— Ты куда? Нет, постой! — Тейн прижал меня к себе и не дал вылезти из-под одеяла.
— Я и без того проспала, господин, солнце уже высоко.
Я повернулась к нему и вздохнула, увидев знакомую морщинку между бровей.
— Даже теперь я не заслужил обращения по имени? — усмехнулся он.
— Теперь всё стало ещё сложнее! — возразила я и погладила его по чуть колючей щеке.
— Мне кажется, всё наоборот, Эли. — Тейн покачал головой и поцеловал меня. — Между нами всё ясно, а я, поверь уж мне, ценю ясность и откровенность.
— Я вам призналась вчера, да. Своих слов я не заберу назад, потому что это правда.
— Тебе, а не вам. — Он коснулся пальцем моих губ. — Призналась тебе.
— Ладно, как вам… то есть тебе будет угодно. Хорошо.
Я села на постели, отыскивая взглядом одежду, и только сейчас вспомнила, как Тейн принёс меня сюда на руках в одной рубашке. Она, скомканная и измятая, валялась на полу рядом с ботинками Тейна. Он обнял меня за плечи и уложил обратно.
— Ты же не думаешь, что я дам тебе сбежать прямо сейчас?
— У меня есть дела, господин Фоули, — упрямо сказала я. — К тому же тебе давно пора завтракать!
— Тебе тоже, поэтому я схожу на кухню и заодно принесу одежду.
Тейн укутал меня в одеяло и, заткнув его края за подушку, чмокнул меня в нос.
— Ты хотя бы представляешь, что меня ждёт? Вера и женщины с кухни уже к полудню распустят слухи по всему острову! — пискнула я из своего кокона.
— Слухов нам не избежать, это верно. Но я не боюсь этих глупостей и тебе не советую.
Он молниеносно впрыгнул в брюки, натянул рубашку и выглянул в окно. Во дворе послышался скрип отворяемой калитки и разговоры.
— Кто-то пришёл? — испуганно спросила я.
— Почту принесли. Целая сумка писем! Боюсь, сегодня меня ждёт куча работы. — Тейн задёрнул занавеску. — Обещай, что никуда не исчезнешь, Эли. Я скоро вернусь.
— Обещаю, Тейн, — вздохнула я и улыбнулась ему.
Закрыв глаза, я нежилась в большой мягкой постели — удовольствие, доступное далеко не каждой рабыне. В своей каморке я бы сразу плеснула в лицо ледяной воды, гладко зачесала волосы и привычно натянула скромное платье и фартук поверх него. Здесь приходилось наслаждаться прелестями господской жизни. Просыпаться медленно, потягиваться и разглядывать сверкающую хрустальными подвесками люстру на потолке. А может быть, всё это был просто сон? И то, что Мартейн до сих пор не опомнился и не выставил меня прочь, — тому прямое доказательство?
Я покусала припухшие от поцелуев губы и пощипала себя за щёки. Люстра никуда не исчезла, как и мягкие подушки. Всё происходило на самом деле. И Вера наверняка уже побежала на ферму, рассказать птичницам и дояркам сногсшибательные новости. А что если Адриана… У меня чуть не остановилось сердце, когда я пыталась вспомнить, куда спрятала изумрудную брошь хозяйки. Похоже, она так и осталась в кармане платья в моей каморке. Что будет, если тень Адрианы увидит меня здесь? Не причинит ли ей это боль?
— У меня нет совести, — сказала я себе, накрывшись с головой.
Я была так счастлива, но меня так терзало чувство вины. Всё одновременно, сразу. Когда-нибудь эти переживания разорвут меня напополам!
— Это просто дар, — сказала я вслух. — Притяжение тел под влиянием дара. Больше ничего.
«Больше ничего для Тейна, но я-то люблю его по-настоящему».
— Что ты там бормочешь? — весело спросил Тейн, появляясь в спальне нагруженный с головы до ног.
Я выскочила из постели голышом и принялась ему помогать — забрала свою одежду и корзинку с завтраком. Сумку, набитую письмами, газетами и свитками, советник Фоули сам бросил в изножье кровати.
— Прекрасный вид, — сказал Тейн, когда я расстелила полотенце на столике возле кровати и принялась раскладывать на нём свежайшие булочки, сыр и фрукты.
— Тебе нравится смотреть на лохматых и неумытых голых женщин? — уточнила я.
— На тебя, Эли. Я распорядился, чтобы нам согрели ванну, так что не одевайся.
— Тейн, всё это как-то слишком, не находишь? — смутилась я.
— Искупаться и подкрепиться после бурной ночи — это слишком? — Он сел рядом и сунул мне в рот кусочек спелого персика.
— Ты же знаешь, о чём я. Я к такому не привыкла. И знаю, что привыкать не стоит.
— А по-моему, очень даже стоит, — отмахнулся он.
Потом Мартейн выудил из почтовой сумки газеты и, бегло просмотрев заголовки, отбросил их в сторону. Оставалась ещё гора посланий на имя советника Магистрата.
— Я дурак, Эли, — внезапно воскликнул Тейн, хлопнув ладонью по сумке.
— Почему же?
— Потому что ты грамотная девушка, будущая студентка, а я даже не подумал, чем ты занимаешься между отработкой магических заклинаний и чтением учебников. Больше ты не будешь вытирать пыль и таскать подносы. Никогда.
— Ну уж нет, — сказала я. — Я не собираюсь пользоваться тем, что ты взял меня в спальню. Я буду работать точно так же, как и всегда.
— Да, но у тебя будет другая работа, — успокоил меня Мартейн. — Будешь помогать мне с письмами и документами. Как я раньше не додумался до этого!
— Рабыни не бывают секретарями, — напомнила я.
— Где это написано? Такого закона нет. А я, смею тебя заверить, советник Магистрата и законы знаю как свои пять пальцев. Ты будешь моей личной помощницей.
Что мне было делать? Оставалось только смириться с его решением. Я видела, что у господина Фоули весь стол бывает завален бумагами с обращениями и прошениями, на которые он вынужден отвечать, поэтому всегда удивлялась, почему он не поручит это помощникам. Но Мартейн говорил, что ответственность так высока, что передавать подобную работу молоденькому новичку-служащему или студенту Академии он не намерен, а друзья-советники и без того заняты выше крыши.
В ванной комнате я снова испытала приступ неловкости. Помимо большого аквариума с разноцветными морскими рыбками, здесь было огромное зеркало, а сама заполненная тёплой водой чаша оказалась прозрачной. Прежде я даже не заглядывала сюда: для ухода за этой комнатой и рыбками в поместье был специальный служащий.
— Я думала, здесь будет пена, — прошептала я, забравшись в воду.
Зеркальная стена отражала меня во всей красе. Тейн сбросил одежду и нырнул ко мне. Ещё лучше, теперь я совсем залилась краской и отвернулась.
— Ты такая красивая, чего ты стесняешься? — обнимая меня, спросил он.
Как объяснить ему чего? Ох уж эти бесстыжие аристократы! Я не могла спокойно смотреть, как наши обнажённые тела соприкасались, в отражении… не могла, но всё равно украдкой подглядывала.
— Неужели ты правда считаешь, что я красивая? Я самая обычная. И даже волосы пока вон какие короткие, не доросли ещё и до плеч.
