Но мне все же удается спокойно одеться.
Он даже не торопит, хоть я слишком много времени трачу на сборы.
Руки дрожат. Просто трясутся, как в лихорадке.
Несколько раз приходится умыть лицо ледяной водой.
А внутри разливается ликование!
Вот оно! То, о чем я так мечтала!
Мы вместе едем в клинику! С ним! С отцом моего малыша!
— Ну, разве это не чудо?
Шепчу ему сквозь слезы, поглаживая живот.
Еще ничего не видно, но вся моя жизнь давно перешла туда. К нему.
Только сейчас понимаю. Ведь это именно то, что казалось мне просто нереальным счастьем!
Даже прислоняюсь к стене, чувствуя, как кружится голова.
А еще…
Кажется, я даже здесь ощущаю, как раздуваются ноздри Бадрида. И как нетерпеливо он дышит!
— Не волнуйся, малыш, — шепчу, водя рукой на животе по кругу.
— Он все поймет. Он тебя примет. Все будет хорошо!
Но выходя, натыкаюсь на ледяной, непробиваемый взгляд.
Его глаза опасно вспыхиваюст, когда Бадрид хищно оглядывает меня с ног до головы.
А после просто разворачивается и идет вперед.
И мне не остается ничего, как просто следовать за ним.
— Все анализы в норме на первый взгляд, — сообщает врач.
А мы выглядим, как самая обыкновенная пара.
И никто не догадается, какой ураган проносится внутри!
— Будущая мамочка ослаблена и чуть истощена. Видимо, были какие-то переживания? Не тревожтесь. С малышом все в порядке. Витамины, свежий воздух и внимание. С этим вашему супругу легко справиться.
Бадрид что-то рыкает в ответ, а у меня будто изморозь проносится по коже.
С самого начала, как только мы вышли из дома и сели в машину, его лицо будто каменное изваяние. И только по сжатым челюстям я понимаю, как он напряжен.
— Какой срок?
Хрипло спрашивает Бадрид.
— Примерно восемь недель. Точнее скажут анализы. Но пока причины для беспокойства нет. Только гулять побольше и поменьше волноваться!
Я с замиранием сердца рассматриваю нашего малыша на экране.
До слез хочется, чтобы ОН сейчас не стоял каменным изваянием!
А взял меня за руку.
Нежно провел по лицу.
Сказал бы, что мы пережили самое трудное, но все позади и дальше мы будем вместе!
Но я вижу только его широкую спину.
Что он чувствует? Что ощущает сейчас?
Думает о том, как бы отправиться меня на аборт?
Или уже все-таки понял, что этот ребенок может быть только его?
Ладно, Мари. Хватит нервничать, — уговариваю сама себя.
Сейчас он договорится про тест ДНК. И все встанет на свои места!
Но прием заканчивается.
Врач еще что-то поясняет Бадриду. Отдает какие-то бумаги, выписки.
И…
Он просто сухо благодарит и прощается, отправляясь на выход.
А я замираю.
Сердце пропускает удар за ударом.
В чем дело?
Почему он не говорит про ДНК-тест?
Или…
Уже сделал все сви выводы? И решил, что этот ребенок ему не нужен?
Буквально лечу за ним, чуть не спотыкаясь. Едва не падаю, но Бадрид, так и не останавливаясь и не глядя на меня, просто выбрасывает руку в сторону подхватывая меня под локоть.
Ведет за собой до машины.
И едва я набираюсь решимости спросить, как тут же просто закрываю рот.
Меня из его глаз обдает такой ледяной волной, что понимаю. Лучше молчать. А еще лучше стать совсем маленькой сейчас и незаметной!
Бадрид.
Внутри все переворачивается.
Сидеть с ней рядом. Слышать ее запах и на хрен тонуть. Тонуть в нем!
Приходится приложить все силы, чтобы не сдаться.
А все нутро хочет забыть. Забыть на хрен последний отрезок жизни.
Просто. Тупо. Вычеркнуть. Вырезать из памяти.
Просто взять ее сейчас за руку. Притянуть к себе. Зарыться пальцами в волосы. И дышать.
Ею дышать. Нашим этим гребанным проклятым вместе. Когда так неразрывно, что даже смерть и все демоны ада разорвать не способны!
Но после всего…
Нет. Сжимаю кулаки до хруста.
Забывать нельзя! Я должен. Должен смотреть на нее и помнить.
Не ангельское личико видеть, от которого с первого взгляда улетел. Сошел с ума.
Не улыбку нежную, которая в самое нутро вонзается. Меня меняет. Зажигает там на хрен что-то, что потухло давным — давно, еще до встречи с ней.
Нееееет!
Ложь. Лукавство. Предательство.
Вот что я видеть должен.
Как она праздновала помолвку с другим сразу после моих похорон. Как он держал ее за руку. А она не одергивала! Наоборот! Улыбалась!
Но вся ледяная стена, которую выстраиваю логикой и здравым смыслом, рушится. Как карточный домик, как только смотрю на экран.
Замираю, пытаясь рассмотреть там что-то похожее на человека.
Какие-то точки. Толчки. Затемнения и просветы.
А рука сама дергается, чтобы сжать пальцы. Ее пальцы. Любимой. Единственной любимой в жизни женщины!
Блядь!
И я бы все отдал! Всю империю на хрен бы швырнул на кон!
Если бы обмануть суку-жизнь. Отмотать назад. Стереть этот проклятый отрывок нашего последнего прошлого!
Тогда сейчас держал бы ее за руку.
А после, выйдя…
Зацеловал бы лицо, губы, все тело и кончики пальцев на ногах.
Подхватил бы на руки и кружил, пока она со смехом не взмолилась бы о пощаде!
И так бы и нес. До самого дома. С рук не спуская. Не отрываясь губами. Покрывая ими ее всю.
Блядь!
Я что?
Многого прошу?
Это же так просто. Так, на хрен, просто!
Это то. Что есть у любого человека!
Может, на мне и правда какое-то проклятие?
Или это проклятие империи, которая далась еще за поколения до меня страшной кровью? И теперь эта кровь вот так требует отмщения?
Ни хера.
У отца все нормально с наследниками и супружеством сложилось. Еще как нормально! Другое дело. Что натура его стальная не позволяла чувствам пробиваться!
