Я хотела отмазаться какой-нибудь ничего не значащей фразой, а потом в памяти всплыли недавние слова Эрика про то, что хорошо бы уметь свои мысли и эмоции выражать словами, через рот.
Подумала: в самом деле, что я, маленькая, что ли? Большинство проблем взрослых людей идет от неумения разговаривать друг с другом и выражать свои эмоции вслух.
Поэтому я все взвесила и сказала честно:
— Мне неприятно, что я сегодня весь день провела, зарывшись с головой в документы, а вы в это время обучали моих одногруппников всяким интересностям и полезностям. Я бы тоже хотела принять во всем этом участие, и сейчас меня переполняет досада и некоторая зависть, что ли. Понимаю, что сейчас нужно в первую очередь с проблемами инквизиции разобраться, убрать всех потенциальных жертв. Понимаю, что вы руководитель, и вам виднее, кого, как и где задействовать. Но также понимаю, что мне теперь, возможно, будет сложнее догнать своих одногруппников по результатам. Которые, возможно, в итоге окажутся такими низкими, что для вас это будет удобным поводом исключить меня из инквизиции. Как вы мне ранее и говорили: помогу вам разобраться с Одинокими Тенями, в потом вы радостно "вышвырнете меня в окно".
Ну вот, высказалась. Даже легче как-то стало. Хотя в горле все равно застрял дурацкий ком сдерживаемой обиды.
— Вот оно что, — негромко произнёс Морис. — Спасибо за честность, Флорианетта. Мне нравится ваша прямолинейность. Но давайте мы знаете что сделаем?
— Что?
— Забудем первый день вашего появления в Штабе, — усмехнулся он. — Сделаем вид, что не было ни сыворотки Фелкуса, ни моих громких слов про вышвыривание вас в окно.
— Ни моих помывок в вашей душевой? — невольно улыбнулась я.
— Ну это мы как раз можем не забывать, — хитро сощурился Морис.
Продолжил он другим тоном:
— Я человек эмоциональный, темпераментный. Мне проще выплеснуть эмоции сразу наружу, а не копить их в себе. На тот момент вы изрядно выбили почву у меня из-под ног. Я, знаете ли, к такому не привык. Обычно, когда мне что-то не нравится, я просто гаркаю на всех, и меня беспрекословно слушаются, а с вами все мои системы дали сбой.
Невольно усмехнулась и подняла, наконец, взгляд на Мориса. Он уселся напротив, навалившись на стол, и наблюдая за мной с теплой улыбкой.
— Вам сегодня было поручено выписать всех потенциально возможных жертв, потому что вы точно знаете, кого и как отбирать, и вам точно можно поручить контроль такого важного задания. Я уверен, что вы не допустили ошибки. У нас сейчас первоочередная задача — остановить все эти похищения Теней раз и навсегда. Всё остальное вторично и легко нагоняемо. А что касается результатов по сравнению с другими вашими одногруппникам… Мне не составит труда провести вам парочку индивидуальных уроков. Вы очень быстро улавливаете суть и обучаетесь быстро, так что…
И посмотрел на меня так двусмысленно, что у меня закралось смутное подозрение, а будем ли мы заниматься освоением магии на этих самых индивидуальных уроках?
— И вообще, по-моему, мне в итоге придётся под вас новый отдел инквизиции открывать, — задумчиво произнес Морис. — Теневой. И ставить вас его главой. Так что в моих же интересах скорее натаскать вас по базовым навыкам, а потом заставить вести лекции по теневому миру всей инквизиции.
— Вы серьёзно? — вскинула я брови.
— Да куда уж серьезнее, — вздохнул Морис. — Буду приходить к вам вместе с остальными, внимательно слушать и строить красивые глазки, чтобы мне поставили зачет автоматом. А вы будете вредничать и заваливать меня отработками. М-м-м, сказка.
Я рассмеялась, представив себе эту картину. Куратор тоже широко улыбнулся, не сводя с меня глаз.
— Кстати, я нашел вашу сережку, — неожиданно произнес Морис.
— Сережку? — я недоуменно посмотрела на украшение в руках Мориса и коснулась мочки уха, на которой в самом деле не оказалось серьги. — Ой… А я и не заметила, когда она упала…
— Вы очень быстро убегали от Эрика Кларксона, — улыбнулся Морис.
Я смутилась и хотела забрать украшение, но Морис неожиданно подался вперед, перегнувшись через стол и оказавшись очень близко.
— Позволите мне?..
Дожидаться одобрения он не стал и сам потянулся вернуть сережку на место. Да только он явно не ставил целью скорее вдеть ее в мочку уха, потому что его пальцы нарочито медленно убирали волосы в сторону особо ласковым жестом. Морис неотрывно смотрел мне в глаза, и этот взгляд гипнотизировал, заставлял мое сердце биться чаще.
— Не могли бы вы не склоняться надо мной так низко, господин инквизитор? — шепнула, когда Морис защелкнул сережку, но отодвигаться и убирать от меня руки не торопился.
— Могу. Но не хочу, — тоже шепотом.
Я судорожно вздохнула, боясь даже пошевелиться. Ощущая бегущие по спине мурашки от нежных прикосновений к уху.
— Ты вкусно пахнешь, — шепнул Морис, не отрывая от меня взгляда.
— Клубникой?
— Собой.
Ата-та, а голову-то как повело!..
Морис сейчас был так близко, а его рука ласково скользила по моей щеке…
— Что ты делаешь?..
— А ты как думаешь?..
Он подался вперед, и мои глаза стали невольно закрываться в предвкушении такого сладкого, и желанного, и…
— Мистер Кларксон! — раздался чей-то голос со стороны входа в зал общей работы. — Мистер Кларксон, отобранные инквизиторы к отбытию на Водный Кордон готовы! Ждем ваших дальнейших распоряжений!
Я вздрогнула всем телом и отпрянула от Мориса как можно дальше, снова уткнулась в свои записи, пытаясь изображать бурную рабочую деятельность. Покосилась на Мориса. У него было такое выражение лица, будто он был готов убивать этого несчастного инквизитора сию же секунду.
— Вас понял, Хлергис. Сейчас мы идем. А теперь скройтесь, пожалуйста, с глаз моих долой, как минимум до послезавтра.
— Опять? — удивился паренек.
— До конца недели, — добавил Морис убийственно холодным голосом.
— Вас понял, господин инквизитор! Будет сделано!
Хлергис умчался прочь, буквально сверкая пятками, и мы с Морисом вновь остались одни в зале. Да только волшебство момента было нарушено, и в воздухе повисла неловкость.
— Прибить его, что ли, — пробормотал Морис, нервно постукивая пальцами по столешнице.
— Чтоб не мучился? — невольно улыбнулась я.
— Чтоб меня не мучил.
Он смерил меня тяжелым взглядом и негромко заметил:
— Ты дышишь так часто, будто пробежала марафон.
— Это… ничего не значит.
Морис скептично хмыкнул.
— Ну разумеется.
Я поправила воротничок блузки и, все также не поднимая глаз на Мориса, быстро произнесла:
