— Разве можно ненавидеть человека, не зная его? — я пожимаю плечами. — Или за то, что от него не зависит?
— Поверь мне. Можно ненавидеть и за меньшее. К тому же… Девчонки шепчутся, что ты была с хозяином… Ну, ты понимаешь, в каком смысле…
И снова вспыхиваю до корней волос.
— Конечно. Здесь все целомудрены до крайности. Но поверь. Почти каждая из них влюблена в хозяина, как кошка. Глупые мечты про Золушку ни у кого не выветриваются из головы. И пусть все прекрасно понимают, что женится он только на равной себе, но каждая втайне мечтает оказаться в его постели. Пусть даже наложницей. Игрушкой. Любовницей. Каждая ведь верит, что он может полюбить ее, и, наплевав на все, сделать своей навсегда!
— Серьезно? Они? Мечтиают выйти замуж за Бадрида?
Никогда бы не поверила! Господи, это же так смешно и нелепо!
— Ну, я-то понимаю, что такое бывает только в сказах! — улыбается, пожимая плечами. — Но их вера в то, что сказка обязательно случится именно с ней и в этом доме неистребима! Каждая считает себя особенной. А как они дерутся за право убираться в хозяйской спальне!
И почему мне становится совсем невесело, когда я представляю себе этих девушек и Бадрида, лежащего в постели?
А ведь это не самая большая из моих проблем! Далеко не самая!
— Я Лора, кстати.
— Мари.
— Да я знаю. Здесь все знают, кто ты. Поверь. Такой скандал! Наверное, в городе не осталось ни одного человека, который не в курсе о том, где оказалась дочь Булатова!
— Эй! Вы чего расселись тут?
Ирма возвращается в кухню. Прямо вся побагровела от негодования. Даже, кажется, лицо раздулось.
— А ну, быстро! Прибрала за собой и работать! Лора! Я тебя приставила к ней показать все и научить, а не языками чесать!
Мы обе спохватываемся.
Подскакиваем.
Меня никто и никогда не шпынял, а рефлекс такой же, как и у Лоры.
— Простите, управительница, — лепечет она, опуская глаза в пол. — Я просто объясняла Мари, какой будет ее работа!
— Нечего тратить время. Покажешь. Все познается только наглядно, на примерах!
— Пойдем, — Лора хватает меня за руку и утаскивает за собой по коридору.
Мы практически бежим до тех пор, пока не оказываемся в какой-то темной комнате типа чулана.
— Никогда с ней не спорь, — шепчет Лора, так, как будто тучная фигура управительницы Ирмы сейчас способна появиться за нашими спинами. — Она ко всем такая. Ну, а с тобой…
Будет еще хуже, понимаю даже без продолжения.
* * *
23 Глава 23
Бадрид.
Я пьян.
Полностью, чертовски пьян.
И виски здесь играет далеко не первую роль.
Я опьянен этой девушкой. Мари. Опьянен до края.
Сколько бы ни было вокруг других, извивающихся, манящих своим доступным телом, а перед глазами только одна. Она. Мари.
Нежная. Хрупкая.
Улыбающаяся так робко.
И ничего не изменилось.
Сколько ни повторяю себе, что она — никто, пыль под ногами, просто откуп, а все равно ее глаза вспыхивают прямо перед моими.
Пронзают насквозь. В самое сердце. Хуже, чем пуля.
Бьют наотмашь.
Я ведь решил.
Решил, что вышвырну ее. Чтобы духа. Чтобы запаха ее не осталось. Ни следа.
Отдам в клуб, пусть здесь, вот так отрабатывает провинность ее семейки. Гнилому отродью такая же работа.
Только ноги сами привели в ту комнату, что выделил для нее.
В дурмане алкоголя, которым пытался девчонку из себя, из нутра вытравить.
Но не помог.
Наоборот. Довел до ее постели.
Впервые в жизни я напился так, что не помнил себя. Впервые.
И мучительной, до рези в глазах потребностью стало одно.
Утолить.
Утолить эту безумную, безудержную алчность по ней. По Мари. Алчность, сжигающую изнутри. Заставляющую впервые в жизни забить на все.
На войну. На нашу империю, которой нужно выдержать и не рассыпаться.
На братьев и честь.
На все стало наплевать.
Пока ее глаза перед моими.
Не помня себя, ворвался ураганом в ее комнату.
Ласкал так, как хотел с самого начала. Вычеркнув из самого себя все, что было после нашей последней встречи в доме ее отца. Стерев ластиком.
Хотя…
В сущности, это просто тяга. Безумная. Бешенная. Раздирающая мне виски.
Тяга, которой не было никогда во мне. И все же. Просто. Тяга к женщине.
И если ее утолить, то все встанет на свои места.
Нажраться этой женщиной, что влезла мне под ребра и в мозги.
Взять ее так, как и хотел с самого начала. Переполниться.
Что для меня, в сущности, Мари?
Та, которую хотел иначе. По-другому.
Потому и засела, видимо, так глубоко.
Все в моей жизни всегда происходит только по моим планам. Никогда не было, чтобы хоть что-то пошло иначе. Даже пылинки и то не садятся не туда.
Значит, все просто.
Я всего лишь не получил то, чего хотел. На что настроился. Что, чего уж греха таить, так жадно предвкушал.
С нашей самой первой встречи.
Предвкушал, смакуя, как прикоснусь в этим губам. Как подхвачу на руки. Как оплету собой нежное трепещущее под моими руками, тело.
Обожгусь бархатом белоснежной кожи.
Предвкушал и ждал так яростно, что даже по ночам не спал.
Смешно.
Как мальчишка, ночами бродил у дома Булатовых.
Думая о ней.
Заглядывая в окно с горящим светом.
И челюсти сжимались. До зуда во всем теле хотелось ее увидеть. Прикоснуться. Сделать своей.
Услышать ее нежный голос. Как задыхается он от ласк.
Услышать и впитать в себя. Прямо с ее губ.
Да. Все просто.
Нужно лишь утолить эту жажду и наваждение исчезнет!
Но нет.
Я брал ее дико. Одержимо. Дьявольски нежно и с такой страстью, которой никогда в себе не подозревал.
Не помня себя от дикого, ненасытного, дурманного опьянения.
Не помня себя совсем. Насквозь.
Брал и хотелось стонать. Рычать. Сметать все вокруг.
Блядскую реальность, в которой выстроены идиотские законы. Традиции. Правила.
