— Тебе, Коль, зачем? — поинтересовалась хрипло. Очень захотелось плеснуть себе ещё.
— Да так…Переживаю, — с нажимом протянул Николай.
Люба на это салат к себе пододвинула. Не знала, что рассказывать…
— Я тебе, Коль, в гостиной постелю, подойдет?
Бывший муж не сразу ответил…Висок жгло от его требовательного взгляда, но Люба упорно не поворачивалась. Жевала с отсутствующим видом казавшейся ей безвкусным салат. Только лицо предательски горело.
— Подойдёт, Люб, что уж… — Коля тяжко вздохнул и сдался.
— Ладно, пошла я тогда, подготовлю, а то поздно уже, — Люба с облегчением тут же поднялась из-за стола, бросив вилку.
И замерла посреди кухни, застигнутая врасплох настойчивой трелью дверного звонка. В груди резко оборвалось и жаркой волной хлестнуло между лопаток, сжало горло. Почти десять… Ну кто ещё, кроме него, да?
24.
Люба не стала смотреть в глазок. Сердце так заходилось в груди, разгоняя кровь, что сомнений у неё почти не было. Дернула дверь на себя, повернув ручку, и застыла на пороге, смотря в устремленные на неё карие глаза. Уголок губ невольно дернулся в робкой улыбке. Эндорфины заструились по венам. Лицо запылало.
Ну вот…Пришел…
Невозможно контролировать. Незамутненная ничем секундная радость накрыла мощной волной. Всего лишь мгновение, но яркое как вспышка при рождении сверхновой. Правда первые ощущения быстро схлынули, оставляя после себя нервный озноб и душную растерянность.
— Привет, — Люба с трудом разомкнула вмиг пересохшие губы.
Сергей кивнул, не отводя задумчивый пытливый взгляд.
— Приехал? — вместо ответного приветствия спросил Соболев.
— Да.
— Ужинаете?
— Да…
Сергей кивнул и провел по затылку рукой, взъерошивая короткие волосы. Сощурился, продолжая тяжело смотреть на Вознесенскую, обнявшую себя за плечи, и вдруг обрубил:
— Давай, Люб, бери что надо. Ко мне ночевать пойдёшь.
Люба только глазами хлопнула. Сердце затрепыхалось часто-часто, так что голова закружилась, и липкая слабость растеклась по телу.
— Я в гостиной ему постелила…На диване… — зачем-то пояснила.
Сергей только опять кивнул и повторил.
— Люб, собирайся давай. Или у меня есть всё твоё? Иди — предупреди тогда.
— А ты? — Вознесенская сглотнула, ощущая, как смятение постепенно сменяет лёгкая, игристая радость. Она не пыталась её сейчас анализировать, ей просто было до ужаса всё это приятно, — Знакомиться будешь?
— Завтра, — хмыкнул Сергей, но как-то невесело.
— М-м-м, — Люба оперлась плечом о дверной косяк, так и продолжая стоять на пороге.
От сдерживаемой улыбки заболели щёки. По телу разрядами проносилось мягкое тепло. Выдержала паузу, пока тишина не начала потрескивать, и обронила якобы небрежно:
— Ты не звонил.
Карие глаза напротив раздраженно сверкнули. По покрытым двухдневной щетиной щекам Соболева прокатились желваки.
— Ты тоже, — Сергей подался к Вознесенской, опираясь ладонью о дверной косяк прямо над Любиной головой.
Улыбаться ей захотелось сильнее.
— Два дня не звонил, — с укоризной прошептала Люба, лаская взглядом склоненное к ней мужское лицо.
— Полтора. Ты тоже, Люб, — поправил Сергей тише.
Его теплое дыхание, когда говорил, щекотало кожу, порождая трепет внутри. Люба сама не заметила, как уже руку ему на грудь положила, рассеянно гладя пальцами тонкий хлопок рубашки. Подушечки приятно жгло от ощущающегося под ним горячего твердого тела.
— А хотел? — почти беззвучно спросила.
Сергей шумно выдохнул. Помолчал, блуждая нечитаемым взглядом по её запрокинутому к нему лицу. И левый уголок его губ медленно пополз вверх, обозначая кривую улыбку.
— Очень, — тихо ответил.
Его карие глаза сверкнули иронией. Но и такой пронзительной теплотой, что нельзя, нереально просто было удержаться и не расплыться в улыбке в ответ. Люба и не удержалась. Заулыбалась безоблачно и счастливо, сгорая от нахлынувшей легкости.
— Я тоже очень, — призналась одним губами.
Сергей в ответ улыбнулся шире, уже открыто, наклонился и быстро Любу поцеловал. Вроде бы оторвался, выпрямился, но потом опять подался к ней, целуя уже дольше.
— Всё, Любаш, спать пошли. Давай, на лестнице жду.
Люба, кивнув, уже было собралась закрывать дверь, как позади послышались тяжелые шаги. Чёрт…Сам вышел. Не к добру…Кинула быстрый настороженный взгляд на Сергея. Внутри тревожно екнуло. Соболев медленно отвёл глаза от Любиного лица и посмотрел поверх её головы.
— Любань, что у тебя тут? — требовательный бас Коли ударил в спину, заставляя обернуться. Успела только заметить, как на "Любань" Сергей плотнее сжал челюсть.
Умом Вознесенская понимала, что ничего такого не происходит, но неудобно стало разом перед всеми. И перед Сергеем за присутствие Коли. И почему-то перед Колей за наличие в её жизни Сергея. Воздух в прихожей очевидно и противно затрещал напряжением. Она знала, что Коля на ссору с удовольствием нарвется, а вот как Сергей поступит, предугадать пока не могла. И это больше всего нервировало. Выдохнула и излишне бодро защебетала, сама не заметив, что в поисках опоры, нащупала локоть Соболева и вцепилась в него мёртвой хваткой.
— Коль, познакомься, это Сергей, мой… — тут Люба запнулась.
Чёрт его знает, как Соболева прилично обозначить, особенно, когда варианты "молодой человек" с " парнем" не лезли на Сергея Ивановича ни при каких обстоятельствах. Есть ещё "мой мужчина", но тоже как-то…Люба внутренне скривилась. Пафосно и пошло одновременно, особенно в свете того, что она это бывшему мужу говорит.
— Со мной она, — коротко вставил Сергей, избавляя Вознесенскую от дальнейших мучений.
— А-а-а… — протянул Коля, и так посмотрел, словно мысленно присвоил заведующему гордое звание "бессмертный", — Николай. Муж её.
И руку протянул, заменив ей слово "бывший".
— Бывший, — вежливо подсказал Соболев и крепко, от души пожал.
Так крепко, что Коля даже слегка побагровел. То ли от злости — то ли от боли, Люба не решилась спрашивать. Только взгляд отвела, пытаясь истерически не захихикать. Как ни крути, а чисто по-женски приятно ей это всё было. Хоть и нервно чересчур…
— Рад познакомиться. Ну, что, Люб, пошли? — Соболев повернулся к кусающей губы Любе.
— Куда пошли? — пророкотал, насупившись, Николай.
— Спать пошли. Поздно уже, — пояснил Сергей и дернул на себя едва успевшую обуться Вознесенскую. Громко крикнул куда-то вглубь квартиры, — Сашка, пока.
