Потребность заявить, что эта соблазнительная блондинка моя, становится жизненной необходимостью. Обнимаю её за талию и целую на глазах у этого мудака. А что? Пусть знает, раз кольцо на пальце не разглядел.
Олеся вся светится, глаза горят, и улыбка на тысячу ватт, способна ослепить любого. Вот я болван, как не рассмотрел под этими огромными очками и мешковатой одеждой, что она безумно красива. А ещё, мне кажется, она меня любит. Так не хочется ее отпускать. Держу тоненькие пальчики, под нарастающий гул сердца.
— До вечера, — она вешает на плечо сумку. И не менее ослепительно улыбается Богдану.
— Привет, — здоровается с ним.
— Ну, пойдем, я тебе все покажу, — он показывает на здание. Олеся, прежде чем войти в здание, ещё раз мне машет.
Я должен вести себя цивилизованно, а не мечтать как бы разбить физиономию ее боссу. Определённо мне это не нравится.
Стоит ли говорить, что работал я из рук вон плохо. Перед глазами покачивающаяся задница жены, и то, как мелькают ножки в вырезе юбки. Сегодня же закину их на плечи. Прямо в туфлях.
— Господин Руд, — моя секретарша, Лида, заходит виляя задницей. Знаю о её идеи фикс залезть ко мне в штаны, но на работе я не сплю. Это мое непреложное правило.
Проблем с женским полом никогда не было, ни на ком не зацикливался. Легко менял одну на другую, быстро забывал, а тут сумасшествие какое-то. Чем больше пробую свою жену, тем больше хочу. Только её. Хотя в самом начале сказал ей, что не собираюсь хранить ей верность. Надеюсь она не подумает, что может делать тоже самое?
— Спасибо. Свободна.
Только за секретаршей закрывается дверь, как звонит по видеосвязи отец.
— Да, пап, — отпиваю кофе. Должен отдать должное Лидочке, кофе она готовит потрясающий.
— Хотел поговорить с тобой вчера вечером, но ты так и не вышел из спальни. Я конечно рад, что ты так рьяно принялся исполнять мою просьбу о внуке, но не слишком ли увлекался, сын?
— С чего ты это взял?
— Просто запомни. Олеся с нами с определенной целью. Не привыкай к ней. Её задача забеременеть. И все.
— Я не понимаю. Что значит все?
— Об это потом, — как всегда отец не считает нужным посвятить меня в свои планы.
— Так чего ты звонишь?
— Предупредить, чтобы ты разгреб дела на ближайшие три дня. У нас запланированы важные встречи. Вылетаем рано утром. Бейкер сорвался с крючка, но он не последний кандидат. С ним, или без него, я добьюсь своего. Я всегда добиваюсь того, чего хочу.
— А Олеся?
— Она нам зачем?
— Она моя жена! — отец наклоняется ближе к камере, смотрит с прищуром.
— Только не говори, что ты запал на нее. — запал? Да, так и есть. Но отцу об этом знать не обязательно.
— Нет конечно, — мое лицо — непроницаемая маска.
— Хорошо. Я сто раз тебе говорил. Не позволяй женщине управлять собой. Никаких чувств. Они нужны, чтобы удовлетворять потребности.
— Я помню.
Отец прощается.
Три гребанных дня без Олеси! Откидываюсь на спинку кресла. Я уже скучаю.
«— Ты скоро вернёшься?
— Всего три дня, маленькая.»
— Глеб! — из воспоминаний меня выдергивает голос отеца, он смотрит подозрительно. — У тебя такая влюбленная физиономия была. Я надеюсь, эта какая-то новая шлюха, а не Олеся.
— Я тебя не пойму. То женись на ней, то не увлекайся. Ты даёшь противоположные друг другу приказы.
— Жена не для того, чтобы увлекаться. А чтобы родила наследника. Тебе шлюх мало? Самые элитные проститутки будут у твоих ног, — нахрен они мне не нужны. Наелся до отвала. — Соберись. У нас серьезное дело.
Опять прием. Но закрытый. Зайдя внутрь богатого особняка, открываю рот. Тут все самые влиятельные люди. Самая правящая верхушка. Президенты или кандидаты, с лидирующими позициями, будущие президенты. И все боязливо и подобострастно уставились на отца, наперебой стараются с ним поздороваться. Все оборотни или вервольфы.
— Сейчас молчи. Все вопросы потом, — шепчет отец. Все пьют дорогие напитки и едят вкуснейшие закуски, общаются на посторонние темы. Все до того момента, как появляется дядя Рогволод.
— Всё в сборе. Пройдёмте в кабинет, — приглашает отец.
Мы усаживаемся вокруг длинного овального стола.
— Здание и служащие проверены. Утечки не будет, — говорит президент Франции.
— Как проходит избирательная компания в Китае? — спрашивает отец.
— Всё по намеченному плану. Выиграет ваш избранник.
— Это отлично, — сухо замечает отец. — Как только на всех правящих постах будут наши люди, начнется наша эра, — всё громко аплодируют, фанатично смотрят на отца, как на миссию, спасителя.
Я ничего не понимаю, но ощущение, что я попал в какую-то крутую секту не пропадает.
— Проблем нет? — продолжает задавать вопросы отец.
— Есть. Небезызвестный Майкл и его семья собирают сопротивление. Они как то разнюхали про наши планы, — отец оскаливается.
— У них кишка тонка. Нет больше такой власти. Виктор, отец Амелии, жены Майкла — больше никто. Майкл занимается исключительно своей семьёй. Его сын владеет крупной компанией, но её и забрать можно. И у меня есть рычаги давления на Богдана. Он будет с нами. У Демитрия и Лулу сеть гостиниц. Я считаю это только плюсом. Они привыкли к обеспеченной жизни, и если не захотят всё потерять, им придется принять нашу сторону. Наши правила.
— Сэм Бейкер, я так понимаю, не в нашей команде? — заискивающе спрашивает президент Германии.
— Нет. Но это его проблема. Те кто не с нами, тот против нас. Им достанется ещё больше, чем этим низшим существам. Илья, — обращается отец к моему другу, стоящему за моей спиной. — Раздай папки.
Он беспрекословно разносит черные папки. Последнему мне.
— Итак, — говорит отец открывая первую страницу. — Кандидат номер один. Теодор Смит, — я смотрю на седовласого мужчину с квадратным подбородком, на досье о его жизни. Кристально чистое. Пятидесятилетний генерал военно-воздушных сил США, ребенок из многодетной бедной семьи. С отличием закончивший Гарвард. В сомнительных отношениях не был замечен. Верный муж и отец двух сыновей, которые пошли по стопам отца.
— Кандидат на что? — не выдержав спрашиваю у отца. Он усмехается, пристально смотрит на меня.
— На должность сорок пятого президента США, конечно же.
— Это разве не люди выбирают?
— Конечно люди. А вот предложить варианты из которых они будут выбирать — это наша непростая задача, — я открываю рот, чтобы продолжить расспрашивать отца, но он грубо перебивает меня. — Потом, Глеб.
