Он прищелкнул пальцами, и я в ужасе уставилась на то, как у Кейджа прямо на глазах исчезал рот. Заклинание абсолютной немоты, в самой жесткой форме.
— Походи так денек-другой, — сказал Морис. — Глядишь, в следующий раз будешь лучше следить за своим грязным языком.
Он убрал ногу с горла Кейджа и мрачным взглядом обвёл притихших вокруг инквизиторов.
— Мы в Генеральном Штабе, или где? — очень громко и зло произнес Морис, в звенящей тишине его яростный голос было слышно во всех уголках атриума. — Что за серпентарий вы тут развели? Мы на ярмарочной площади тусим, что ли? Сплетнями обмениваться в клуб по интересам пришли? Играем в доминанта и унижение? Возомнили себя влиятельными особями? Чувствуем себя выше и круче кого-то? Самоутверждаемся за чужой счет? Еще хоть раз услышу от кого угодно оскорбления в адрес любого младшего сотрудника инквизиции, сразу вышвырну со своих постов в ту же секунду, это ясно? Я лично прослежу за чистотой языков таких недоинквизиторов и за тем, чтобы их ни на одну нормальную должность в стране больше нигде не приняли. Услышу хоть одну грязную шуточку в сторону любой девушки-инквизитора — обращу на месяц в половую тряпку, которой будут драить унитазы, усекли? А за любые оскорбления в сторону моей невесты кастрирую на месте. Все всё поняли?
Желающих возразить не нашлось, и Морис продолжил:
— В инквизицию приходят, чтобы работать. Работать, мать вашу! Свой идиотизм я требую каждого оставлять за порогом, а здесь нужен только ваш профессионализм! Если у вас слишком много свободного времени, так я эту проблему исправлю, не переживайте. А вы, — он обернулся к тем инквизиторам, которые до этого стояли с ехидными рожами вместе с Кейджем, а сейчас разом побледнели и немножко позеленели. — Вы все вместе с Сивронским понижены в должностях до рядовых.
— Но… — попытался возмутиться один из инквизиторов.
— Молчать! — гаркнул Морис. — Я слова никому не давал. Сегодня же подыщу вам замену. Еще одно замечание — вылетите из Штаба как пробки.
— Вы не имеете права!..
— Я-то? — ядовито усмехнулся Морис. — Как раз у меня есть право, данное мне Верховным Советом, понижать в должности и исключать из Штаба любого инквизитора по моему усмотрению. И я назначаю вам испытательный срок до конца года. Любая жалоба на вас от младших сотрудников — и вы исключены без права восстановления.
— Чего?! — возмутился инквизитор, который предлагал мне зайти к нему вечером. — Какие рядовые, о чем ты? Где мы, и где рядовые? Ты из-за какой-то стажёрки будешь нас унижать рядовой должностью? Смеешься?
— Эта "какая-то стажёрка" спасла в Штабе уже несколько жизней и дала бесценную информацию для расследования дела, с которым вся инквизиция не может справиться уже несколько недель. Ты ничего о Флорианетте не знаешь, Кнард. И понятия не имеешь, какой сильный стержень внутри этой с виду обычной девушки, и сколько всего ей уже пришлось пережить.
— Ты так говоришь, будто я неопытный младенец какой-то, — хохотнул Кнард, так и полыхающий гневом. — А мы ведь всегда отлично проявляли себя в работе!..
— Вот именно, — холодно произнес Морис, зло сузив глаза. — Так что с вами случилось сейчас? Почему ты позволяешь себе упасть до самоутверждения за счет более слабого звена? За счет девушки, за счет стажёра? Нападай на равных себе, если уж на то пошло. Но кишка тонка, понимаю. Кураторская корона жмёт, что ли, раз рот закрыть не можешь в нужный момент? Ну значит, я вас её лишаю. Вы больше не достойны занимать свои должности. Подумать только: и полугода не проходили в качестве кураторов! Верховный Совет решил дать вам шанс проявить себя, и я не стал препятствовать. Хотя у меня были некоторые сомнения по поводу ваших кандидатур, но я решил понаблюдать. Однако проявили вы себя как-то не так и не там, не находите?
Инквизитор донельзя возмущенно взмахнул руками, пренебрежительно кивая на меня.
— Совсем сдурел со своей цацочкой? Ты ли это, Многоликий?
— Кнард, лучше замолчи, ты перегибаешь, — попробовал его остановить другой инквизитор.
Но Кнарда явно несло.
— Она тебя зельем любовным опоила, что ли? — выплюнул он зло, глядя на Мориса. — Или так восхитительно работает ртом, что?..
Кулак въехал в его физиономию так молниеносно, что я не уследила за четким коротким движением. Остаток фразы потонул в хрипе и противном хрусте сломанного носа. Рука у Мориса явно была тяжёлой.
— Поговори еще тут у меня, ничтожество. Какая разница, о какой девушке ведется речь? Кто тебе дал право унижать и оскорблять сотрудниц Штаба? Любая девушка в инквизиции, вне зависимости от своего статуса, — твоя полноценная коллега, и относиться к ней необходимо соответствующе. Впрочем, тебя это больше не касается. Лично ты — уволен. Остальным я тщательно промою мозги и дам шанс доказать, что их не зря когда-то приняли в инквизицию. А ты… Убирайся из Штаба, сейчас же. Я прослежу, чтобы ты отныне везде был нежелательной персоной.
Взбешённый Кнард ошеломленно ощупывал свой нос и пытался утереть текущую из него кровь.
— Да как ты смеешь?!..
— Еще хоть слово скажешь, и я тебя грохну, — сухо произнес Морис. — Со мной шутки плохи, ты знаешь.
Он повернулся к Сивронскому, намереваясь что-то ему сказать, а я внутренне съежилась от ужаса, когда увидела, что Кнард вознамерился напасть на Мориса: в руках у него запылал энергетический шар. Однако я даже пикнуть не успела, Морис был намного быстрее меня: он, не глядя, взмахнул рукой, и в следующий миг на месте Кнарда на полу красовалась пустая и искореженная консервная банка.
— Уберите этот мусор из Штаба, — приказал Морис какому-то рядовому инквизитору, застывшему истуканом в стороне.
И пока тот кинулся молча исполнять приказ, Морис перевел презрительный взгляд на Кейджа, который все еще лежал на полу, держась за ушибленную голову. Нагнулся к нему и с такой силой дернул за нашивку руководителя на мантии инквизитора, что отодрал ее вместе с клочком ткани.
— А ты, мразь, мог бы быть хоть чуточку благодарным той, кто буквально вытащила тебя с того света. Но только дай мне повод — и я втащу тебя туда обратно голыми руками.
С этими словами он отвернулся от инквизитора и шагнул ко мне.
— Идем, Флора, — сказал он негромко уже другим голосом, приобняв меня за талию и увлекая прочь из атриума под аккомпанемент гробовой тишины.
Глава 40. На пороге сюрприза
Какое-то время мы шли молча по коридору. Морис медленно успокаивался, а я переваривала все увиденное и услышанное.
Честно говоря, я пребывала в легком шоке. От наглой физиономии Сивронского, которого считала достойным профессионалом, умеющим разделять личное от рабочего. От сальных шуточек, брошенных в мой адрес. От бешенства Мориса. Я, конечно, понимала, что он из тех людей, кому дорогу лучше не переходить. Но сейчас, увидев вспышку реального гнева метаморфа, впечатлилась так сильно, что не находила слов для выражения своих чувств.
