Уволюсь, разведусь…Хотя — чего разводиться-то? Там всё фикция, показуха для прессы… Липа…
Пора начинать новую жизнь. Свою. Без игр.
Именно с таким намерением я приезжаю… в дом Давлата, который за последнее время привыкла считать и моим тоже.
Вхожу в гостиную полная твёрдых намерений покинуть это здание, но… все мои благие помыслы разбиваются в прах о картину, предстающую моему взору — об Элеонору, которая сидит, закинув ногу за ногу, и курит…
Оглядев меня, она хмыкает, хлопает ладонью по дивану рядом с собой, приглашая сесть, и, когда я падаю, потому что от шока нет сил стоять, она спрашивает, лукаво глядя на меня:
— Так ты всё-таки хочешь узнать, что было в том письме?
Сначала — хлопаю ресницами, не понимая, о чём речь… А потом вспоминаю: моё первое появление в доме Башира Давидовича… Лампа листает что-то в телефоне, звучит взрыв, лысый громила-охранник на полу весь в крови…
Очередная бутафорская смерть.
Очередная ложь.
Нет уж — в новый мир без тайн и лжи.
Поэтому отвечаю прямо:
— Хочу.
Она усмехается — хищно так, неприятно — и поворачивает ко мне экран своего айфона, где открыто письмо…
Глава 20. Решения и последствия
Лампа упомянула как-то, что ей тоже угрожали отредактировать реальность. Тогда я не особенно предала этому значения. Вернее, не так. Разумеется, разозлилась и испугалась за неё, но… Это было как-то словно необидно, что ли. Вроде бы не с нами. Даже не страшно.
Теперь же, читая то самое письмо, где Лампе угрожают проснуться в другой реальности небеременной, ощущаю, что по спине сбегает холодая струйка. Всё действительно оказалось хуже, чем мы могли предположить, злее, ужаснее… И — если верить подписи — за этим стоял человек, который недавно клялся мне в любви. Он равнодушно подписывал приговор маленькому не родившемуся созданию лишь в угоду какой-то своей странной, противоестественной игре. Есть отчего ощутить леденящую жуть…
Но ключевое здесь если верить. Стоит ли доверять информации, которую приносит Элеонора? Да и потом — смысл теперь от этого письма? К каналу и шоу привлечено внимание общественности. Больше они не смогут столь безнаказанно играть в богов.
— Ты, наверное, не понимаешь, — вскидывает свои идеальные брови моя свекровь. — Или не знаешь всей ситуации. Того, что творится на «Отдыхай».
Действительно не знаю, в чём честно и признаюсь.
— Сейчас дела обстоят так, что под подозрением в основном Дробант. Он там нынче главный злодей. Остальные позиционируются чуть ли ни как жертвы. — Она хищно улыбается. — Однако если это письмо попадёт в прессу, то плохо придётся и Давлату. Все увидят, что у него тоже рыльце в пушку. Ведь он далеко не паинька у тебя…
— Да он как-то и не стремился, — невольно защищаю мужа.
— И всё-таки — удар по репутации будет серьёзный. Особенно, если вскроется, что шли тайные показы в клубе, который принадлежал, в том числе, и Давлату. А теперь так и полностью его. У него ведь есть и другие виды бизнеса. Поэтому не факт, что партнёры будут хотеть вести с ним дела после такого. Возможно, даже те, кто ходил на показы шоу и вливал в него бабки. Публично они отвернуться, и Давлат станет изгоем, парией…
Красиво и гладко чешет, стерва. И неспроста ведь.
— А ты решила сыграть в благотворительность? — ухмыляюсь ей в лицо в её же манере.
— С чего ты взяла? — она качает ногой в дорогой брендовой туфельке. Правда, уже не первой свежести. Как и сама хозяйка обуви.
— Пришла тут, такая добрая, рассказываешь, предупреждаешь… — нарочно паясничаю. — Знаешь ведь: кто предупреждён — тот вооружён. Спасибо, что сказала. Теперь мы с Давлатом сможем разработать план действий…
— Рано радуешься, — скалится она, — если мы с тобой сейчас не договоримся о том, что нужно мне, Роман сразу же нажмёт кнопку, и вылетит птичка — по всем СМИ страны. Прежде чем ты успеешь даже набрать Давлату…
— Значит, мы должны о чём-то договориться? — усмехаюсь я.
Как предсказуемо.
—Ты умная женщина, — улыбается почти дружески. — Впрочем, я ещё почти в первую нашу встречу отметила твои умственные способности и оценили их, поверь…
— И? — пропускаю лесть мимо ушей. — О чём же мы будем говорить?
— Мне тут разведка донесла, — начинает издалека, — что дедушка наш, Башир Давидович, совсем из ума выжил. И предложил тебе, по сути, чужому человеку, выгодную должность в свой фирме…
— Предложил, и что? — честно, пока что от меня ускользает её корысть.
Но Элеонора недолго держит меня в неведении относительно своих намерений:
— Ты примешь это предложение, — заявляет безапелляционно.
— А дальше? — по-прежнему не понимаю я.
— А дальше — сделаешь меня своим заместителем, правой рукой… Идёт?
И улыбается так, по-акульи, явно собираясь сожрать.
Даже жаль её разочаровывать — так уверена в себе дамочка. Но мне не терпится спустить её с небес на Землю.
— Для бизнес-леди ты чересчур легковерна, — хмыкаю я, глядя на неё прямо и с чуть ехидной усмешкой.
— Что ты имеешь в виду? — Элеонора округляет свои и без того круглые глаза и, кажется, давится собственным ядом.
— Ты так легко поверила, что я собираюсь сообщать что-то Давлату… — подаюсь вперёд. — А, может быть, его вообще нет в моих планах?
Ох, лицо Элечки в этот момент достойно быть запечатлённым художником и название сей шедевр будет носить: «Шок — это по-нашему»: глаза пучит, губёшками накаченными, как рыбёшка, хлопает.
— Я тебя не понимаю, — выдаёт, наконец.
Ну да, куда уж им, стратегам продуманным, понять такую, как я.
Развожу руками:
— А всё просто — я собираюсь развестись с Давлатом и вернуть в родительский дом.
И вот теперь Элеонора падет — с небес на землю, с грохотом. Мне даже её жаль слегка.
— Ты ведь шутишь? — с надеждой произносит она. — Ведь таких мужиков не бросают…
— Представь себе — бросают, когда они много раз нечестно поступают с тобой, играют чувствами…
— Ой, да брось! — машет рукой Элеонора. — Кому в наше время нужны эти чувства и вообще все подобные сопли в сахаре?! Только разве что в кино и книгах такое осталось… В глупых дамских романчиках… Зачем чувства, если ты вся в шоколаде и при бабле. А тут ещё дедуля такую козырную должность предлагают. От такого не отказываются! Не чеши!
— Да как-то и не собиралась, — говорю равнодушно. — Только у нас с тобой несколько разные взгляды на мир, дорогая мамуля. И если я приняла решение — не отступлю.
— Ну, ты и дура! — присвистывает она. — Вернуться в какую-то дыру из этого? — обводит рукой гостиную. — От роскоши в нищету? Обычно люди хотят обратного…
