— Бадрид Каримович! Со мной, в таком тоне… Я, между прочим, не раз твою собственную жизнь спасал!
— Знаю. Знаю. Потому и разговариваю пока. Иначе давно бы придушил и не слушал. Да!
Рявкаю в трубку. Блядь. Время еще такое. На пульсе моя рука должна быть. Снова проблемы, как из дырявого мешка сыпятся.
— Не время сейчас, Давид. Сами решайте. Да мать вашу, один раз не можете без меня разрулить!
— Бадрид Каримович. Опасности для жизни нет. Вы можете ехать, если нужно. Уверяю вас. Здесь она в самых надежных руках, и…
— На хрен иди со своими уверениями!
Подхватываю Мари на руки.
Сжимаю челюсти до хруста, от того, как безвольно повисают ее руки.
Нееееет! Оставить ее где-то? Никогда!
— Давай же, девочка, — отчаянно шепчу, хватая ее упавшую руку.
Прижимаю к губам.
Будто всю собственную силу влить в нее пытаюсь.
Все бы отдал. Сердце собственное, что теперь в тисках сжимается. Всю свою кровь.
За один только вдох. Чтобы глаза открыла.
— Бадрид Каримович… Раз уж решили… То я каталку сейчас организую. Зачем вы сами?
— Сам, — рявкаю, и тут же по голове ее глажу.
Будто услышать может. И испугаться.
Эх, если бы только могла!
Теперь сам. Ни за что из рук не выпущу! Больше не оставлю! Пока не буду уверен, что с ней все будет хорошо!
Блядь, сколько всего за жизнь видел!
Ран. Огнестрелов. Смертей.
Но только на нее смотреть не могу. Собственной кровью готов захлебнуться!
— Я сам, моя девочка, — шепчу, прижимая ее голову к своей. Целую спутавшиеся волосы.
— Теперь не оставлю. Всегда теперь рядом буду. Только очнись! Только открой свои глазки! Марииииии…
Я реветь готов. Отчаянно. На разрыв легких. Раненым зверем.
Если бы только это помогло! Если бы только вернуло ее мне!
— Вернись, моя девочка, — шепчу, укладывая в машину.
Плевать на шофера, что смотрит на меня с дикими глазами, тут же отворачиваясь. На все плевать.
Одна бесценная у меня ноша. Один смысл.
Укладываю ее голову себе на колени.
Сам сгибаясь прямо над лицом.
Ни одного звука ее не пропущу. Если хоть на миллиметр ресницы дрогнут, замечу.
— Возвращайся. Возвращайся ко мне. Мари… Моя Мари…
Если бы я мог.
Я бы за тобой туда. За грань спустился! Вырвал бы тебя из лап той силы, что тебя там держит!
Но я бессилен.
Впервые, блядь, я совершенно бессилен!
И чувствую себя маленькой букашкой, которой только и остается, что ждать чуда!
— Моя… Моя Мари… Ты не можешь меня оставить! Только не ты!
Рычу, укладывая ее на свою постель. Зарываясь пальцами в волосы.
Она вернется. Я вырву ее оттуда! Чего бы мне это не стоило!
А в голове шумит.
Ее голосом. Ее губами.
Все то, что пытался вытравить из себя. Стереть. Забыть. Пусть даже с мясом.
Шумит и я знаю, что жизнь готов отдать за то, чтобы хотя бы раз еще это услышать….
42 Глава 42
— Что значит нет причин? Просто нервный стресс?
Блядь, вокруг, походу, одни идиоты!
Авдеев появился, как только смог.
Снова провел обследование. Взял все анализы. И… Вот этот бред!
— Я же сказал. Только ушиб грудины. Сильный. Но все остальное… Это психика, скорее всего. Психика, Бадрид! Есть люди, у которых в мозгах заклинивает и они просто забывают. Забывают, как ходить. Как есть. Перестают узнавать родственников и самых близких. Вот и у нее так. Что-то внутри защелкнуло. Она просто не хочет. Где-то очень на глубинном уровне. Подсознательно не хочет приходить в себя. Возвращаться. Видимо, что-то с ней произошло здесь. Такое, от чего ей хочется сбежать. В полное беспамятство.
