Бедфорд тер глаза.
– Эти чертовы репортеры так сильно сверкали вспышками, что я
совсем ослеп, – пожаловался он.
– Через час-другой это пройдет, – успокоил его Мейсон. – Но
лучше разрешите Дрейку отвезти вас домой.
– В этом нет нужды, – сказал Бедфорд. – Моя жена едет сюда. Скажите,
Мейсон, как, черт возьми, вы узнали о случившемся?
– У меня было мало нитей для работы, – улыбнулся Мейсон. –
Ваша история о сбитой старухе навела меня на размышление. Шантажисты не могли
этого ожидать. Но они знали, что вы были в мотеле из-за своей жены. Чтобы
устроить против вас совершенное дело, они хотели привезти туда вашу жену.
Поэтому респектабельный управляющий мотелем Брамс заявил, что видел женщину,
которая прокралась в номер двенадцать.
Когда вы и Грейс Комптон уехали на ленч, Брамс понял, что
это самое лучшее время подсыпать в виски снотворное, убить вашим пистолетом
Денхема, очистить их общий сейф и свалить все на вас, сделав мотивом ваше
желание избавиться от шантажиста.
По этой причине Брамс хотел, чтобы подозрение пало на вашу
жену. Поэтому он придумал эту таинственную женщину, которая якобы пробралась в
номер двенадцать. Он дал абсолютно точное и подробное описание вашей жены,
чтобы ее мог узнать любой.
– Но послушайте, Мейсон, ведь я сам выбрал этот мотель!
Мейсон несколько иронично посмотрел на Бедфорда.
– Это вы думали, что выбрали. Если хорошенько подумаете, то
вспомните, что блондинка предложила вам выбрать мотель. Но на участке лишь два
мотеля. Первый, встреченный вами, оказался второразрядным, и шантажисты
понимали, что вы не выберете его. Так и случилось, вы «выбрали» второй.
– А как насчет отпечатков? Как Эльза Гриффин влипла с ними?
– Эльза была первой ласточкой в сомнительной истории Брамса.
Она попалась на крючок. Услышав его болтовню, она была абсолютно убеждена, что
речь идет о вашей жене, которая побывала в мотеле. Она считала, что это ваша
жена убила Денхема. Она не хотела ничего говорить, пока вам не стала грозить
опасность. Я послал ее в двенадцатый номер за отпечатками. Она была там долго.
Успела не только снять их, но и сравнить. Она видела, что большинство
отпечатков – ее собственные. Однако в душе она была глубоко убеждена, что ваша
жена побывала в ее номере. И сделала то, что логически вытекало из данной
ситуации. Она предана вам, но у нее нет никаких добрых чувств к вашей жене.
Несмотря на ваши указания, она сохранила отпечатки пальцев вашей жены, снятые с
подноса, и, вернувшись из мотеля, пронумеровала карточки и всучила их мне. Она
знала, что будет проверка, но ничего не хотела с ними делать, и лишь
уверенность, что вам грозит приговор, заставила ее начать действовать. Я
допускаю, что был период времени, когда я сам так думал. Эльза, конечно,
решила, что ваша жена была в перчатках, находясь в ее номере, и не оставила
никаких следов. И я считал, что ваша жена была там, пока не пришел к убеждению,
что ее там вообще не было.
– Тогда что вы сделали?
– Все было просто. Я взял отпечатки Грейс Комптон и поставил
на них те же номера, которые были на четырех карточках Эльзы.
Пол Дрейк покачал головой.
– Они могут привлечь тебя, Перри.
– За что? – удивился Мейсон.
– За подмену доказательств.
– Я не подменял никаких доказательств.
– Есть закон, – напомнил Дрейк.
– Конечно, но я ничего не подменил. Я попросил Деллу достать
из сейфа номера четырнадцать, шестнадцать, девять и двенадцать. Она это
сделала. Я же не виноват, что некоторые карточки оказались с одинаковыми
номерами. Это не подмена. Конечно, если бы Эльза спросила меня, где те
карточки, которые она мне дала, я бы ответил. Если бы жюри спросило меня, я бы
тоже ответил. Но меня ни о чем не спрашивали. Эльза не сравнила отпечатки, она
сделала вид, что сравнивает. Просто она заявила, что дала мне именно отпечатки
миссис Бедфорд. Она схватила их и побежала. За дверью стоял сержант Голкомб. Я
же не мог при этих обстоятельствах что-либо говорить.
– Но как вы узнали, черт возьми? – потрясенно спросил
Бедфорд.
– Это просто, – ответил Мейсон. – Я знал, что ваша жена не
оставляла в двенадцатом номере никаких отпечатков, потому что ее там не было.
Поскольку описание, данное Брамсом, полностью указывало на вашу жену, я знал,
что он лжет. Мы все знали, что у Денхема был соучастник. Мы чувствовали, но
уверенности не было. И лишь после того, как Грейс Комптон была избита из-за
разговора со мной, я понял, что должен быть другой соучастник. Кто мог быть
соучастником в таком деле? Самым логичным был Брамс. Денхем проводил свои дела
в мотеле, где управляющий был его другом. Когда люди, чьи манеры вызывали
подозрение, поселялись в мотеле, Брамс посещал их номера и выяснял, кто они.
Информация передавалась Денхему, а тот готовил почву для шантажа. Они совершили
ошибку, пытаясь позолотить лилию. Им захотелось, чтобы ваша жена была замешана
в этом деле, и поспешили описать ее, будто она и в самом деле была в мотеле.
Полиция не обратила внимания на описание, и Брамс начал сам навязываться. Эльза
Гриффин сразу поняла, что речь идет о вашей жене, и настаивала, чтобы я начал
поиски этой женщины. Когда я отказался это делать, она решила прибегнуть к
помощи отпечатков. Ведь она точно знала, что отпечатки были сняты с подноса.
Она была так уверена, что даже не стала их сравнивать.
– Но как вы узнали о позолоченной лилии? – спросил Бедфорд.
– Как вы узнали, что моя жена не была там?
Мейсон посмотрел на него.
– Я спросил ее, была ли она там, а она стала уверять меня,
что не была.
– И вы поставили на карту всю вашу репутацию и поверили ей
на слово?
– Это риск, Бедфорд, вы не хуже меня знаете, что это такое.
– А как вы узнали, что у Брамса преступное прошлое?
Мейсон улыбнулся.
– Я решил, что так упорно врать может только уголовный
преступник. И я спросил его об этом.
Стук в дверь прервал их разговор.
– Это Анна, – сказал Бедфорд. – Черт возьми, Мейсон, как мне
отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня?
Ответ Мейсона был лаконичным:
– Когда вы подпишете чек, то добавьте одно слово – спасибо!
