— И что изменилось?
Нотки холода в голосе Бадрида способны все вокруг заморозить в лед.
— Как???? Ты не понимаешь? Ты! Привел в дом! Эту девку!
— Полегче, отец. Выбирай выражения.
Каждое слово он чеканит, словно выстрел.
А я…
Я все превращаюсь в слух.
Похоже, именно этот разговор даст мне ответы на все вопросы. На главный. Что собирается делать Бадрид! И как по-настоящему сейчас ко мне относится!
Хотя…
Очень может быть, что этот разговор станет для меня самым настоящим приговором!
— Выражения?! Какие, к черту, выражения, сын! Насколько я не помнил себя от счастья, когда узнал, что ты жив. Настолько же и теперь я в шоке от твоего поступка!
— Мари носит моего ребенка. Что такого необычного и странного в том, что она живет в моем доме?
— Мари! Оооооо! У выкупа уже появилось имя?! Как?! Как ты, мой сын. Мой наследник, мог такое допустить?! Выкуп не рожает детей! Не беремеет! Какого черта все это дошло до такой черты? Или я тебя учить должен, как предохраняться? В любом случае, уже поздно. Но ты! Ты должен был решить эту проблему! А не выставлять такое на весь мир!
— Решить проблему? Отец! Ты сам себя слышишь? Мой сын не проблема!
— Это неслыханно! Какой сын? О чем ты говоришь, Бадрид? Ладно. Я знаю. Я все понимаю. Ты пережил тяжелую травму. Утратил память. Хрен знает что пережил в этой пустыне. Давай мы оба просто успокоимся. Я понимаю, что после взрыва мозг у тебя был поврежден. Ты ведь даже утратил память! Но теперь ты восстанавливаешься. Спокойно обо всем подумай. Все взвесь. Не торопись с решениями! Не сделай того, что после исправить будет невозможно! Просто. Забери ее с глаз подальше! По сути, ты сейчас скорбящий вдовец. Можно еще все как-то вырулить. Отправить эту девку подальше. В какой-нибудь из наших особняков, где бывает только семья. Или на твой остров, черт возьми! Пускай рожает, если тебе уж так приперло! Но это надо еще выяснить. Твой это ребенок или нет! Родит, а после… После надо от нее избавиться! А ребенок… Ну, что ж. Можно, в крайнем случае, представить его каким-то дальним родственником. Принятым в семью. Но я все же считаю, что он не должен родиться! И срок здесь не имеет никакого значения! Так или иначе от девки придется избавляться!
— Она. Не девка. Она. Моя. Жена!
— Чтооооооо? Подожди. Мне нужно присесть! Жена? Какого черта, Бадрид? Какая, на хрен, жена?
— Единственная. И ты прекрасно знаешь, что я далеко не скорбящий вдовец. Конечно, дочь Лузанского ни в чем не виновата, и мне даже жаль, что с ней так вышло. Но эта женитьба была просто фарсом!
— Ты сошел с ума!
Ярость в его голосе звенит так, что дрожат стекла. Кажется, меня сейчас даже от двери отшатнет этой взрывной волной!
— Послушай, сын. Я очень. Очень пытаюсь успокоиться и понять тебя. Правда. Но это неслыханно! Кого ты называешь своей женой? Выкуп? Та, что пришла отрабатывать долги за шлюху? Ты знаешь. У нее одна дорога. Вышвырнуть на общее пользование! Хочешь играться. Играйся. Трахайся. Кто ж тебе запретит? Но на таких не женятся! Даже по тысячу раз подложным документам! И таких не приводят в официальную столичную резиденцию! Не приказывают слугам служить такой, как хозяйке! И конечно. Конечно, от таких не рождаются наследники!
— Не лезь. В мою жизнь не лезь! Ты сам не так чист, отец! Как ты поступил с матерью? А эта змея? Наина? Разве не жила она у тебя в королевской роскоши? И про детей и наследников тоже бы молчал! Роман. Он нашел братьев Кургановых. Тагир и Тигран! Они же твои сыновья! И ты не возражал против их рождения! Или не знал? А иначе бы и их уничтожил еще в утробе матери? Вместе с ней самой?
— Так вот зачем ты привел в официальную резиденцию эту девку! Ты знал. Знал, что бросаешь всем вызов! Плюешь в лицо всем традициям! Ты решил выставить ее напоказ. Чтобы обезопаасить от нас! От твоей собственной семьи!
— Она. Моя. Жена. И это не изменится, пока я не решу иначе!
— Послушай, сын. Просто послушай! Да. Я не был примерным мужем. У меня были дети на стороне. Но я не приводил их в дом! Как и своих любовниц! Я знаю. Я прекрасно могу тебя понять! Женщина иногда способна свести с ума даже самого сильного мужчину! Отобрать весь разум! Это не любовь. Это лихорадка. Болезнь, от которой нужно излечиваться сразу! Вырывать с мясом. С жилами. С нервами! Наина была моим больным наркотиком. И я жалею. Жалею, что не избавился от этого наваждения с самого начала! Я ведь желаю тебе только добра! Одумайся! Очнись! Вышвырни эту девку и женись на достойной! Она родит тебе еще десяток наследников! А эту… Таких змей, как Наина, от которых сходишь с ума, нужно душить! Уничтожать!
— Отец.
Слышу, как шумно Бадрид выдыхает сквозь сжатые челюсти.
— Впервые в жизни я попрошу тебя. Покинуть мой дом. Мари моя жена. И эти вопросы решать только мне!
Что-то с грохотом падает, ударяясь о пол. Судя по всему, тяжелое деревянное кресло.
— Ради нее?
Голос отца Бадрида дрожит от ярости.
— Ради какой-то девки ты готов отречься от всего? И даже от семьи?
— И даже не думай, отец, искать какие-то варианты с моей поврежденной психикой и пытаться признать меня недееспособным. Этот вариант не пройдет. Кстати, я и его учел. У меня есть пять результатов обследований, подтверждающих мое полное психическое здоровье!
— Ты пожалеешь. Клянусь тебе. Кровью всех наших предков. Пожалеешь, Бадрид!
— Предки в земле, отец. Не тревожь их кости. А я жив! И в своей жизни никому и ничего за себя решать не позволю! И да. Если так встанет вопрос. То я брошу вызов не только обществу. Но и семье. Можешь уже. Заранее отрекаться от меня. И объявлять войну. Потому что иначе не будет! Мое решение. И точка.
— Как бы не было слишком поздно, когда ты одумаешься, сын! Пока еще сын!
Дверь распахивается, и я едва успеваю добежать до ниши за поворотом.
Старший Багиров выходит так, что дрожит весь дом. Только что огонь не вылетает из его ноздрей!
С грохотом хлопает дверью, покидая дом.
Бадрид запирается и я слышу его тихие ругательства.
Сейчас точно не время с ним о чем-то говорить!
Да и сама я в таком раздрае, что меня просто колотит крупной дрожью!
Тихонечко разворачиваюсь, чтобы уйти к себе.
Как вдруг…
Натыкаюсь на Ирму!
И тут же отшатываюсь.
Она похожа сейчас на самое настоящее привидение!
Бледная, а губы плотно сжаты в бесцветную нитку.
И глаза…
Черт! Мне прямо становится страшно от этого взгляда!
— Я не подслушивала, — зачем — то лепечу, теребя юбку.
