– Ладно, – сказал Бедфорд. – Бросьте крутить, выкладывайте
все начистоту.
– Да, конечно… Видите ли, мистер Бедфорд, вы не знаете
Дельберта. Он очень настойчив. Когда он чего-нибудь хочет, то действительно…
– Хорошо, продолжайте, – огрызнулся Бедфорд. – Что там
насчет моей жены? Почему вы впутываете ее имя?
– О, я только упомянул ее имя… Видите ли, я знаю Дельберта
и, хотя я прощаю ему его идеи…
– Какие идеи?
– Ему нужны деньги.
– Хорошо, ему нужны деньги. А дальше что?
– Он думает, что вы сможете предоставить ему их.
– А моя жена? – спросил Бедфорд, испытывая страстное желание
схватить этого человека за шиворот и вышвырнуть из своего кабинета.
– Сведения о вашей жене…
– Какие сведения?
– Уголовные сведения, отпечатки пальцев, – Денхем сообщал
все это спокойным, извиняющимся тоном.
Наступило ледяное молчание.
Бедфорд был отличным игроком в покер и великолепно
разбирался в делах, он отлично понимал, куда клонит Денхем. Но что он знал об
Анне Роан? У нее был несчастливый брак до него, и она не любит говорить об
этом. Там было что-то вроде трагедии. Самоубийство ее мужа явилось признанием
его никчемности и финансовой несостоятельности. После него осталась небольшая
страховка, которая давала возможность молодой вдове вести весьма скромный образ
жизни. Она два года путешествовала за границей, а потом встретилась с ним.
– Выкладывайте карты на стол! – приказал Бедфорд и сам был
поражен своим голосом. – Что это? Шантаж?
– Шантаж?! – воскликнул человечек с ужасом. – О бог мой!
Нет, мистер Бедфорд! Боже мой, конечно нет. Элвин Дельберт не стал бы делать
ничего подобного.
– Так что ж это? – допытывался Бедфорд.
– Мне представился удобный случай вложить эти деньги в
предприятие. Я думаю, и вы согласитесь, что это звучит солидно, и ваши двадцать
тысяч долларов вернутся к вам. Ну, скажем… Дельберт считает, через шесть
месяцев. Я лично думаю, что это будет примерно через год.
– А что там насчет сведений о моей жене? – упорно гнул свое
Бедфорд, едва сдерживаясь от ярости.
– О, это точка зрения, сэр. Дельберту нужны деньги, и он считает,
что вы можете дать ему взаймы. Ну и конечно, эта информация, а он знает,
сколько журналы готовы заплатить за подобные материалы. Я разговаривал с ним. И
уверен, что больше двадцати тысяч они ему не заплатят, но Дельберт считает, что
они заплатят ему больше, если информация будет подтверждена.
– Подтверждена?
– О, конечно, сэр! Иначе я не сидел бы здесь.
– Что значит – подтверждена?
– Ну, полиция может проверить отпечатки пальцев и сделать
несколько проверочных фотографий.
– Разрешите мне взглянуть.
– Я больше предпочитаю разговаривать о капиталовложениях,
мистер Бедфорд. И только таким путем представить вам их. Однако я вижу ваше
нетерпение…
– Что насчет информации? – спросил Бедфорд.
Человечек прижал к себе шляпу левой рукой, а правой достал
из кармана большой конверт.
– Я действительно не собирался разговаривать с вами таким
образом, – сказал он с сожалением.
Он положил конверт на стол и подвинул его.
Бедфорд открыл конверт и заглянул внутрь.
Или это была дьявольски тонкая работа с фото, или это
действительно была Анна Роан… Фото Анны, сделанное несколько лет назад. Это
была она, ее блеск глаз, ее посадка головы, ее изгиб губ… а под фото значился
кодовый тюремный номер, располагались отпечатки пальцев.
Как будто издалека до него донесся голос Денхема:
– Этот номер означает, что ее посадили за мошенничество,
мистер Бедфорд. Знаю, вам любопытно узнать это. Я и сам заинтересовался, когда
впервые увидел это фото.
– В чем ее обвинили?
– У нее были драгоценности, которые она застраховала. Но
совершила ошибку, заложив их прежде, чем сообщилось о краже. Она получила
страховку, а потом обнаружилось, что драгоценности были заложены. Ну а в таких
делах полиция работает весьма эффективно.
– Чем все это кончилось? Она отсидела срок или ее
приговорили условно? Снято ли обвинение сейчас?
– Боже мой! Да откуда мне знать! Я не уверен, что даже
Дельберт знает, – торопливо говорил Денхем. – Это все, что он мне дал. Он
сказал, что если отнесет это в журналы, то они хорошо ему заплатят. Я сказал,
что журналы не заплатят ему суммы, которая необходима для вложения в дело, и,
откровенно говоря, мне не нравятся такие дела. Я не люблю журналы, которые суют
нос во все…
– Понимаю, – мрачно прервал его Бедфорд. – Понимаю.
Он внимательно разглядывал фотокопию полицейского досье на
свою жену: данные роста, веса, приметы внешности. Это, несомненно, шантаж. Он
слышал о таких вещах. Этот маленький человечек, прижимающий дрожащими руками
шляпу к животу, с постоянно извиняющейся улыбкой, шантажист, а он, Бедфорд,
объект этого шантажа.
Бедфорд по опыту знал, что необходимо делать в таких
случаях. Ему хотелось как следует вздуть этого человека, вышвырнуть его из
кабинета, наконец, отдать в руки полиции. Конечно, он может это сделать, да и
полиция поможет ему. Но кто знает, что это за таинственный Дельберт?
Может, и в самом деле этот материал и это дело он и в глаза
не видел? А если он отнесет материал в журнал и там в самом деле ухватятся за
него… Они падки до сенсаций подобного рода.
Настоящие ли это полицейские документы или липовые –
одинаково будет плохо: пока в журнале разберутся, гласность повредит ему.
– Мне нужно время подумать, – сказал он.
– Сколько вам нужно времени? – спросил Денхем. Впервые его
голос звучал твердо и властно и даже руки перестали дрожать.
– Я хочу убедиться в правдивости этих фактов.
– Вы не верите документам?
– Вы знаете, что я имею в виду. А теперь убирайтесь и дайте
мне подумать.
– О, но я хочу еще кое-что сказать вам, – заметил Денхем. –
Дельберт уверен, что вы получите назад все свои деньги до последнего цента.
Весь вопрос упирается в оборот капитала, мистер Бедфорд, и…
– Знаю, знаю, – перебил его Бедфорд. – Дайте мне время на
размышление.
Бинни Денхем незамедлительно встал.
– Простите, что потревожил вас без предупреждения, мистер
Бедфорд. Я знаю, насколько вы заняты. Я ухожу.
