И, заявив это, герцог резко обнял меня за талию, приподнял и внес в мою же комнату. Поставил на пол, закрыл за собой дверь. А я все продолжала стоять, ошарашенная и растерянная. Вот же… нахал!
— Леди Крис, отомри, — сказал герцог, резко наклонившись и дунув мне прямо в ухо.
Я вскрикнула и отскочила.
— Вот, уже лучше! — рассмеялся герцог. — А то я уже подумал, что ты очень ждешь поцелуев.
— Нет, я жду, когда вы сядете, а я смогу вас ударить, — огрызнулась я, но как-то лениво.
— Мне вот интересно, леди Крис, откуда такая тяга к насилию? И за что?
— Если я начну перечислять причины, то, боюсь, поговорить нам сегодня не удастся, — ехидно заметила я.
— Ладно, леди Крис, когда-нибудь я дам тебе возможность хорошенько поколотить меня. Например, когда ты согласишься выйти за меня.
— Значит, не судьба, моя мечта останется мечтой, — рассмеялась я. — Присаживайтесь, Ваша Светлость, куда-нибудь.
Вариантов, где у меня присесть, немного: кровать или кресло около окна с книжным стеллажом. Я была уверена, что герцог выберет кресло, потому сама уселась на свою кровать. Не очень удобно, зато попозже, когда почувствую себя свободнее, смогу улечься. Но герцог меня удивил: он не сел в кресло, а подошел и плюхнулся на пол перед моей кроватью.
— Что вы там говорили, Ваша Светлость, насчет исключения? Когда один умный, а второй красивый. Напомните мне? — усмехнулась я, глядя на него сверху вниз. — Пол не для сидения предназначен.
— Что я сообразительный и вообще красавчик. А где у тебя спиртное?
— У меня нет спиртного.
— То есть как нет? — со священным ужасом спросил герцог. — А как мы откровенные разговоры будем разговаривать, если и выпить нечего?
— Будем трезвыми и серьезными.
Герцог глянул на меня лукаво, положил руку на постель, а подбородок на нее и посмотрел так жалобно:
— А может, я все же попробую опьянить тебя альтернативным способом — объятиями и поцелуями?
— Мое предложение поколотить вас все еще в силе, — рассмеялась я. — Оно будет эффективно.
— Ладно, так уж и быть, будем отвратительно трезвыми и ужасно серьезными. Столько уже рядом, а я так и не знаю ничего о… твоей прошлой жизни. Или жизни в другом мире? Как правильнее сказать? — поинтересовался герцог. — Так что давай с самого-самого начала, в идеале — с рождения.
Глава 35
Естественно, практически с самого начала своей жизни я не собиралась рассказывать по многим причинам. Во-первых, слишком долго, а во-вторых…
Герцог бы меня после такого рассказа задразнил бы!
Не говорить же ему, что я была очень послушной и правильной девочкой, которая старалась быть идеальной во всем едва ли не до смешного? И училась отлично, и в олимпиадах участвовала, и в институт поступила на бесплатное, и нашла престижную работу сразу после окончания института — прямо образцовый образец, не иначе. А потом эта маленькая девочка вдруг превратилась во взрослого трудоголика-перфекциониста, засиживающегося по вечерам на работе, а не на свиданиях, как и положено любой симпатичной девушке моего возраста. И стала очень перспективным и очень скучным человеком, который мало что видел, кроме работы. Путешествовать? Командировки же есть. Увлечения? Можно изучить навык, который поможет в работе. Друзья? Так всегда были коллеги, с которыми я неплохо ладила.
Возможно, если бы кто-то в предыдущем мире отнесся ко мне так, как герцог или Уитмор в этом мире, то все было бы иначе. Но никого похожего в прошлой жизни не было. И даже родители и родственники не пытались общаться, а с каждым разом все больше намекали на то, что карьеру нужно строить побыстрее. Интересно, откуда они знали, с какой скоростью нужно строить карьеру, если сами мало чего в жизни добились?
В чем-то я даже рада, что умерла и получила второй шанс прожить жизнь заново. И пусть здесь мою жизнь трудно назвать бурной или яркой, все же она куда веселее и счастливее, чем предыдущая. Я научилась получать радость от многих вещей: еды, перепалок, общения с друзьями (и пусть только герцог или Уитмор попробуют сказать, что мы не друзья!), изучения чего-то нового, покупки вещей, которые мне никогда не пригодятся и которые можно называть непрактичными, но которые приносят мне радость.
Признаться во всем этом герцогу? Ни в коем случае. И даже если он не будет шутить, то будет думать обо мне явно не лучшим образом. Я хотела оставаться в его глазах леди Крис — немного строгой, немного шутливо-саркастичной девушкой с загадочным прошлым.
Вот только герцог словно знал, что я буду что-то скрывать, а потому ловко выпытывал у меня мелкие, казалось бы незначительные детали, которые, впрочем, очень ярко отражали мою предыдущую жизнь.
— У вас такая интересная система образования. Получается, что вы сразу изучаете несколько дисциплин, верно? И не сложно было?
— Сложно, конечно, — фыркнула я, про себя удивляясь тому, с каким живым интересом герцог расспрашивает меня о моем прошлом мире. — Я иногда по четыре часа спала.
— Ты когда рассказываешь о таких вещах, леди Крис, прошу тебя, говори, что сейчас будет особо жестокий эпизод твоей жизни! — воскликнул герцог, передернув плечами. — Всего четыре часа! Это же ужасное издевательство над собой. Всегда подозревал в тебе садистские наклонности, но вот мазохистские — впервые.
— Особо жестокий эпизод? — усмехнулась я. — Тогда, по вашему заказу, Ваша Светлость, могу рассказать, что мне приходилось есть в студенческой столовой…
— Все! Остановись, леди Крис! Лучше расскажи мне, ты хотя бы когда-нибудь отдыхала? С друзьями там или с… мужчинами?
Герцог, продолжая сидеть на полу около кровати, вдруг сдвинулся в мою сторону, расположившись у моих ног. А потом положил руки на мои колени — ничего пошлого или неприличного в этом жесте не было — и посмотрел снизу вверх.
— Так что, леди Крис? Расскажи мне, как у тебя обстояли дела с возлюбленными?
— М-м-м, — протянула я, а потом бесхитростно ответила: — Они стояли.
Герцог резко вздохнул и даже закашлялся.
— Кто стоял?
— Не кто, а что, — фыркнула я. — Дела стояли.
— Что-то мне подсказывает, что я думаю о чем-то не том, — пробормотал герцог себе под нос. — Лучше я не буду говорить, о чем подумал.
— Не говорите, — послушно согласилась я, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.
— Почему? — вырвалось обиженное у герцога.
— Я догадываюсь, о чем вы подумали. Но желания приложить вас чем-нибудь тяжелым нет, потому…
— Потому?
— Потому лучше молчите, иначе, боюсь, после ваших слов я буду обязана это сделать, — заключила я. Сильно спорить с герцогом, который сидел у моих ног и смотрел уж слишком проникновенно, не получалось. Было во всем этом что-то сильно умиротворяющее, приводящее меня в поразительно благодушное состояние. Не знала бы, что невосприимчива к магии, решила бы, что герцог меня как-то заколдовал.
