Действительно, вещь!
— Скажи, Оленька, — чуть заплетающимся языком произнёс Петрос. — А в твоём роду ведьмы были, да?
От его вопроса я зашлась заливистым хохотом и сквозь слёзы, слегка успокоившись, сказала:
— Не-е-е-ет! Откуда-а-а? И с чего ты взял?
— Так волосы рыжие, — кивнул он на мою шевелюру. — А истинные ведьмы только рыжими и были. Это потом кровь намешалась, а так… Э-эх… Ваши глупцы в своё время столько ведьм хороших пожгли… Жила бы ты во время инквизиции, Оля, то с твоим цветом волос, характером да невосприимчивостью к солнцу, тебя бы приняли не только за ведьму, как за самую настоящую нечисть или дочь Сатаны.
Тут мне стало уже не смешно, и я проворчала:
— Согласна. Меня бы сожгли, потом утопили, а потом, наверное, и обезглавили.
— Поверь, тогда творились страшные вещи. Наши по сравнению с теми временами просто душки.
— Но ведь теперь времена другие, люди разумными стали. Да и вы вроде не средневековые варвары, но я всё равно не понимаю, почему вы дозволяете детям творить такие зверства, как убийства ни в чём неповинных людей!
Петрос вздохнул.
— Хорошо рассуждать, когда сама не варилась в этом котле. Вот побудишь тут, потом и поймёшь всё. Зачем попусту словами бросаться. Давай лучше выпьем.
— Давай, — поддержала его.
* * *
Сквозь слипшиеся веки беспощадно пробивался яркий свет, заставляя меня вытащить из-под одеяла тяжёлые руки и поднять их, чтобы прикрыть глаза.
Чуть повернула голову в сторону, чтобы принять положение поудобней, и тут же моя головушка взорвалась дикой болью.
Застонала в голос и тут же ощутила сумасшедшую жажду.
Приоткрыла один глаз и сощурилась, тут же осознав, что происходит!
Меня заливал солнечный свет!
Ох, чёрт! Чёрт! Чёрт!
Меня же свет убьёт!
Сорвалась с дивана, на котором я лежала в неудобной позе, да ещё как в кокон завёрнутая в толстое одеяло.
Всё тело затекло!
В итоге я рухнула на пол, создав столько шуму, будто тут пробежало стадо неудовлетворённых девиц.
Лёжа на прохладном полу и в тени, я уронила голову и снова застонала.
Голова и тело, казалось, налились свинцом, а каждое движение отдавало болью.
Я попыталась вспомнить, что произошло после того как с Петросом распила бутыль хрумги, но мне так и не удалось воскресить в памяти события вчерашнего вечера. Последнее что помнила это разговор о ведьмах, повешенье и предложение выпить ещё.
И всё, дальше провал. Темнота. Мрак. Амнезия.
Да какого хрена?!
Я никогда не напивалась до беспамятства! Никогда! Пить до состояния «свинья» — это не про меня!
Прохладный пол напрочь отбивал желание подниматься, куда-то идти и что-то делать. Но надо вставать и искать Петроса. Надеюсь, мы ничего с ним не натворили?
Потёрла виски, а после приняла вертикальное положение и тяжело вздохнула.
Тошнота, слава богу, отсутствовала. Но общее состояние было такое, будто меня пропустили через мясорубку, а потом ещё насадили на вилы и сунули в кипящий котёл.
В общем, гадость, а не самочувствие.
Что-то не помню я времена, когда бы так отвратительно себя чувствовала.
Потом выбралась из плена душного одеяла и замерла. Понимание того, что сижу в одном нижнем белье, пронзило моё сознание, словно электрический разряд.
— А вот это уже плохо. Очень плохо, — хрипло произнесла не своим голосом.
Избегая резких движений, огляделась: бежевые стены, большое окно, стеллаж с книгами, диван, одно кресло и всё — эта скромная, но опрятная комната точно мне не принадлежала. Это была гостиная Петроса.
— О! Доброе утро, Ольга! Как спалось? — раздался жизнерадостный голос только что упомянутого в мыслях завхоза.
Он был противно бодр, свеж и радовался новому дню.
— Не думаю, что для меня оно доброе, — произнесла с кислой миной и снова укуталась в одеяло. — Что вчера произошло? Я не помню, как разделась и как оказалась на диване. Надеюсь, мы не…
Глаза у Петроса стали как два блюдца, если не больше. Он покраснел, как молодая девица и выдохнул скороговоркой:
— Что ты! Как могла так подумать! Я приличный человек! Ты после четвёртой рюмки самым бесстыжим образом вырубилась и растеклась на столе, громко храпя! Я тебя перенёс на диван, хотел в одежде и оставить, но ты вдруг проснулась и возмутилась. Сказала, что спать в одежде — дурной тон и сама с себя всё сняла. Вон твоя одежда, на кресле. Я всё аккуратно сложил. Твои вещи, уменьшенные, в карманах так и лежат. Я ничего не трогал!
— Всё-всё-всё! Я поняла! — остановила его поток речи. — Прости, что дурно подумала, просто у меня такое впервые, чтобы я вырубилась…
— Хрумга иногда по-разному действует. Видать в твоей жизни мало радости, — сделал заключение Петрос.
— Её в моей жизни станет ещё меньше, если ты не поможешь мне избавиться от головной боли. И пить ужасно хочется.
— Сейчас принесу тебе против похмелья одно средство. Правда, оно очень противное на вкус и запах, но зато действует сразу. А потом пойдём в столовую. Сегодня нас, наконец, нормально покормят, да и познакомлю тебя со всем преподавательским составом, там маг по бытовой магии как раз будет. Договорюсь, чтобы твои апартаменты привёл в порядок. Потом к ректору проведу и всё. Я вернусь к своим делам, а у тебя будут свои. А завтра начнётся «веселье».
— Адепты вернутся?
— Они, родные, чтоб век их не видать.
Он пошуршал на кухне и принёс мне стакан с коричневой бурдой консистенции кисель.
Мда, запах и правда, тот ещё. Пахло протухшими яйцами.
Фу-у-у-у!
Но я стоически взяла себя в руки, зажала нос и в три глотка влила в себя эту гадость.
Проглотить оказалось сложнее.
Но в итоге я справилась.
— Больше никакого алкоголя, — сказала больше сама себя и принялась одеваться.
Петрос как джентльмен отвернулся.
Глава 11
* * *
Ольга
В столовой атмосфера была под стать моему настроению. Преподаватели, руководители и прочий персонал были мрачнее самых мрачных туч.
Сама столовая выглядела… как столовая любого недорогого кафе, рассчитанного на огромное количество человек.
Помещение было просто гигантским.
Я заметила, что входов несколько.
Неудивительно.
Тут пока до раздачи дойдёшь, а потом до столика, успеешь постареть и сыграть в ящик.
