– Он не хотел делать этого, – мягко сказал судья. –
Официальный эффект одинаков вне зависимости – рассказывает ли свидетель о
результате своего разговора или о самом разговоре. Предмет разговора приводит к
прямому доказательству. На перекрестном допросе мистер Мейсон может
расспрашивать обо всем разговоре, если он хочет.
– Но это не связано с тем, чем интересовалась полиция, –
возразил Хедли. – Это не связано с преступлением.
– Откуда вы знаете? – спросил судья.
– Нам известно, что случилось.
– У мистера Мейсона может быть своя версия случившегося. Суд
дает обвиняемому любую возможность для защиты. Свидетель может отвечать на
вопрос.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что вы рассказали полиции
о женщине из двенадцатого номера?
– Я сказал им, что она прокралась в этот номер.
– Вы использовали слово «красться»?
– Полагаю, я им пользовался, и я рассказал им о разговоре с
этой женщиной.
– Вы передали им слова этой женщины?
– Ваша честь, я протестую, – возник Хедли. – Это
доказательство базируется на передаче сведений, основанных на слухах. Слова
женщины являются такими сведениями.
– Я разрешаю продолжать перекрестный допрос, –
проигнорировал Штрузе. – Отвечайте на вопрос.
– Я сказал полиции, что эта женщина назвалась подругой той,
которая сняла двенадцатый номер. Она сказала, что подруга велела ей войти в
номер и ждать.
– Вы можете описать женщину? – спросил Мейсон.
– Я протестую. Вопрос не относится к делу, – заявил Хедли.
– Протест принят, – сказал судья.
Мейсон улыбнулся.
– Вы описали ее полиции во время разговора с ними?
– Да, сэр.
– Так как же вы описали ее полиции?
– То же самое возражение, ваша честь, – вскочил Хедли.
– Возражение отклоняется, – улыбнулся судья. – Мистер Мейсон
воспроизводит все тот же разговор.
– Я сказал полиции, что женщине может быть лет двадцать
восемь – тридцать, что она брюнетка, у нее темно-серые глаза, довольно высокая…
Я имею в виду, она высокая женщина с длинными ногами. Я видел, когда она шла.
Она ходит как королева. Вы можете…
– Это не описание! – закричал Хедли. – Говорите, что вы
сообщили полиции.
– Да, сэр, именно это я и говорил полиции, – ответил Брамс и
добавил: – Конечно, потом я узнал, что с ней все в порядке.
– Вас просили не делать никаких добровольных показаний, –
заметил Мейсон.
– Верно, – согласился судья.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Хедли сердито набросился на свидетеля:
– Вы сказали полиции, что думаете, что она прокралась в
мотель? Впоследствии вы указали, что ошиблись.
– Я протестую, – сказал Мейсон. – Вы ведете к
предположениям, что разрешено лишь при перекрестном допросе.
– Протест принят, – решил судья.
– Но впоследствии вы сообщили полиции, что все оказалось в
порядке! – закричал помощник прокурора.
– Протестую, – заявил Мейсон, – поскольку это выяснилось не
прямым допросом, а перекрестным и вопросы об этом задавал я.
Судья Штрузе посмотрел на свидетеля.
– Когда вы сообщили им это?
– На следующий день.
– Протест принят.
– Вы говорили о женщине, которая была в двенадцатом номере в
тот же вечер?
– Протестую, поскольку обвиняемый не присутствовал при этих
разговорах.
– Протест принят.
Хедли сел на место и стал шептаться с Гамильтоном Бергером.
Потом Хедли снова встал.
– В тот же самый вечер, как часть того же самого разговора,
вы сказали полиции, что после разговора с этой женщиной вы убедились, что с ней
все в порядке?
– Да, сэр, – ответил свидетель.
– Это все, – с торжеством изрек Хедли.
– Одну минуту, – остановил Брамса Мейсон, когда тот
собирался уходить. – Еще один вопрос в порядке повторного перекрестного
допроса. В том же самом разговоре, в тот самый день, описывая эту женщину, вы
упомянули слово «проскользнула»?
– Я полагаю, да. Да, сэр, в то же самое время.
– Вы так и сказали «проскользнула»?
– Да, сэр.
Мейсон улыбнулся Хедли.
– У меня все.
– Вызывайте следующего свидетеля, – обратился к обвинению
судья.
Хедли вызвал управляющего агентством по прокату автомобилей.
Он рассказал о сданном автомобиле, о его возвращении и о том, что никто за
авансом не явился.
– Вопросов нет, – отказался от допроса Мейсон.
Следующим был работник того же агентства. Он показал, что
шестого апреля в десять часов видел машину, которую вернули в их агентство.
Машину вела молодая женщина, которая вышла из машины и направилась к конторе.
После этого он не обращал на нее внимания.
– Перекрестный допрос, – объявил Хедли.
– Вы можете описать эту женщину? – спросил Мейсон.
– Очень симпатичная молодая женщина.
– Вы можете описать ее чуть подробнее? – попросил Мейсон.
Некоторые из присяжных широко улыбнулись.
– Конечно. Ей было лет двадцать с лишним. Она была такая! –
Свидетель неопределенно взмахнул рукой.
– Какая «такая»? – спросил судья Штрузе.
– У нее была хорошая фигура, – торопливо выпалил свидетель.
– Вы видели ее волосы?
– Она блондинка.
– Сейчас я задам вам еще один вопрос, – сказал Мейсон. –
Только хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Вы видели, чтобы она
вытаскивала из машины какой-либо багаж, после того как вернула машину?
Свидетель покачал головой.
– Нет, сэр. Она просто вышла из машины и ничего не
доставала.
– Вы уверены?
– Уверен.
– Вы видели, как она выходила из машины?
– Видел.
В зале раздался легкий смех.
– У меня все, – сказал Мейсон.
– Вопросов нет, – откликнулся Хедли.
