Дикая головная боль. Боль по всему телу. От осколков разбитой витрины, от ножевых ранений. Я даже не пыталась выкарабкаться и пошевелиться, потому что это не имело смысла. Всё — не имело смысла.
Просто лежала на спине, глядя в потолок и чувствуя, как жизнь стремительно утекает из меня. В который раз. Вокруг была кровь, много крови, но на нее я тоже не обращала внимания. Какой смысл?
— Флора!!!
Ко мне подскочил белоснежный мейн-кун. Его при ударе откинуло в сторону от меня, он даже не успел как-то среагировать.
Да он и не мог успеть. Это ведь не мой сон. И правила тут таковы, что мне никто не должен помогать.
Кот наворачивал вокруг меня круги, трогал лапками, яростно шипел и продолжал панически метаться.
— Долбанные лапы!! У меня не получается превратиться в человека, а без рук я не могу тебя исцелить!..
— Так и не надо. Бесполезно же, — вяло улыбнулась я. — Это всё не имеет смысла. Не мельтеши, сейчас сон все равно сменится.
Едва договорила, как сердце остановилось, и сознание отключилось. Но ненадолго: скоро я открыла глаза, обнаружив себя посреди некой ярмарочной площади. Пространство вокруг еще не до конца сменилось, оно только было в процессе трансформации.
Но вот интересно: сон сменялся, а кот остался. Стоял рядом со мной и в ужасе смотрел то на меня, то по сторонам. Все такой же белый, с красивым золотым отливом. Только ошарашенный всем увиденным.
Это странно, что кот остался, потому что в каждый новый сон переходила лишь я одна. Все остальные декорации сменялись молниеносно. А это значит что? Значит, кот — не декорация. Черт, неужели правда Морис?..
— Глорик, говоришь, за тобой пришёл, — пробормотала я задумчиво. — Хм…
Честно говоря, не знала, мог ли он пройти в чей-то сон на Водном Кордоне. Наверное, мог, если постараться. Я-то при засыпании мгновенно в ловушку эффундов попала, а сюда фамильяру хода нет. Но по чужим снам Глорик вполне мог пробежаться. Наверное…
— Ладно, допустим, ты мне не мерещишься. Хотя мне, честно, странно об этом думать… Но допустим. Тогда тем более — уходи отсюда. Я не знаю, может ли тебе тут что-то навредить. Но если ты настоящий, а не плод моего воображения, то беги как можно дальше. Здесь опасно.
— Н-да, я заметил, — нервно дернул хвостом кот, внимательно разглядывая меня. — Что произошло? Ты… Ты умирала. Как будто бы по-настоящему. От тебя исходила четкая аура умирающего человека. Тебя исполосовало стеклами и ножами. Почему на тебе нет никаких повреждений?
— Так сон же, — пожала я плечами с совершенным безразличием. — О, мороженое!..
Мимо по ярмарочной площади проходил мороженщик, раздавая всем холодное лакомство, и я взяла из его рук шоколадный рожок, усевшись прямо на зеленый газон.
Морис, устроившийся рядом на траве, смотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Почему ты так спокойно на все реагируешь? Тебя только что убили! А ты сидишь тут и… ешь мороженое?! Это нормально вообще?
— Последняя радость умирающего! — с легкой истеричностью заявила я.
Помолчала немного и добавила уже не так бодро:
— После двадцатой смерти подряд перестаешь реагировать на такие вещи, как летящий на тебя грузовик и острые стекла, впивающиеся в тело. И просто радуешься мороженому.
— После… какой? — тихо переспросил Морис. — Двадцатой? А… сколько их тут у тебя всего уже было?
— После тридцатой сбилась со счета, — пожала я плечами.
Морис молчал. Долго. Напряженно. Жаль, что физиономия мейн-куна плохо передавала эмоции, но шоковое состояние Мориса было очевидно.
— В этом заключается суть ловушки, — продолжила я, слизывая верхушку клубничного мороженого. — В бесконечном страдании. Я теневик, и моя Тень очень плотно привязана к телу, она является частью меня, ее нельзя просто так украсть, как у любого другого волшебника. На изнанке же всё шиворот навыворот: там Тень важнее телесности, тело является лишь приложением к духу. В отличие от реального мира, где все как раз наоборот, и без тела не обойтись. Но вот если вымучить меня бесконечным страданием, то в какой-то момент я окончательно потеряю телесность в реальном мире. Прямо во сне. И тогда мою Тень можно будет очень легко забрать. Легче легкого. Эффунды — я так поняла, ты уже знаешь про этих хищных духов сновидений, да? — они давно охотятся за моей Тенью.
— На кой им это нужно? Зачем тебя в эту ловушку сунули? Чего от тебя хотят эти эффунды?
— Бессмертия, — прошептала я.
— Чего? — не понял Морис.
— Бессмертия, — повторила чуть громче и в ответ на недоуменный взгляд добавила: — Я бессмертна, Морис. Вернее, моя Тень бессмертна. Бессмертна, неуязвима и чрезвычайно сильна. И есть много желающих исправить этот мой недостаток, ведь при большом желании и определенном усилии его можно отобрать. Отобрать то, что якобы несправедливо принадлежит мне, присвоить себе и воспользоваться по своему усмотрению.
Повертела в руках наполовину съеденный рожок мороженого и заговорила негромко:
— Ты спрашивал, почему мои родители перебрались из города Теней в реальный мир. Так вот… Они перебрались, чтобы защитить меня от ловцов сновидцев как раз. В реальном мире это сделать проще. На меня всегда охотились, с самого рождения. Мне не повезло родиться с очень сильной Тенью. Знаешь, мои родители довольно могущественные высшие духи. Были могущественными. Духи Теневого города редко заводят детей, им обычно это неинтересно. Но если уж такое случается, то их магия объединяется, удваивается и вливается, так сказать, в их плод любви. У сильных духов всегда рождаются сильные одарённые в магическом плане дети. У меня большой потенциал, я знаю, что пока не раскрыла его даже на десять процентов. Ну, уже, видимо, и не раскрою… Ладно, не суть. Суть в том, что вся эта сила исходит от Тени. Волшебники в реальном мире обычно измеряют силу друг друга яркой магической Искрой, но дело не только в ней. Магическая Искра без Тени не держится, так что для развития мага важна совокупность факторов. У верховных магов и Искра яркая, и Тень сильная. Искра — это связь с реальным миром. Тень — связь с изнанкой мира. Только тот, кто способен закрепиться в обоих областях, способен стать верховным, так уж заведено.
Задумчиво откусила вафельку от рожка мороженого, наблюдая за ярмарочным фокусником, который выступал на сцене неподалёку.
— Если присвоить мою Тень, то можно воспользоваться ею в разных целях. Можно просто присвоить ее себе и жить вечно. Ну, относительно вечно — пока жив этот мир, но по человеческим меркам это бесконечно долго. Можно использовать энергию Тени и устроить какой-нибудь апокалипсис местного масштаба. Можно заменить одной моей Тенью сотни других обычных. И, например, прорвать материю реальностей. Если мою Тень поглотят эффунды, плохо дело будет. Они скорее всего смогут вырваться в реальный мир и поглотить тысячи Теней тысяч волшебников. Я сейчас думаю, что им это нужно, чтобы накопить много, очень много энергии, чтобы вернуть к реальной жизни древнего духа хаоса Эффу. Я-то была уверена, что Эффу давным-давно канул в лету, и не понимала мотивов, но сейчас пазл вроде складывается, с моей украденной Тенью это можно очень быстро провернуть… Морис? Ты как-то подозрительно долго молчишь.
