— Мой сын жив, пока не нашли тело, — Багиров поднимает наконец глаза.
В его лице нет скорби. Одна чистая концентрированная ярость.
И кулаки постоянно сжимаются…
Камера снова показывает ту груду смерти, которая осталась от дома.
А у меня внутри все обрывается. Так сильно, что скручивает физическая боль. Перед глазами темнеет.
Я верила. Верила! Специально отвлекалась все это время!
Но что-то внутри меня точно знало, что Бадрид выжил!
А теперь…
Этот журналист прав.
Разве под такой грудой можно выжить?
Меня разрывает на куски, а из самого нутра сам по себе рвется дикий вопль.
Вопль, который я всеми силами сдерживала все это время.
— Неееееееет!
Он сам по себе взрывается криком.
Даже глаза словно лопают, а поднос с грохотом переворачивается на пол.
И я лечу вслед за ним.
Успевая рефлекторно прикрыть разрывающийся болью живот руками. Хватаюсь за воздух, отчаянно думая лишь о малыше.
Но перед глазами темно, и мои руки ловят лишь пустоту.
Нет. Нет, неееет. Неееееет!
Разрывается в мозгу теперь уже немой вопль.
— Мари!
Сквозь дурман чувствую, как меня подхватывают крепкие руки.
Сама не замечаю, как судорожно впиваюсь в рубашку пальцами.
— Мари! Тебе плохо? Что, Мари?!
Но меня трясет. Все, что я могу, только биться в его руках и заливать его рубашку, а после и постель, на которую меня укладывает Динар, наконец-то прорвавшимися слезами!
— Тихо. Тихо, — он гладит мои волосы пальцами, как ребенку.
Еще крепче прижимает к своей груди.
— Ну, что ты там услышала? Ты выдохнуть должна, Мари. Твой палач и мучитель мертв. Из-под таких завалов он выбраться не мог. А выжить под ними не смог бы даже сам Господь Бог! Тем более, наверняка покалеченный! Успокойся, Мари. Все позади. Все в прошлом. А от их семьи я тебя защищу.
— Нееееет! — уже почти вою.
Слишком долго все сдерживалось. Слишком долго я заталкивала все это внутрь, пытаясь держаться и держать лицо.
— Ты не понимаешь! Ничего не понимаешь! Он не был мне палачом! Я… Я его люблю! Больше жизни люблю, понимаешь!??? Он был всем моим смыслом! А теперь…
Спазм выкручивает мне все внутренности.
Резко вырываюсь их рук Динара и лечу в уборную.
Успеваю только захлопнуть дверь, падая перед унитазом на колени.
Меня выворачивает.
Рвет так, что не могу остановиться.
И трясет. Трясет от этих выделений и от слез, которым нет конца!
Теперь я ору. Реву в голос.
Почти разбиваю пальцы об унитаз, с силой лупя по нему в дикой горячке.
Теперь плевать. Плевать на то, кто что подумает.
Мне плохо. Мне просто убийственно, смертельно плохо без него!
Так и остаюсь сидеть на кафеле, когда рвотный спазм заканчивается. Ощущение, будто я оставила там половину собственных внутренностей!
А слезы так и хлещут прямо на пол. Мне под ноги.
— Ничего, — шепчу сама себе дрожащими губами. — Еще не конец.
Его отец прав. Каким бы чудовищем бы он ни был!
Раз не нашли тела, Бадрид жив. Жив! И точка!
И я не могу думать иначе. Не могу! Потому что тогда предам и себя, и его!
Успокаиваюсь, долго держа голову под ледяной водой.
Шатаясь, толкаю дверь из уборной.
Очень надеюсь, что Динар все-таки ушел и не слышал всего этого.
Но нет.
Едва выйдя, наталкиваюсь на него у двери.
Растрепанный. С рубашкой, на которой оторвались пуговицы. Весь взъерошенный. А глаза бешено проносятся по мне снизу вверх и обратно.
— Я думал, ты хотела сбежать именно от него, — Динар тяжело дышит. И смотрит на меня так, словно во мне пять метров роста или на лбу светится третий глаз. Пораженно, это очень еще слабо сказано.
— Я люблю его, Динар, — выдыхаю уже практически без сил.
— Это уже неважно. Ты, похоже, и правда ждешь ребенка, Мари.
Прижимаю руку к губам.
Нет. Никто не должен знать! Это моя тайна! Моя и ЕГО!
— Завтра я договорюсь по поводу осмотра и анализов. Не спорь, Мари. Это важно и не обсуждается. И не бойся. У меня есть проверенные врачи, которые сохранят все в тайне. А сейчас отдыхай. Тебе нужно набраться сил.
— Это нервное. Просто нервное. Я слишком многое пережила. Такая реакция организма. У меня так с детства бывает.
— Вот и проверим. Если понадобиться, подлечим тебе нервы. Доброй ночи.
Он не желает больше слушать. И не желает верить. Просто выходит, чуть громче положенного хлопнув дверью.
А я просто валюсь на постель. Чувствуя себя совсем опустошенной. Во всех смыслах.
Динар решил. И, значит, вариантов избежать обследования, у меня нет. Наверное, это и правильно. Так будет лучше для ребенка. Но… Станет ли он помогать мне, когда узнает правду?
9 Глава 9
* * *
— Беременность протекает нормально. Никаких осложнений.
Я жадно рассматриваю движения на аппарате УЗИ.
Сердце замирает, потому что только сейчас могу вся отдаться этим ощущениям. Волшебному чувству новой жизни, которая во мне…
Я все бы отдала, чтобы рядом сейчас был Бадрид. Чтобы вместе со мной заглядывал в экран, пытаясь что-то рассмотреть.
Слезы снова сами по себе начинают катится по щекам. Как же мне тебя не хватает! Где ты?
— Ну что вы. Отец ребенка заботится о вас. Ждет за дверью. Все же хорошо, Мари. Осложнений нет. Я пропишу вам витамины и общеукрепляющие. Сейчас возьмем все анализы, но пока проблем не вижу. Спокойствие, никаких стрессов, прогулки на свежем воздухе и побольше отдыха. И все будет хорошо.
— Спасибо, доктор, — поднимаюсь с кушетки, вытирая слезы.
Я и так вчера сорвалась. Больше этого допускать нельзя. Ради него. Ради нашего малыша.
Я почему-то уверена, что это будет мальчик. С такими же черными глазами, как у Бадрида. С такой же смуглой кожей.
И он должен быть огромным. Мне придется очень постараться, чтобы выносить такого ребенка. И родить.
Выхожу в коридор, сдав все анализы.
Динар и правда ждет меня за дверью.
Ничем не напоминает о вчерашнем. По его лицу вообще ничего нельзя понять.
