидал того, что произойдет дальше, что прозвучит тот самый ужасный код, который он придумал в шутку.
Ситуация приобрела неожиданный поворот.
Сперва он подумал, что Чарли шутит. Щепотка киношного юмора, призванная показать, что она все еще любит его и все еще думает о нем. Но потом Чарли сказала: «Я серьезно», и все изменилось.
И вот теперь он расхаживал взад — вперед.
Туда — сюда.
Туда — обратно.
Тем временем его телефон продолжал дозваниваться, а он продолжал надеяться, что Чарли снимет трубку, скажет ему, что это была просто шутка, что все в порядке, что все идет гладко, назовет его милым… Когда пятый гудок остался без ответа, Робби дал отбой, перестал расхаживать по комнате и начал думать, как поступить дальше.
Решил набрать 411
[41]. Это, по крайней мере, надежная, достоверная информация. На этот раз на другом конце провода ответили. Робби сообщил им название закусочной, в которой, по словам Чарли, она находилась. Добавил, что это где-то в Пенсильвании, и попросил уточнить, где именно она может располагаться. Оператор, благослови ее Господь, отреагировала мгновенно.
Округ Монро. Пайк Тауншип. Дэд-Ривер-Роуд.
— Возможно, у вас есть номер телефона полицейского управления Пайк Тауншип? — спросил Робби.
Да, номер имелся. Оператор соединила их, и через два гудка он уже разговаривал по телефону с местным диспетчером.
— Я беспокоюсь о своей девушке, — сказал он. — Я думаю, у нее неприятности.
— Какого рода неприятности, сэр?
— Я точно не знаю.
— Она с вами?
— Нет, — признал Робби. — Она в Поконосе. В вашем городе. В закусочной под названием Skyline Grille.
— Она связалась с вами оттуда?
— Да.
— Она сказала, что ей грозит опасность?
— Не совсем, — ответил Робби. — Она не могла говорить прямо. С ней мужчина. Я думаю, он подслушивал. Они должны были вместе ехать в Огайо, но съехали с шоссе и теперь сидят в закусочной.
Голос диспетчера, такой спокойный и деловитый несколько секунд назад, стал скептичным:
