Чарли могла только представлять, как она выглядела в глазах официантки.
Задыхающаяся.
Потная.
В крови.
— Джош, — выдохнула она. — Он напал на меня. И я… я ударила его ножом.
Костлявая рука Мардж взлетела ко рту.
— Ты в порядке?
Тело Чарли ответило за нее. Ее ноги, онемевшие от шока, страха и безостановочного бега, стали подгибаться. Ее пошатывало. Сначала немного, потом сильнее. Внезапно она почти опрокинулась, но ей удалось выпалить целую фразу:
— Кажется, мы должны позвонить в полицию.
— Конечно, — согласилась Мардж, бросаясь к ней. — Конечно, конечно…
Чарли все еще шатало, когда женщина, шаркая, подошла к ней сзади. Сначала девушка думала, что официантка пыталась удержать ее в вертикальном положении. Но неожиданно рука Мардж зажала ей нос и рот.
Мокрая ладонь, которой она только что держала тряпку, воняющая плесенью и чем-то еще, теперь была прижата к коже Чарли. Какой-то сильный запах заставлял Чарли дергаться и вызывал головокружение.
Чарли продолжала падать. Мало того, что закусочная вращалась, так ее еще размывало. Стены, пол, потолок — все превращалось в туман. Музыкальный автомат растворился последним. Его разноцветные огоньки вспыхивали, как спички перед тем как их задувают. Затем он тоже исчез.
Час ночи
Интерьер. Комната в общежитии — день
Чарли проснулась в постели.
В своей постели.
Это комната в общежитии в «Олифанте». Она поняла это сразу, еще даже не открыв глаз, потому что кровать провисала в центре, как гамак, что всегда помогало ей лучше спать, хотя именно из-за этого она просыпалась с пульсирующей болью в нижней части спины.
Но сейчас пульсации не было. Ей казалось, что она плыла. Не в кровати, а чуть выше, парила, как Линда Блэр в «Экзорцисте».
Здесь был кто-то еще. Стоял у кровати. Пах сигаретным дымом и «Шанелью № 5».
Мэдди.
— Проснись, проснись, — щебетала она.
Глаза Чарли широко распахнулись, когда она увидела свою подругу. На Мэдди костюм от Шанель. Классика. Как у Джеки Кеннеди в «Далласе», только у нее лимонно-зеленый, а ткань на рукаве натянута. В руке, одетой в белую перчатку, бокал шампанского. Другой она держала тарелку, на которой лежал кусок торта.
— С днем рождения, Чарли!
Мэдди улыбнулась.
Широко.
Ее красные губы кривились в гримасе, открывшей темное пространство там, где должен был находиться один из ее клыков. Десна все еще кровоточила — ровная струйка, которая попадала на нижнюю губу Мэдди и стекала по ее подбородку, прежде чем багровыми капельками упасть на торт.
Интерьер. Закусочная — ночь
Чарли, вздрогнув, проснулась.
Не в своей постели. Не в своей комнате в общежитии.
Она обнаружила себя на деревянном стуле. Скрипучем. Неудобном. Его прямая, как шомпол, спинка заставляла ее держаться неестественно прямо, ее позвоночник скрипел от напряжения. Она попыталась сгорбиться, но не смогла. Словно ее приклеили к этому стулу.
Только попытавшись пошевелить руками, она заметила, что они опутаны веревками. Они обвивались вокруг ее запястий, связывали их с подлокотниками. Такие тугие, что впивались в кожу и нарушали кровообращение. Ее пальцы побелели. Она двигала ими, но ничего не чувствовала.
То же самое происходило и с пальцами ног — из-за веревки, обернутой вокруг лодыжек и примотанной к ножкам стула.
Еще одна крепко стягивала верхнюю часть тела в двух местах — прямо под грудной клеткой и у основания шеи. Было очень трудно дышать. Паника, как вода, наполняла Чарли, угрожая утопить.
— Помогите! — прокричала она, издав при этом булькающий звук, словно в ее легких действительно имелась вода. — Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне!
В темноте раздался хриплый приглушенный голос Мардж.
— Никто тебя не слышит, милая. Никто, кроме меня.
Затем сработал выключатель и единственная голая лампочка, свисавшая с потолка, залила все вокруг ярким, беспощадным светом.
Маленькая комната.
Идеально квадратная.
Вдоль стен от пола до потолка стеллажи.
На них нагроможденные банки, ящики, коробки и урны. Мардж прислонилась к одной из полок, наблюдая за ней.
— С возвращением, — усмехнулась она.
Через дверной проем позади женщины, на другой стороне узкого коридора, Чарли заметила встроенный холодильник. Его дверца была плотно закрыта, за ней слышался ровный приглушенный гул. Справа от холодильника высилась стопка деревянных ящиков, за которыми виднелся кусочек кухни.
Она все еще оставалась в закусочной.
Хотя понятия не имела, почему.
Чарли попыталась высвободиться, почувствовала, как дергается стул.
— Что происходит? — спросила она, явно ничего не понимая.
— Будет лучше, если ты станешь вести себя тихо, — предупредила Мардж.
Такое вряд ли было возможно. По крайней мере сейчас, когда Чарли привязана к стулу в помещении, похожем на склад.
— Не знаю, зачем вы это делаете, но еще не поздно остановиться. Вы можете просто отпустить меня, я уйду и никогда ничего никому не расскажу.
Эта идея не очень нравилась Мардж. Официантка нахмурилась и засунула руку в карман фартука.
— Вы собираетесь меня убить?! — вскрикнула Чарли.
— Пока не знаю, — ответила Мардж. — Может быть. Это зависит от тебя.
Чарли не знала, что делать с такой информацией. Она засела в ее мозгу, как камень в потоке — тяжелый и неподвижный даже в том случае, если течение водоворотом кружится подле него.
— Чего вы от меня хотите?!
На холодильнике за спиной Мардж образовался круг света, который становился все больше. Чарли предположила, что это из-за машины, въезжавшей на стоянку: дальний свет фар проникал через круглое окно в двери, ведущей в обеденный зал. Таким образом, становилось ясно, что дверь и столовая находились слева от них. Полезное знание, если Чарли попытается сбежать. Появись у нее такая возможность. Веревки оставались все так же туго натянутыми, несмотря на все попытки ослабить их.
Свет на холодильнике погас.
Чарли слышала (или думала, что слышала), как медленно открывалась дверца машины.
Она убедилась в этом только через две секунды, когда услышала узнаваемый хлопок.
Определенно дверь машины.
Там кто-то был.
И судя по озабоченному выражению лица Мардж, кто бы это ни был, она его не ждала.
