– Спасибо. Когда тебя узнаешь ближе, тоже меняешь мнение к
лучшему.
– Ты давно женат?
– Почти два года.
– Счастлив?
– Угу.
– Это дело связано с ней, правда?
– Если тебе все равно, то я бы не хотел говорить о ней.
– О’кей.
– Они дадут тебе знать, что все в порядке?
– Конечно. Обмен двухсот чеков требует времени.
– И ты собираешься держать меня при себе, пока они не
обменяют все чеки?
Она задумчиво посмотрела на него.
– Что-то в этом роде.
– Почему не Бинни выполняет эту работу?
– Они думают, что ты плохо относишься к нему.
– Они?
– Я и мой язык. Давай лучше поговорим о политике или сексе,
чтобы я могла согласиться с тобой.
– Ты думаешь, что могла бы согласиться со мной в политике?
– Конечно. Я умею широко мыслить. Знаешь что?
– Что?
– Я хочу выпить.
– Мы можем остановиться по дороге, – сказал он.
Она покачала головой.
– Им это может не понравиться. Давай вернемся в мотель. Я не
выпущу тебя из виду и сумею попудрить нос. Как ты впутался в это дело?
– Давай не будем говорить об этом, – попросил он.
– О’кей. В это дело мы оба влезли по уши. Они поставили тебе
условия, а ты попался. Первый раз трудно сопротивляться. Я знаю, так же было и
со мной. Надо было плыть против течения. Лучше всего, когда сразу плывешь
против течения. Ждать, пока тебя занесет на скалы…
– Я понимаю тебя. Я бы не смог. Это не дело.
– Неужели ты настолько…
– Возможно, но я выбираю легкий путь.
Они долго молчали.
– Есть один выход, – наконец сказала она.
– Для кого?
– Для нас обоих. Если помнить, каким дьявольски честным
может быть порядочный парень.
– Какой выход? – Бедфорд явно заинтересовался.
Она покачала головой и помолчала, нежно прижавшись к нему.
Бедфорд словно очнулся. Каким же он был дураком, поверив в силу Денхема и в
существование таинственной личности, имя которой Дельберт. Его деньги у них.
Теперь они не захотят гласности. Возможно, они играют с ним, чтобы потом снова
и снова требовать денег.
Бедфорд понимал, что надо действовать. У него есть
револьвер, и он должен придумать план нападения.
За поворотом появился мотель. Навстречу вышел управляющий,
видимо, посмотреть, кто приехал, но узнал их и, помахав рукой, ушел.
Бедфорд поставил машину в гараж. А Гарри, у которой были
ключи, пошла в номер. Она достала бутылку виски, бросила на стол колоду карт,
потом засмеялась и швырнула карты в корзину.
– Попробуем обойтись без них, – объявила она. – Никогда в
жизни еще так не скучала. Какой черт придумал эти деньги.
Она подошла к холодильнику, достала кубики льда, бросила их
в стакан и, долив виски, стала пить. Затем она прошла на кухню, добавила в
стакан немного воды, взяла ложку и стала помешивать лед.
Какое-то время они сидели молча и пили. Первой не выдержала
Гарри, она сбросила туфли, оглядела свои красивые ноги, словно видела их
впервые, зевнула и сказала:
– Я хочу спать, – и медленно стянула с себя чулки, бросив их
на стул. – Ты знаешь, – сказала она, – в жизни девушки бывают моменты, когда
она выходит на дорогу и все происходит так легко и естественно, что она не
понимает, как прошла через это.
– Что ты имеешь в виду?
– Как тебя зовут… твои друзья? – спросила она.
– Мое имя Стюарт.
– Дурацкое имя. Они зовут тебя Стю?
– Угу.
– Хорошо, я буду звать тебя Стю. Послушай, Стю, ты покажешь
мне кое-что?
– Что?
– Докажи мне, что ты не хочешь дрейфовать, можешь плыть
против течения, и я или вернусь обратно, или брошусь в воду. Я устала, и мне
надоела вся эта жизнь. Расскажи мне о твоей жене.
Бедфорд сел на постель.
– Давай не будем говорить о ней.
– Ты не хочешь разговаривать о ней со мной?
– Не совсем так.
– Я хочу знать, какой должна быть женщина, чтобы ее любили
так, как ты.
– Она удивительная женщина, – сказал Бедфорд.
– Черт! Не трать зря времени, это понятно. Я хочу знать, как
она относится к жизни… и что Бинни имеет против нее.
– Зачем?
– Если бы я знала, то, возможно, сумела бы ей помочь. – Она
непроизвольно зевнула.
Некоторое время они молчали. Бедфорд, уже лежа в постели,
думал об Анне Роан. Он чувствовал, что мог бы рассказать о ней девушке, о ее
живости, о манерах, разговоре. Но услышал мягкий вздох и, обернувшись, увидел,
что девушка спит. Он продолжал искать выход, который оказался бы самым разумным
в случившихся обстоятельствах. Однако нервное напряжение настолько истощило
его, что глаза закрывались. Он с усилием открыл их. И вдруг с ужасом понял: в
питье было примешано снотворное. Надо что-нибудь делать. Он пытался встать с
постели, но не хватало сил. Теплое чувство дремоты охватило его.
Кажется, он слышал шум мотора, чьи-то неясные голоса. Сквозь
сон угадывался шепот, шелест бумаги. Эти звуки накатывались на него мягкими
волнами, но не достигали сознания. Он пытался очнуться, преодолеть силу
снотворного, и в этот момент темнота снова поглотила его.
Опять он слышал шум мотора, потом наступила тишина, и он, в
который уже раз, пробовал очнуться от летаргии. Казалось, прошла вечность,
прежде чем к Бедфорду вернулось сознание. Теперь он понимал, что лежит на чужой
постели, судя по всему, в номере. Ага, была еще девушка. Надо открыть глаза.
Хватит спать. В его питье подсыпали снотворное. В питье девушки тоже. Видимо,
это сделали они. Может быть, она сама? Бутылка виски… Нет! Она прекрасная
девушка. Правда, сперва он ненавидел ее. Но после – понравилась. Она не стала
бы возражать, если бы он… Напротив, ее тщеславие задето. Потом его мысли
перенеслись к жене. Девушка хотела знать о его жене.
Мысль об Анне заставила его открыть глаза. В комнате было
сумрачно, лишь через смежную дверь падала неширокая полоска света. Снаружи
сплошная темнота. Он начал торопливо подниматься и тут заметил, что к рукаву
его пиджака приколота бумажка. Повернув ее к свету, прочел:
