— Ты! Ты…
— Тебя стучать не учили? — спросил Арам, прищурившись.
Ему дорогого стоило остаться сидеть на месте, а не броситься к Еве, чтобы выпроводить вон или… Ох, как много этих «или» сразу приходило на ум!
— Я тебе с дочерью свидание устроила, я с тобой по парку ходила два часа, я с тобой вежливая и милая была, а ты?
— А что я? — нахмурил лоб Арам.
— А ты штендер этот гадский даже не убрал от моей «Сахарной»! Ну вот кто ты после этого, а? Кто? — чуть не подпрыгнула на месте Ева.
«Черт, забыл!» — мысленно хлопнул себя по лбу он.
И правда забыл. Впрочем, немудрено, учитывая его занятость. Он тут войну ведет, а Ева ему о каком-то штендере.
Уже хотел махнуть рукой, сказать, что велит убрать. А потом всмотрелся в ее взбешенное лицо и…
Передумал.
Он тоже пыхтел гневом, умирал от ярости, обиды и боли, когда она его бросила.
Этой ночью Арам проверил версию Евы, наведался к брату лично, и у них состоялся тяжелый разговор. Именно он восемь лет назад привозил ему в больницу вещи, включая мобильный, поэтому если кто и удалил звонки Евы, так это он.
«Ты что, брат? Я больной, по-твоему? Я же помню, как ты эту девчонку обожал. Я бы такую свинью тебе подкладывать ни за что не стал. Детьми своими клянусь, ничего не стирал в твоей мобиле. Мы же с тобой всегда друг за друга держались, ну? Забыл? Артур и Арам — команда Барсегян…»
Клятва детьми произвела на Арама должное впечатление.
Артур хоть и оставался по-прежнему жутким бабником, но жену свою берег и любил сыновей. Самый младший из единокровных братьев, именно он был Араму в детстве другом. Именно с ним воевали против двух других братьев — Саргиса и Геворка. Они с пеленок не разлей вода, не стал бы любимый брат делать такую подлость. А кто, кроме него, залез бы в телефон Арама? Защищенный паролем к тому же. Имея трех братьев, не в меру любопытных мать и отца, он стал пользоваться паролем с тех пор, как у него вообще появился мобильный.
Девушку с серебристыми волосами Артур тоже не вспомнил, а ведь это достаточно яркая примета, чтобы запомнить любовницу, разве нет? Тем более ту, которая будет чувствовать себя в квартире достаточно свободно, чтобы там разгуливать полуголой — по словам самой Евы.
Брат ничего не подтвердил, значит, Ева соврала. Именно за это она потеряет свою «Сахарную» — плата за подлость. Арам не даст ей найти другое помещение и здесь нормально торговать не разрешит тоже. С голоду, конечно, помирать не позволит, обеспечит сполна и ее, и дочь, об этом даже речи нет, но бизнеса лишит.
С — справедливость.
— Ты сама завела это правило… — проговорил Арам нарочито спокойно.
— Какое правило? — спросила Ева, пройдя на середину кабинета.
— Надя отдельно, а наши с тобой разборки отдельно. Так что чему ты удивляешься?
— Ты серьезно? — затрясла кулаками в воздухе Ева. — Будешь продолжать ставить мне палки в колеса?
— Хочешь, чтобы я дал твоей кондитерской зеленый свет? Снимай трусы и поговорим.
— Ты обалдел? — еще больше вскипела она.
И тут маленькая нахалка приметила то, что показывать ей Арам никак не хотел. На его столе возле ноутбука стояла коробка с фирменным печеньем из «Сахарной». Ее купили для него вчера, а он все утро только тем и занимался, что нырял в коробку за новым сладким кругляшом.
«Дьявол!» — прорычал Арам про себя.
Это же надо было так подставиться. Да, подсел в последнее время на продукцию Евы. Но что он мог поделать, если ее выпечка и пирожные такие вкусные?
— Ха! Значит, мою «Сахарную» гробишь, а сам мои печенья трескаешь? Арам, у тебя совесть есть вообще?
— Это мне секретарь случайно принесла, — тут же нашел оправдание он. — Я попробовал, чухня какая-то. Выбросить забыл, вот.
Он взял коробку, встал, подошел к мусорному ведру, что стояло чуть поодаль, у шкафа, и демонстративно выбросил. Правда, при этом у картонной емкости слетела крышка и обнаружилось пустое нутро.
— Арам, коробка же пустая! — пуще прежнего взъелась Ева. — Ты все съел, а мне тут сказки рассказываешь.
— Иди отсюда, не до тебя мне сейчас, — покачал он головой и снова сел за ноутбук, показательно стал нажимать на клавиши, делая вид, что что-то печатал.
— Арам! — вдруг выкрикнула Ева.
Он не хотел снова поднимать голову от монитора, но ее тон не оставил ему шанса.
— Да что ты никак не уймешься? Сказал, переговоры по поводу «Сахарной» будут, только когда снимешь трусы. Ну?
И в буквальном смысле забыл, как дышать, наблюдая за тем, как Ева вдруг запустила руки под подол своего голубого платья. Оголив на пару секунд ноги, одетые в бежевые чулки, Ева стащила с себя какое-то белое кружево, видимо, служившее ей нижним бельем. Зажала в руке и воскликнула:
— Ну? Я сняла их. Доволен? Теперь мы будем говорить о «Сахарной»?
— Ага, сейчас поговорим… — прохрипел Арам, а перед глазами так и мелькали ее стройные ножки, такие красивые, что хоть на колени перед ними падай и целуй.
С этой секунды он больше никого и ничего не видел, только Еву с зажатым в руке бельем. Он тут же подскочил с места и ринулся вперед. Только и успел, что выглянуть в приемную и гаркнуть секретарю:
— У вас обед! Немедленно уходите.
А потом бахнул дверью, запер дверь. Мысленно поблагодарил прошлого хозяина кабинета за звукоизоляцию.
Все.
Мозг окончательно отключился, остались лишь голые чувства, рефлексы.
— Ева, я тебя сейчас немножко изнасилую, ладно? — спросил, прежде чем припечатать ее своим телом к стенке.
Ответа не дождался, да и неважно ему было, что Ева скажет. Главное — язык в рот пустила и даже обняла за шею.
О большем Арам в принципе за эти восемь лет и не мечтал даже — просто сжать в объятиях Еву без трусов.
* Инфлюенсер (от англ. influence — влияние) в социальных сетях — пользователь, имеющий обширную и лояльную аудиторию. Важны оба свойства: инфлюенсером называют именно такого блогера, публикации которого оказывают заметное влияние на подписчиков.
Глава 36. До мурашек
Арам уже и забыл, какая это роскошь — сжимать Еву в руках… трогать там, где больше всего хотелось, чувствовать ее возбуждение.
Сам не заметил, как рванул полы ее голубого платья, как брызнули в разные стороны пуговицы. Лишь замер, разглядывая так любимое им тело, почти нагое, лишь сверху прикрытое белым кружевом бюстгальтера. Провел руками по нежным изгибам, впечатался губами в губы.
Еще раз отстранился, чтобы налюбоваться, но тут Ева нервно вздохнула, сама к нему потянулась и тоже рванула рубашку.