— Так не бывает!
Вытаскиваю Авдеева из комнаты. Сам не замечаю, как впиваюсь в его горло руками. Стискиваю до хрипа.
Светило, блядь. Что за бред? Да я разорвать его готов!
— Что ты мне несешь?! Бред! Что значит, просто не хочет возвращаться? Ты нормально проверь! Может, там кровоизлияние! Еще какая-нибудь хрень!
— Бадрид!
Сжимает мои руки, освобождая горло.
Черт. Я и правда готов его придушить. И любого. Они должны ее вытащить! Вернуть! А скармливают мне постоянно только какие-то бредни! Если жива, то можно починить! Надо только найти причину! Или они все такие бездарности?! Оставляют все на волю случая, а после приписывают себе чудные выздоровления?!
Но это не со мной! Не в случае Мари! Я их всех шевелиться заставлю! Хоть баблом, хоть пистолетом! По хрен, каким способом!
— Послушай меня. Ты можешь собрать всех. Всех лучших в мире докторов. И каждый из них скажет тебе то же самое! Пойми. Человеческий организм, он… Он гораздо тоньше и сложнее, чем просто набор органов. Психика. Стресс. Душа. Я не знаю, через что ей пришлось пройти. Что пережить. Такие, как ты, не замечают психологических ударов. Не способны понять, что бывает боль, которая убивает. Не физическая. Другая. Душевная. Она гораздо глубже!
— Ты что? Хочешь сказать, что у меня нет сердца?
Уже рычу.
Блядь.
Я не психоаналитика вызывал. И не священника. А настоящего врача. А вся эта болтовня про душу чистое шарлатанство.
— В большинстве случаев это просто орган, качающий кровь. Но у некоторых чувства так обострены, что влияют на общее самочувствие. Бывает, люди с абсолютно здоровыми показателями организма умирают просто от того, что не хотят жить. Так бывает. Ты не такой. Тебе не понять. И это не хорошо или плохо. Просто так есть. Так устроено природой.
— И что ты мне предлагаешь? Что?
Еле удерживаюсь, чтобы не взять его за барки и хорошенько встряхнуть.
— Шамана к ней вызвать? Экстрасенса? Еще каких-нибудь шарлатанов? Что?!!! Когда твоя Алена в коме лежала, что-то я не помню, чтобы ты молился и голову пеплом посыпал. Нет! Ты всех на хрен поднял! Вытаскивал, а не ждал, пока у нее там что-то в мозгах обратно защелкнет! Тимур. Я любые деньги заплачу. Любые, понимаешь! Это касается всех моих ресурсов. Всех! Даже тех, что в бизнесе. Вытащу. Все положу. Что нужно? Другая аппаратура? Консилиум? Просто скажи! Просто. Мать твою! Скажи мне, что нужно!
— Бадрид. Деньги не помогут. Ничто не поможет. У Алены тогда совсем другая ситуация была. Я помню, — сжимает челюсти и кулаки, будто опять переносится в ту жуткую ночь. — Помню, как ты мне помог тогда. Знаю, что жизнью жены и ребенка сильно тебе обязан. Если бы ты оборону больницы тогда на себя не взял и проезд нам до нее не обеспечил, их бы уже не было. Все помню. И пойми. Для тебя. Для тебя, Бадрид, я в лепешку бы расшибся. Но… Мне больше нечего сказать. Время. Покой. Хороший уход. Это все, что я могу посоветовать. И Бадрид. Ты сам. Помылся бы. Сменил бы рубашку. Ты хоть ел что-нибудь за эти три дня? Спал хоть пару часов? Довести себя хочешь, чтобы тоже свалиться? А мне потом тебя через капельницу откачивать? И наезды братьев твоих выслушивать? Кстати, Давид с Арманом тебя обыскались. Ты же и на бизнес забил. Проблемы у вас там, я понял. Займись чем-нибудь. Переключись.
